Ускоренный мир 7: Броня Бедствия - Рэки Кавахара

— Хе-хе. С моей точки зрения ты все ещё ребёнок, Сокол.

Блоссом кратко усмехнулась, но затем её голос вновь погрустнел.

— Фаль… ты уже слышал?.. О том, что происходит с игроками после того, как они лишаются всех очков, и Брейн Бёрст автоматически удаляется?..

Этот шёпот заставил Фалькона напрячься. Но он тут же расслабился и постарался как можно спокойнее ответить:

— Если ты про то, что лишившиеся игры игроки теряют все связанные с ней воспоминания… мне кажется, это просто слухи. Это звучит слишком нереально. Разве может программа вмешиваться в воспоминания человека?..

— Но ведь и в то, что она может ускорять мысли в тысячу раз, поначалу тоже никто не верил. Если честно, по-моему, я так до конца и не поняла, как это работает. А раз так, то, может, возможно и «стирание памяти»?..

Фалькон, который тоже не слишком хорошо понимал базовые технологии Брейн Бёрста, в ответ на это был вынужден промолчать.

Оба они принадлежали той самой группе «первых игроков в Брейн Бёрст», которых, по подсчётам, осталось уже меньше двадцати. У них нет «родителей», и никто из них двоих так и не завёл «детей». Поэтому ни у кого из них не было шанса проверить, действительно ли слухи о стирании памяти после потери Брейн Бёрста правдивы.

И даже если бы у них появился шанс, убедиться в том, что это правда, не так-то просто. По тем же слухам, ушедшие из Ускоренного Мира люди не то чтобы полностью теряли связанные с Брейн Бёрстом воспоминания. Они теряли интерес к нему и забывали все касающиеся его детали. Другими словами, у них в памяти не оставалось пустого пятна, которое бы моментально встревожило окружающих. Это, так сказать, «смягчённое» стирание памяти.

И эта процедура вполне могла быть куда страшнее настоящей потери памяти.

Это значило, что в один день человек просто забывал обо всех сильных узах, которые связывали его с товарищами по Легиону, с «родителем», «ребёнком» и другими друзьями… и терял к ним всякий интерес. Он просто начинал считать этих людей ничем не примечательными знакомыми. И, по сравнению с этим исходом, полная потеря памяти кажется гораздо более привлекательной. Ведь она хотя бы даёт небольшой шанс повторно познакомиться с человеком и вновь подружиться с ним…

От этих мыслей аватар вздрогнул, словно от холода. До ушей донёсся ещё более приглушенный шёпот:

— Фаль. Ты знаешь, наверное, я скоро заведу «ребёнка».

— Э?..

Неожиданные слова заставили его повернуть к партнёрше голову. Блоссом смущённо улыбнулась, но затем вновь продолжила тихим голосом:

— До сих пор я не была уверена в том, что смогу защитить его, и потому не осмеливалась. Но с недавних пор мы научились уверенно побеждать в дуэлях и освоили приёмы охоты на Энеми. Даже если мой ребёнок будет в опасности по очкам, я смогу ему помочь. Естественно, я не собираюсь снабжать его очками безвозмездно. Как только он дойдёт до 4 уровня, он отплатит их охотой.

— А-а… ага, понятно…

Фалькон кивнул. Он знал, что Блоссом наверняка станет строгой, но в то же время заботливой мамой… вернее, «родителем». Сама Шафран Блоссом же вновь устремила свой взгляд к тихоокеанскому горизонту Токийской Бухты и вновь произнесла нечто поразительное:

— И ещё, это долговременный план, но однажды я хочу основать Легион.

— Э?.. Ты хочешь власти над территорией? — тут же спросил Фалькон, но шафрановый аватар резко замотал головой.

— Нет-нет. Ну, если территория Одайба никому не нужна, я, может, и объявлю её своей, но Легион я хочу не поэтому. Это будет невоенный Легион… я хочу, так сказать, организовать Легион взаимопомощи.

— Легион… взаимопомощи?

— Да, именно. Помнишь, я говорила, что помогу ребёнку, если у него будут проблемы с очками, в обмен на то, что он вернёт их мне позже? И вот я подумала, а нельзя ли организовать то же самое в больших масштабах?

Начав понимать, к чему она клонит, Фалькон резко повернулся в её сторону. Блоссом неспешно повернулась, взяла Фалькона за руки и с ещё более серьёзным лицом сказала:

— Фаль… смотри. Мы ведь начали ходить парой с самого первого уровня, так? Мы самозабвенно сражались и достигли второго уровня. Затем третьего, потом четвёртого. А когда опомнились, оказались уже на пятом. Но ты понимаешь, насколько нам повезло добраться до него? Неприятно об этом думать, но… на другой стороне наших уровней — игроки, лишившиеся всех очков и изгнанные из Ускоренного Мира…

— …

Да, она права. Никто не знал, сколько игроков лишилось всех очков к настоящему времени, но из «первой сотни» выжил лишь каждый пятый.

