Кровавая баня Крупнера - Юрий Гаврюченков

– Огонь! – заорал мегафон.

Сзади послышалось пронзительное "Кай!" и короткий хлопок очереди.

"Волкодавы" только и ждали команды на открытие огня. Крупнер догадывался, что его захотят убить, но теперь он это знал точно. Если его и не убьют, то схватят и доставят в Исследовательский центр. Но скорее всего, убьют, и этого допускать нельзя. Из-за кустов показались фигуры бойцов. Крупнер повернул назад.

Он прошел сквозь них, убив трех ближайших ко-роткими ударами, и оказался на площадке. Стрелять перестали, боялись попасть по своим. На земле, скован-ные наручниками, лежали Волосатый и брат. Антону наручники были уже не нужны. Там же были четверо в серых костюмах и мужчина с мегафоном. Проявляя немалую сообразительность, они сразу же попадали на землю и открыли кинжальный огонь. Крупнер видел пули, летящие ему навстречу. На таком подъеме он не был уже давно, со времен предпоследнего теста. Он увернулся, сместился в сторону мужчины с мегафоном, ударив ногой по стволу ближайшего автомата. "Волко-дав" напротив оказался на директрисе огня, и его голова разлетелась в стороны, прежде чем стрелявший убрал палец со спускового крючка. Из кустов ответили встреч-ным огнем. Крупнер двигался к мужчине с мегафоном, у которого не было оружия. Он медленно и неуклюже падал. Пули прошили его с двух сторон, вырвав из боков и спины клочья мяса. Крупнер бросился на землю до того, как очередь пересекла его тело. Он чувствовал всех живых бойцов – их было пятнадцать, и они скопились в разных концах площадки, плохо видя друг друга из-за кустов и не совсем понимая, что происходит в цент-ре. Огонь снова прекратился. Круп-нер выбрал группу, которая была справа, и устремился к ней.

Яшенцев уже вернулся домой, когда ему позвонили и сказали, что Крупнер появился, в парке, где обычно за-нимался спортом. Яшенцев приказал брать наверняка, используя оружие. Он приказал также держать его в курсе дела. Голос в трубке ответил, что группа захвата уже выехала…

Крупнер сидел на земле, держа на коленях голову Волосатого. Живых на площадке осталось двое. У Воло-сатого было четыре касательных ранения спины и ягодиц, но ни одно не было серьезным. Сергею тяжелая 9-мм пуля попала в голову – в темя – и вышла из груди. Он погиб почти сразу. Крупнер пытался лечить Волосатого, который был без сознания. Для начала удалось остановить кровь. Круп-нер поднял голову – приближалось мяуканье сирен, на выстрелы съезжалась милиция. Встреча с ней не входила в его планы. Он поднялся и, закинув Волосатого на плечо, побежал в лес. Парк большой, он оставит его где-нибудь в глухом уголке, к вечеру тот придет в себя. Он не хотел впутывать друзей в это дело, он пришел, чтобы обрести душевный покой.

Крупнер уложил Волосатого на ворох сухих листьев и освободил его руки от наручников. "Я хотел, чтобы вы от меня отстали, – подумал он, – я даже не требовал компенсации за отнятую свободу. Я доволен тем, что у вас приобрел, мне нужен был мир. А вы навязали войну. Вы убили моих друзей, видимо, вы по-другому не можете. Что ж, давайте воевать.

И война началась.

Рабочий день закончился, но Розанов решил задер-жаться, чтобы доработать необходимые бумаги, – пора было сдавать квартальный отчет, а у него, как это обычно бывает при напряженной работе, отсутствовали даже на-броски проекта.

Его стол находился прямо напротив двери, и когда она открылась, Розанову было достаточно поднять голову, чтобы увидеть вошедшего. Это был Крупнер. Розанов сразу узнал его, потому что готовился к встрече. Крупнер закрыл за собой дверь и теперь стоял, буравя ненавидя-щим взглядом.

Рот Розанова наполнился слюной. Он проглотил ее и потянул на себя верхний ящик, где лежал пистолет. От двери до стола было метра четыре. Розанов схватил ПМ, левой рукой сдвинул предохранитель и нажал на спуск. Пуля ударила в стену. Курок у "Макарова" был взведен, и Розанов мог поклясться, что рука у него не дрожала. Тем не менее он промахнулся. На миг ему показалось, что Крупнер слегка отклонил голову и тут же вернул на место, дав пуле пролететь. Он выстрелил еще раз. Пуля попала в дверь, проделав дыру, похожую на круглое темное пятно. Крупнер шагнул вперед. Роза-нов быстро, раз за разом давил на курок, уже не целясь, пистолет дергался в его руке, впрочем, не попадал он по другой причине. Розанов знал, что Крупнер владеет "ускоренным перемещением", он сам описывал этот эф-фект, и сейчас наблюдал за ним без особого удовольст-вия. Крупнер замечал вспышку, видел пулю и успевал реагировать, убирая тело с предполагаемой траектории полета. Когда кончилась обойма, он подошел к замершему от страха Розанову и остановился, уперевшись в стол. Их взгляды встретились.

