Судья показывает на центр - Тофик Бахрамов

Зато утром, когда в окно нашей комнаты летели мелкие камешки, я с легким сердцем молниеносно натягивал на ноги башмаки, кое-как подлатанные дядей Гришей, соседским сапожником, и мчался по крутой скрипучей лестнице вниз, во двор.

Старые бакинские дворы моего детства… До сих пор у меня щемит сердце, когда в каком-нибудь потемневшем от времени доме я вижу каре остекленных веранд, раскидистый тутовник или инжир — излюбленное место наших пиршеств в период сбора урожая и военных игр, серый, в глубоких трещинах асфальт, сквозь который весной пробиваются острые и нежные ростки изумрудной травы.

На этом асфальте, исчерченном мелом, развертываются великие футбольные битвы: двор на двор, улица на улицу. На время сражений девчонки и малыши изгоняются. Пусть смотрят на нас с лестниц, ведущих на второй этаж, пусть забираются на дерево или еще куда — внизу им места сейчас нет. Внизу мы самозабвенно гоняем мяч.

Но какого бы накала ни достигали футбольные страсти, и нападающие, и защитники всегда старались помнить: бить мячом куда угодно, но ни за что — в сторону веранд. Легко сказать — не бить! Как ни старайся, рано или поздно после лихого удара раздавался тонкий звон бьющегося стекла и в тон ему — взвинченный голос разгневанной хозяйки. Подхватив мяч, мы мчались сломя голову кто куда. Дай бог унести ноги!

И по секрету: даже сегодня, через добрых тридцать лет, когда я слышу, как разбивается стекло, мне с трудом удается удержать себя на месте…

Самым большим праздником для меня и моих сверстников были матчи с участием бакинского «Динамо». Конечно, просить деньги на футбол у родителей никто из нас не смел. В лучшем случае можно было заработать продолжительную нотацию. Впрочем, в деньгах не было особой нужды. Мы отлично знали «слабые» места уютного динамовского стадиона, расположенного на берегу Каспия, в самом центре города.

С верхушки стены, в которую упирался последний ряд невысоких трибун, можно одним взглядом окинуть жесткое песчаное поле. По нему, вздымаемые свирепым северным ветром «хазри», гуляют густые облака пыли, скрывая нередко не только мяч, но и целые группы футболистов. Но мы ничего не замечали. Нас увлекала игра, и мы истошно орали: «Ма-а-ази-ла!», или «Г-о-ол!» (тогда еще никому незнаком был «хоккейный» вариант — «шайбу!»), или «Судью — на мы-ыло!..»

А после матча, когда народ растекался со стадиона, мы тесной стайкой шли по набережной, через Приморский бульвар, домой, и наши звонкие ребячьи голоса далеко разносились в сгустившемся вечернем воздухе…

В один из теплых сентябрьских дней 1943 года мой друг — юный спартаковец Ариф Садыхов — привел меня в детскую футбольную команду «Спартака». Началась моя футбольная карьера.

…После шести месяцев напряженных тренировок я принял участие в играх на первенство Баку. На первый матч с футболистами «Буревестника» в полном составе явился и весь наш класс, и весь наш двор. Друзья изо всех сил подбадривали меня.

— Тофик, давай!

— Тофик, жми!

— Тофик, бей! — неслось над стадионом, едва мне стоило овладеть мячом.

И я изо всех сил старался не подкачать. Особенно запомнился мне момент в конце второго тайма. Ребята сгрудились на правой половине поля, у ворот «Буревестника», между угловым флангом и штрафной. Мяч словно пуля вылетел оттуда прямо ко мне в ноги. И тут же я уловил рывок полузащитника Миши Эфендиева, мчавшегося по «пустому» левому краю. Наискосок, через все поле я точно выложил мяч ему на ногу. Удар. Гол. Мы победили 2:1.

После игры тренер Беник Саркисов и ребята тепло поздравили меня.

На следующий день после тренировки Беник попросил задержаться меня и Мишу Эфендиева:

— У меня замечательный индийский чай, — сказал Беник. И шепотом, сделав большие глаза, добавил: — Контрабандный,

Пока Беник заваривал чай в видавшем виды пузатом фарфоровом чайничке, я не мог отвести глаз от свежего снимка, висевшего над серой тарелкой комнатного репродуктора. В шпагате, в окружении двух соперников я проталкивал мяч одному из своих товарищей.

— Нравится? — спросил Беник, разливая душистый, густого коричневого цвета чай в маленькие грушевидные стаканчики-«армуди». И добавил: — Футбол — такая вещь. Если полюбишь, то уже навсегда!

…Вскоре ваша команда выехала в Нальчик, где проводилось первенство Центрального совета «Спартак» среди юношей. В первой игре встречались мы с хозяевами поля. Ночь перед игрой провели без сна — шутка ли, первый выезд за пределы республики! И, как говорится, перегорели. Мы еле двигались, находясь в состоянии какой-то апатии. Соответственным был и результат: проигрыш со счетом 0:3.

Когда вконец расстроенные мы вернулись в гостиницу, меня отозвал в сторону плотный тренер спартаковцев Нальчика.

— Послушай, Бахрамов, — сказал он свистящим шепотом, — переходи в нашу команду…

Я опешил от этого неожиданного предложения. Уехать в чужой город, оставить друзей, маму, родных!..

— Нет, это невозможно! — горячо воскликнул я.

И совсем уж неожиданно прореагировал на это приглашение Беник. Он обнял меня и негромко, будто про себя, произнес:

— Вот видишь, Беник, как выросли твои ребята! Пора им наверх, пора…

Беник как в воду глядел. Вскоре мастер спорта Виктор Пацевич, тренер команды «Динамо», выступавший от Баку в классе «Б», настоял в отделе футбола республиканского комитета физкультуры на моем переводе. Как потом выяснилось, рекомендовал меня в другой коллектив мой же тренер.

— Тебе надо совершенствоваться, малыш, — объяснил он мне свою позицию. — А вырасти в классного футболиста можно только в классной команде. Понял?

Да, очень скоро я понял, как много дают юноше тренировки, постоянное общение с подлинными мастерами футбола. Возвращаясь сейчас к тем годам, я с любовью вспоминаю старших товарищей, не жалевших ни времени, ни сил, чтобы открыть мне свои «профессиональные» секреты, повысить мое тактическое мышление.

Об одной игре мне хочется рассказать подробнее.

Было это в Горьком. Я сидел на скамейке запасных и с живым интересом наблюдал, как складываются события в матче. И впервые — неожиданно для себя — обнаружил, что совсем забыл, есть ли на поле судья. Ленинградец Николай Усов все время находился как бы в тени. Его свисток безмолвствовал, если нарушение было на пользу провинившимся, в каждой отдельной ситуации, казалось, он словно выжидал чего-то. Но ни одно его решение не было запоздавшим! А четкая, грамотная жестикуляция до последней точки объясняла тот или иной проступок игрока.

Усов, невысокий, полный, колобком катился по зеленому газону. Добродушное круглое лицо его было сосредоточенно, а маленькие зоркие глазки не упускали ни одного движения игроков.