Оно приближается… - Саймон Уокер

– Э-э-э… – оценил Эйбус.

– Согласен, – кивнул секретарь. – Каблучки повыше, и… – Он опять отошел от колдуньи, которая стояла с недовольной миной. – И все! Мне нравится.

Тролль повернул тяжелую раму зеркала, чтобы Главный Друид изучил свою новую оболочку. Колдунья хмуро глянула на отражение и ойкнула. Эйбус и Эдвард замерли, не зная, как расценивать этот звук, как вдруг Абракадабр разулыбался. Нижняя губа вернулась на место, глазки заблестели, и модельеры облегченно выдохнули.

Спустя некоторое время два метлолета, совершив полет на минимальной высоте, приземлились в получасе ходьбы от Кронвейра.

– Осторожно, здесь полно всяких гадов. – Абракадабр положил последнюю ветку и отступил на шаг, разглядывая укрытие летающих повозок. – Сойдет, – решил он и поправил платье.

Эйбус неловко переминался с ноги на ногу, явно страдая без своей любимой палицы. Волшебник выглянул на дорогу и, убедившись в отсутствии путников, достал волшебную палочку.

– Ну что ж… – Он положил руку на плечо тролля. – Ты готов?

Эйбус кивнул.

– Ты все помнишь? Я – Сейра, ты – Буся.

Эйбус опять кивнул.

– Хорошо.

Палочка заискрилась зеленым, Абракадабр дотронулся ей до тролля:

– Мадефай Инту Буся… – Вокруг Эйбуса закружился вихрь огоньков, и северный великан стал на глазах уменьшаться, опускаясь на четвереньки. – Клик, – закончил волшебник уже посланную палочке мысль.

Волшебная завеса крутанулась последний раз и исчезла, оставив на месте тролля тяжело дышащего мерзойского бульдога. Песик моментально высунул язык и попытался осмотреть себя, неловко вращая головой. Совершенно безрезультатно: мерзойская порода тем и знаменита, что абсолютно лишена шеи. Собачка умеет смотреть прямо и поворачиваться во все стороны, но только целиком. Низкий рык, переходящий в кашель, и выпученные глаза стали единственным достигнутым результатом маневра.

– Ну-ну, не так все плохо, – утешил песика Абракадабр. – У этой породы много недостатков… о некоторых тебе лучше вообще не знать. Гм… Да… – волшебник задумчиво нахмурился, – но зато у тебя самые чуткие слух и нюх.

– Р-р-ргав!

– Со зрением не так хорошо, я согласен.

– Р-р-р-р-ргав!!

– Ну хорошо, возможно, нюх у тебя был лучше.

– Р-р-р-р-р-ргав!!!

– Тихо, мой друг. Волнение тебе строго противопоказано. Вообще, любые эмоции могут иметь нежелательные последствия. Я забыл тебе сказать…

Бульдог сделал резкое движение, и под ним моментально образовалась лужица.

– Я тебя предупреждал, – вздохнул волшебник. – Порода крайне впечатлительная.

Два огромных глаза изумленно рассмотрели результат несдержанности и укоризненно уставились на Абракадабра.

– Ну, знаешь что! Мне-то весь день нужно будет ходить в сомнительном платье, отгонять от себя ухажеров и бороться с женской психологией. – Волшебник в сердцах плюхнулся на пенек.

Буся на секунду перестал хрипеть, облизнулся и понимающе кивнул.

– Ой! – Абракадабр вскочил как ужаленный и завертелся не хуже бульдога, пытаясь разглядеть заднюю часть платья. – Что ж ты молчишь? Я же себе весь наряд об эту корягу испачкаю. – В его голосе появились капризные нотки. Волшебник замер, обиженно оттопырив нижнюю губу. – Началось, – пожаловался он.

Бульдог тихонько тявкнул в знак поддержки. Друид встряхнул головой и совсем не по-девичьи нахмурился.

– Ты прав, мой друг. Надо сосредоточиться, – сказал он голосом Сейры. – Мои силы не безграничны, поэтому делаем все быстро и без лишнего шума. Я смогу поддерживать оборотные заклинания не более двух-трех часов. Если нас раскроют, я тут же верну прежние облики, а ты будешь командовать отступлением. Схему замка не забыл?

За завтраком, когда старик описал свой план, тролль был недоволен отведенной ролью домашнего животного, однако, вспомнив о скорости перемещения собак, быстро согласился: ведь обычные тролли почти лишены способности бегать, прыгать и беспричинно резвиться. Абракадабра решили заколдовать сразу в шахте, чтобы в случае чего поправить платье, а тролля видоизменять уже ближе к городу, и лететь на двух метлолетах. Отбытие состоялось через черный выход, оставив Химер скучать около главного.

Преодолев оставшийся путь до Кронвейра пешком, Сейра и Буся ступили на подъемный мост. Колдунья заблаговременно, еще на месте посадки, окружила себя и пса Мантией Невидимости, так что для местных лесных тварей оба путника остались совершенно незамеченными.

Взойдя на подъемный мост через ров, Сейра свернула магический покров, и из дверки в воротах тут же выскочил скелет с огромной алебардой.

