Академия мертвых душ - Старр Матильда

Впрочем, насколько я поняла из слов ректора, оказаться слабаком на факультете боевой магии – так себе развлечение. И если он все равно отправляет меня туда учиться, может быть, просто рассчитывает на то, что проблема решится сама собой: зацепит случайно шальное заклинание, и нет больше бесполезной студентки. Не дождетесь! Я буду просто предельно, предельно осторожна!

– А он совсем не выглядит пугающим… Ну, ректор, – сказала я, просто чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Это только на первый взгляд. Ходят слухи… – Эрмилина наклонилась к самому моему уху, – что он знает о людях совершенно все. Вот так посмотрит на тебя, и уже в курсе даже самых тайных твоих помыслов. Поэтому никто особенно не стремится попадаться ему на глаза.

Я усмехнулась про себя… Вот значит как. Сходства с новогодним дедушкой у ректора, оказывается, еще больше, чем я поначалу подумала. Он тоже знает, кто из ребятишек себя плохо вел и кому вместо подарков положен уголь. Или это Санта-Клаус? Да какая разница…

– Куда мы теперь? – спросила я. – Возвращаемся в домик?

– Нет, конечно, – сказала Эрмилина. – У нас еще куча дел.

Ни о какой куче дел я не слышала. Меня вели на разбор. А он, благополучно или не очень, закончился.

– Сначала мы пойдём к Гариетте… к кастелянше, – поправилась Эрмилина в ответ на мой вопросительный взгляд, – и получим твою студенческую карту.

Студенческую карту? Это, видимо, что-то вроде нашей зачётки.

– Еще Гариетта снимет мерки для форменного платья и мантии, их выдадут завтра.

Отлично. Белый саван мне уже надоел.

– Ясно, – кивнула я. – А потом домой?

– Нет же. Потом хватаем в руки студенческую карту и по магазинам. У тебя ведь совсем ничего нет: ни платьев, ни обуви подходящей, ни гигиенических принадлежностей. Не говоря уже об учебниках и прочем!

Ага, значит, я ошиблась, и студенческая карта – это что-то вроде кредитки.

– Ну что ж, пойдём. – уже бодрее сказала я.

Небольшой шопинг – как раз то, что сейчас нужно моей израненной душе.

Кастелянша была похожа на сдобную булочку: такая же пухленькая, кругленькая, румяная и милая. Едва дверь хлопнула, она выскочила из-за громадного стеллажа и встретила меня так радостно, словно я была её любимой племянницей, вернувшейся из дальних странствий. Ловко орудуя портняжной лентой и делая пометки в блокноте, Гариетта шустро бегала вокруг меня и ни на секунду не закрывала рта. Она высказала мне свои соболезнования по поводу недавней кончины и выразила надежду, что здесь у меня всё сложится идеально.

В этом я очень сомневалась, и всё же слышать такое было приятно, особенно после более чем прохладного приёма ректора. Напоследок она вручила мне карту, действительно похожую на кредитку, подмигнула и сказала:

– Желаю вам хорошенько повеселиться!

– Это она о чём? – тихо спросила я, как только дверь за нами закрылась.

– Ну-у-у… – протянула Эрмилина, шагая к выходу, – у заморышей… то есть, прости, у иномирцев, довольно высокая стипендия. Так что ты много чего можешь себе позволить.

– Понятно, – кивнула я.

А про себя добавила: понятно, почему нас так не любят. Толкнув створку, я шагнула за дверь и ахнула.

Никакого поля больше не было. Передо мной жил своею жизнью настоящий студенческий городок!

От нижней ступени академии начиналась огромная площадь, от которой в разные стороны отходили небольшие улочки. Справа вдоль площади тянулись ряды лавок и магазинчиков, слева шумел тенистый парк с газонами, скамейками, лужайками, а впереди виднелись ровные ряды домиков, точь-в-точь похожих на мой. Вернее, на наш с Эрмилиной.

И везде, везде сновали студенты в алых, золотистых, серебристых, изумрудных и синих мантиях.

Интересно, это студенческая карта сделала меня посвящённой? Или сфера, за которую я подержалась? Впрочем, неважно. Главное, что я теперь все-все вижу!

– А за самой академией, с той стороны, тоже есть что-то? – с любопытством спросила я.

– Есть, и много чего, – отозвалась Эрмилина, косясь в сторону магазинов.