Произнесённые ею слова оказались такими тяжёлыми, что Фалькон не нашёл даже обнадёживающего ответа. Маленькие ладони, державшие его руки, ласково погладили запястья Фалькона, и послышался мягкий шёпот:

— Прости меня, Фаль. Я не сожалею о том, что мы сделали. Ведь Брейн Бёрст — это файтинг. Кто-то должен выиграть, кто-то — проиграть. Но… но то, что обнуление очков ведёт к потере и игры, и памяти о ней, после чего ты уже никогда не сможешь вернуться в этот мир… это слишком жестоко. Я видела немало людей, у которых осталось мало очков, и они удовольствия от боёв точно не получают… но что же это за игра, которая не приносит удовольствия?..

«Возможно, именно в суровости правил, по мнению разработчика, и состоит суть игры», — пронеслась в голове Фалькона мысль, но он не высказал её, вместо этого спросив:

— И поэтому… ты хочешь сделать «Легион взаимопомощи»?..

— Да… мы накопим большое количество очков и будем делиться ими с попавшими в беду людьми. Когда опасность минует, они вернут их в ходе совместных охот. За эти пять лет я поняла принципы охоты очень хорошо, даже слишком. Освоенные нами трюки должны значительно сократить количество неудачных охот.

— Но… но раз так, — Фалькон отчаянно пытался воссоздать в голове все мысли, которые вложила в свою идею Блоссом, и они привели его к вопросу, которые он с опаской и задал: — Если все игроки вступят в Легион взаимопомощи… то больше не будет игроков с иссякшими очками. Очки на ускорение и новые уровни будут приходить из охоты на Энеми… ты думаешь, это возможно?

— Возможно. Я уверена, что смогу… нет, что должна сделать это.

Бледно-голубые глаза Шафран Блоссом, похожие на весеннее небо, никогда ещё не светились такой уверенностью.

— Недавно… до меня дошёл отвратительный слух. Некоторые Легионы ищут по магазинам игр и паркам развлечений детей, способных ускоряться, а найдя, сразу же пересылают им Брейн Бёрст…

— Э… это, конечно, грубый метод, но я не вижу ничего особенно плохого в том, чтобы таким образом пополнять ряды своего Легиона…

— Дело не в этом. Они вовсе не собираются делать этих «детей» своими друзьями и товарищами… они ничего не объясняют им про Брейн Бёрст, а просто вызывают их на дуэль через прямое или местное соединение, забирая все их очки… и сразу же доводя их до автоматического удаления игры…

— Чт…

У него спёрло дыхание. Это уже даже не «вымогательство». Это «охота». Но не на Энеми… эти люди охотились на игроков.

Блоссом вгляделась в глаза лишившегося дара речи Фалькона и напряжённо произнесла:

— Если это так… то это неправильно. Даже если система такое допускает, это всё равно неправильно. Пусть я всё ещё бессильна… но… но я должна, пусть понемногу, но делать хоть что-то. Я не знаю, сколько времени на это уйдёт, но я сделаю «ребёнка», попробую поддерживать его очками, создам Легион… чтобы однажды все мы смогли дружно играть в этом мире, улыбаясь и радуясь ему…

Когда Фалькон опомнился, руки Блоссом уже крепко обнимали его.

Он нагнулся к маленькому аватару, прижавшемуся к его груди и уверенно прошептал:

— …Я помогу тебе. Пусть слово «бессильный» подходит мне ещё лучше, чем тебе… но я обещаю. Я сделаю всё, что смогу, ради тебя, ради всего этого мира. Брейн Бёрст — это файтинг, игра, а игра должна приносить удовольствие. И… я ощущал это удовольствие, когда сражался бок о бок с тобой, Фран. С тех пор как я встретился с тобой, я начал с нетерпением ждать каждого нового дня. И я хочу, чтобы все игроки ощутили то же самое…

— Да. Да… мне тоже нравилось сражаться с тобой, Фаль. И я знаю, что и будет весело. Мы должны поделиться этой радостью с миром. Вместе мы справимся… — ответила она дрожащим голосом.

Фалькон прижал её к себе, а затем осторожно отпрянул.

Он выставил вверх палец, прося её немного подождать, и коснулся шкалы здоровья в верхнем левом углу. Из появившегося меню он перешёл в инвентарь, пробежался по нему взглядом, а затем нажал на одну из вещей, превратив её в объект.

Объект этот выглядел как сверкающая серебром карта. Большинство вещей на неограниченном нейтральном поле сначала выглядят похожим образом, и Усиливающее Снаряжение — не исключение. Когда снаряжение обнаруживается в сундуке или после смерти Энеми, оно выглядит как карта. И хозяином этого снаряжения становится тот, кто первый наденет его.