– Я тоже садист, – дрожащим от ярости голосом произнес Крупнер.

Он наклонился, выбросил вперед руку и коротко уда-рил Розанова в горло. Хлестнула кровь. Крупнер выта-щил из пальцев Розанова пистолет и вколотил его руко-яткой вперед в страшную рваную рану. Затем отошел к двери и посмотрел на результат. Розанов сидел, при-валившись к спинке стула. Он был уже мертв.

– Прекрасно, – одобрил Крупнер.

Яшенцев вызвал Лужнова к себе в девять утра. В половине десятого, вооруженный до зубов (табель-ный "Макаров" и АКСУ), он уже мчался в санаторий охранять Агапова. Более дурацкой миссии он и пред-ставить не мог. Лужнову самому был нужен телохра-нитель, но ни ему, ни директору Исследовательского центра личная охрана положена не была. Расправа с Розановым потрясла даже видавшего виды Яшенцева. Поведение Крупнера не вписывалось в предложенную аналитиками схему, потому что в нем не было ника-кой последовательности, вероятно, тут свою роль сыгра-ли психотропы, но нельзя было исключать и влияние тестов. Яшенцев склонялся к последнему варианту: не-известно, до какого предела довели подопытного регу-лярные вливания СС, тем более что его свойства не изучены до конца. И никто не знал, кому быть следующей жертвой.

В главном корпусе на вахте стоял уже парный пост. Там долго изучали пропуск Лужнова, сравнивая фото-графию с оригиналом. Лужнов терпеливо ждал, в душе искренне желая послать все подальше и вернуться в город. Он не был уверен, что от Крупнера спасет какая-нибудь охрана, – тот, если решил разделаться, раздела-ется обязательно. Лужнов уважал сильного противника, а Крупнер оказался; достаточно сообразительным и лов-ким парнем.

Наконец проверка закончилась и его пропустили.

– Доброе утро, Александр Парфенович, – сказал Лужнов, заходя в кабинет. Там сидел начальник Первого отдела, который при его появлении встал и направился к двери. Видимо, до приезда Лужнова ответственность за жизнь директора лежала на нем.

– Здравствуйте, – сказал он, проходя мимо.

Сидевший за столом Агапов вяло кивнул. Вид у него был помятый. Лужнов догадался, что П. В. запретил администрации выходить за пределы Исследовательского центра. Ночевал Агапов на кушетке в своей комнате, дверь в которую находилась справа за спиной.

– Кофе будете? – спросил Агапов.

Пустая чашка стояла рядом, но было видно, что еще порция не помешает.

– Да, спасибо, но секретарь вышла, – предупредил Лужнов, но Агапов надавил кнопку селектора и сделал распоряжение насчет завтрака.

– У вас тут буфет со скольки работает? – поин-тересовался Лужнов. Раньше в институте он открывался с двенадцати, а есть хотелось сейчас.

– Теперь круглосуточно, – апатично ответил Ага-пов. – Мы перешли…

Лужнов замер, и у него пропал аппетит. Незакончен-ная фраза могла означать только одно: случилось что-то такое, после чего весь персонал Исследовательского цент-ра перевели в режим военного положения и о чем Яшен-цев по каким-то причинам утром не стал ему говорить. Это было очень серьезно.

– И что? – хрипло спросил Лужнов, потому что в горле у него пересохло.

– Вы не в курсе, – сказал Агапов. – Полчаса назад центр перевели в первый режим. Городецкого убили, у Яшенцева инфаркт. До особого распоряжения командо-вание переходит к начальнику управления. На охрану объекта выделен отряд "Цунами". Скоро он будет здесь.

Вошла секретарь. Она несла кофе.

5

Яшенцев видел Городецкого утром, тот заходил по вопросам снабжения. Проинструктировав Лужнова, Петр Владимирович посетил туалет, где был порядка десяти минут, а когда вернулся, все было уже по-другому.

Дверь в кабинет была заперта. Яшенцев всегда запи-рал ее, когда выходил, и подозрений это не вызвало. Первое, что он увидел, была люстра, стоящая на столе, обрезанные провода торчали, словно засохшие ветки. Под потолком был подвешен стул для посетителей, на нем восседал Городецкий, обнимая руками живот, в котором покоилась его голова. Он плавно раскачивался из стороны в сторону, и кровь тоненькой струйкой сте-кала на пол, оставляя сложный извилистый след. Все произошло в одну минуту, но даже не вид замдирек-тора, беременного собственной головой, и не то, что это произошло в здании управления, а само ощущение присутствия невидимого убийцы, страх от уверенности, что он где-то рядом, заставил Яшенцева вцепиться в дверную ручку от острой боли в левой стороне груди. Его заметили почти сразу. Это был начфин, его тут же вырвало, когда он увидел происходящее внутри кабинета, однако он добрался до телефона внутренней связи и вызвал врача. Яшенцева спасли, но, когда он открыл глаза на подушке госпиталя, добрый доктор порекомен-довал ему уйти на пенсию.