Ей явно не терпелось туда рвануть. Впрочем, мне тоже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну что, начнём с нарядов? – подмигнула я.

– Спрашиваешь! – просияла она.

И мы, сбежав по лестнице, свернули направо и прежде всего зашли в тот магазин, где в витринах стояли манекены, наряженные в невообразимые одежды.

– Добрый день, – дежурно улыбнулась продавец, а может, и хозяйка лавки, дама в возрасте, худая как жердь, с чрезмерно яркими красными губами на бледном лице. Она была одета в одно из вычурных платьев, но вряд ли это могло стать хорошей рекламой: платье плохо на ней сидело.

– Купим несколько платьев на каждый день, – перечисляла тем временем Эрмилина, шагая вглубь магазина, – три-четыре нарядных для особых торжественных случаев…

Продавец, доселе лениво перебиравшая какие-то бумажки за своим столом, мгновенно оказалась рядом и закружила, предвкушая солидную выручку.

– …и парочку для вечеринок.

– А что, у меня будет время на вечеринки?

Почему-то мне представлялось, что моя жизнь в академии будет наполнена зубрёжкой и оплеухами от более одарённых магически однокурсников.

– На вечеринки всегда есть время, – уверенно заявила Эрмилина.

Она разрумянилась и теперь буквально пожирала глазами наряды на манекенах. Я, конечно, совсем не разбиралась в местной моде, но её платье уж точно не было новым. Скорее старым, за которым очень хорошо ухаживали.

– Давай и тебе что-нибудь купим? Выбирай, что нравится!

– Что? – в смятении заговорила она. – Нет, я не могу… Это ведь…

– Это ведь карта, которая просто свалилась мне на голову, – подхватила я. – Послушай, ты же видела, мой магический резерв, прямо скажем, никакой. Может, меня вообще вот-вот отчислят. Так что будем пользоваться тем, что есть, пока оно есть.

Она немного помялась, но потом всё-таки кивнула на симпатичное голубое платьице, сшитое из невесомого шёлка.

– Отличный выбор! Берем! А еще это, и это. И это! – я показывала на те платья, на которых она подолгу задерживала взгляд.

Продавец мгновенно сдергивала их с манекенов, складывала в тележку. Горка там быстро росла.

Лицо Эрмилины переменилось. Она побледнела, глаза расширились, а потом наполнились слезами. Я даже испугалась, что сделала что-то не так, нарушила какие-нибудь неписаные правила этого мира, обидела её. Но Эрмилина шагнула ко мне и порывисто обняла.

– Ты… – бормотала она сквозь слёзы, – ты замечательная! Я даже не думала, что ваши могут быть такими… – она словно бы не могла подобрать слов.

– Да ну, о чём ты, ерунда, – бормотала я, не зная, куда деться от смущения.

– Нет-нет, совсем не ерунда, – горячо заговорила Эрмилина, разжав объятия и отстраняясь, – вот моя прежняя хозяйка была такая…

– Хозяйка? – переспросила я изумлённо.

Эрмилина резко замолчала. Глаза испуганно вильнули в сторону, рот округлился, она едва удержалась, чтобы не зажать его рукой, как человек, который понял, что сболтнул лишнего.

Я смотрела на неё выжидательно.

– Ну, возможно, я тебе не всё рассказала, – опустив голову, призналась она. – Задача помощников – не только рассказывать иномирцам, что тут к чему, но и выполнять их распоряжения.

Она вздохнула и добавила несчастным голосом:

– Любые распоряжения.

Эта новость меня потрясла. Так вот как тут всё устроено для «наших»! Персональные слуги из числа студентов? Ужас. Еще один веский повод, чтобы иномирцев уже не просто не любить, а ненавидеть. Неудивительно, что нам устраивают пакости и презрительно называют «заморышами».

– И что же твоя хозяйка? – спросила я.

– Она была капризной, надменной и злой. И уж точно не брала меня с собой гулять по магазинам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Это я уже поняла. Меня интересовало другое:

– Куда она делась?

– Сбежала, – тихо проговорила Эрмилина. – Оставила записку, мол, не ищите, в гробу я видала вашу Академию…

– И что, её не искали?

– Искали, наверное, – ещё один тяжёлый вздох. – Да только мне не отчитывались. Я уже думала, последние деньки в Академии доживаю, раз не справилась, а тут появилась ты, и мне дали второй шанс.