– Кто такие? Откуда? Цель прибытия? – выпалил он, сверля пришельцев пустыми глазницами.

– Повелительница Драхмы к Владыке Мурляндии, – властно прищурившись, ответила колдунья. – Доложи немедленно!

– Приказано через эти ворота никого без пароля не пускать. Вы знаете пароль?

– Я знаю такое количество паролей, что тебе и не представить.

– Значит, не знаете. Вы можете пройти в общественную часть города через Южный Лаз.

– Я через лаз? Ты в своем уме, суповой набор? – Сейра угрожающе стукнула посохом по мосту.

– Оскорбление слуги короля при исполнении обязанностей карается законом Мурляндии, – невозмутимо выдал скелет.

– И что ты со мной сделаешь? Отшлепаешь? – Скрытая сущность Абракадабра ужаснулась неприкрытой кокетливости колдуньи.

– Теперь вы пытаетесь со мной заигрывать? Бесполезно, я – мертвый, – разумно заметил стражник, поворачиваясь, чтобы уйти.

Дверь скрипнула и захлопнулась прямо перед его носовым отверстием. Посох Сейры полыхнул изумрудным пламенем, на личико колдуньи набежала угрожающая тучка.

– Даю тебе пять ударов сердца, которого у тебя нет, чтобы стать гостеприимным и вежливым. В противном случае я верну тебе сердце, но лишь затем, чтобы тут же вырвать его вместе с тем жалким остатком жизни, который в тебе еще теплится.

Буся, оценив стиль изложения, одобрительно зарычал. Скелет укоризненно покачал головой:

– А теперь вы мне угрожаете.

– Пять.

В тот же момент мерцающая полупрозрачная змея метнулась от посоха к его субтильному тельцу, обвила и подняла в воздух. Алебарда выпала, воткнувшись в доски моста. Стражник бился в конвульсиях. В этот момент ворота распахнулись, обнаружив на пороге дюжину скелетов-лучников с натянутыми тетивами. Болтающийся в воздухе исхитрился указать белым пальцем на колдунью:

– Попытка вторжения, приказываю уничтожить!

Двенадцать стрел соскользнули с луков, но лишь для того, чтобы моментально развернуться и пригвоздить своих бывших хозяев к створкам ворот. Никакого ущерба скелетам это, конечно, не нанесло, однако если вы когда-нибудь вытаскивали стрелу из собственного позвоночника, то прекрасно знаете, насколько это хлопотливое занятие. Сейра сняла с посоха хвост колдовской змеи и привязала его к тяжелому медному кольцу на воротах, оставив стражника висеть в объятиях магии, после чего, гордо вскинув головку, вошла в город.

Жерло тоннеля виляло шершавыми стенами, уводя Рагнара все глубже и глубже. Калитка осталась далеко позади, вновь запертая и скрытая от случайных взглядов. Узоры, покрывавшие вход в Хрустальный Зал, пришли в движение после поворотов Меча и, проводив пришельца, затянули проем в стене. Переход закрыт. Возможно, навсегда. Однако тревожное предчувствие не давало викингу покоя, словно он забыл сделать что-то важное.

Рагнар стал насвистывать веселую песенку, но эхо так сильно искажало и без того неидеальное исполнение, что мелодия получалась зловещей, и это занятие пришлось бросить. Не хотелось признаваться самому себе, но с каждым шагом становилось все более очевидно, что Выбранный заблудился. Повороты и развилки сменяли друг друга, стараясь ничем не отличаться от предыдущих. Факел, раздобытый у Эдварда и такой же замороженный, как друзья викинга, освещал камни под ногами и делал темноту впереди еще более непроглядной. Хоть он и светил слабее обычного, мерцая сквозь ледяную скорлупу синим светом, но при этом мог продержаться дольше. Рагнар потерял счет времени почти сразу после того, как потерял направление. Несколько раз он пытался вернуться назад, что еще больше запутало его в горных недрах. Викинг зачем-то положил на пол все еще мокрый трофейный плащ и, присев на него, закурил. Если не найти ориентиры раньше, чем заколдованный факел все же догорит и темнота сомкнется вокруг, то шансов на спасение практически не останется. По-рыбьи двигая губами, Рагнар выпускал изо рта колечки дыма, размышляя о том, что в сложившейся ситуации было бы не стыдно немного испугаться. Тем не менее он чувствовал себя подозрительно спокойно, словно все происходящее – не более чем очередная байка, рассказанная в таверне кем-то незнакомым про кого-то вряд ли существовавшего. С детства Рагнар знал, что он особенный, что смерть не может забрать его случайно, просто проходя мимо. Он должен выполнить нечто, ради чего появился на свет. Что-то такое, что ждет его впереди, прячась за углами предчувствий. Глупо, конечно, так думать, тем более с уверенностью, но он ничего не мог с собой поделать, четко веря, что застрявшая в горле рыбья кость – не его участь. Пещеры меж тем рождали звуки, которые, улавливаясь обострившимся слухом и преломляясь воображением, рисовали монстров и стонущих чудищ.