Опасная любовь - Бренда Джойс

– Не так уж я и независима. Мои имения приносят доход, но отец – мое доверенное лицо. – Ариэлла прикусила губу. И когда это Диана стала такой правильной? Когда превратилась в одну из типичных представительниц своего пола и возраста? Почему она не хочет понять, что свободное мышление и независимость нужно привечать, а не презирать?

Диана провела рукой по лежащему на кровати платью, разглаживая невидимые складки.

– Любовь к тебе отца не позволяет ему рассуждать здраво. Уже ходят слухи, знаешь ли, о твоем самостоятельном проживании в Лондоне. – Она посмотрела на сестру. – Я люблю тебя. Тебе двадцать четыре года. Папа не намерен принуждать тебя поторопиться, но ты уже совершеннолетняя, и время твое пришло. Я говорю из лучших побуждений.

Ариэлла заволновалась. Она поняла, что пора открыть сестре свои планы касательно лорда Монтгомери.

– Диана, пожалуйста, не планируй свести меня с Монтгомери. Я ничего не имею против того, чтобы оставаться незамужней.

– Но если ты не выйдешь замуж, чем станешь заниматься? А как же дети? Если отец отдаст тебе твою долю наследства, отправишься ли ты путешествовать по свету? И на какой срок? Будешь ли ты все так же странствовать, когда тебе исполнится сорок лет? Восемьдесят?

– Очень на это надеюсь! – воскликнула Ариэлла, захваченная высказанной сестрой идеей.

Диана лишь покачала головой:

– Но это же безумие!

Сестры отличались как день и ночь.

– Я не хочу вступать в брак, – твердо заявила Ариэлла. – Я выйду замуж, только если встречу родственную душу. Но с лордом Монтгомери буду вести себя предельно вежливо. Обещаю тебе, что не стану заводить разговора о волнующих меня вещах, но, ради всего святого, я не намерена «прекратить и воздерживаться впредь», как на постановлении суда. Не могу вообразить худшей доли, чем жизнь в подчинении какому-нибудь правильному до мозга костей джентльмену с узким кругозором. Меня вполне устраивает нынешнее положение вещей.

Диана отнеслась к словам сестры скептически.

– Ты женщина, Ариэлла, и твое предназначение перед Богом и людьми – выйти замуж и рожать детей. Верно, это подразумевает подчинение воле мужа. Что ты имеешь в виду, говоря о родстве душ? Кто идет на подобный союз?

Ариэлла была шокирована столь традиционными суждениями младшей сестры – даже несмотря на то, что общество одобряло такие взгляды.

– Не знаю, каково предназначение женщин перед Богом – и мое личное предназначение в том числе, – тщательно подбирая слова, сказала она, – но именно мужчины придумали, что женщины должны выходить замуж и рожать детей! Диана, постарайся понять. Большинство мужчин не допустили бы, чтобы я проникла в Оксфорд в мужском костюме, дабы украдкой послушать лекции моих любимых профессоров.

Диана ахнула от такого признания.

– Большинство мужчин не позволили бы мне проводить дни напролет в архивах Британского музея, – твердо продолжала Ариэлла. – Я отказываюсь от патриархального брака – если когда-либо решусь вступить в брак.

Диана застонала.

– Я предвижу твое будущее – ты станешь женой какого-нибудь радикально настроенного адвоката!

– Возможно, так и случится. Разве ты можешь представить меня супругой чопорного английского джентльмена, сидящей дома, меняющей платья к обеду и ужину и являющейся, по сути, лишь красивым, но бесполезным украшением? У меня будет шестеро или семеро детей, которых мне придется выносить, словно я племенная кобыла, чье призвание – продолжить род!

– Какие ужасные у тебя взгляды на семью и брак, – изумленно произнесла Диана. – Так-то ты думаешь обо мне? Что я всего лишь красивое бесполезное украшение? И моя мама, и тетушка Лизи, и Марджери тоже?

Вынашивать детей – это прекрасно! Ты и сама обожаешь малышей!

Как же это случилось? – недоумевала Ариэлла.

– Нет, Диана, прошу прощения. Ничего подобного я о тебе не думаю. Я обожаю тебя – ты моя сестра, и я очень тобой горжусь.

– Я же не глупа, – наконец отозвалась ее сестра, – и отлично понимаю, что ты выдающаяся девушка. Все в нашей семье так говорят. Ты более начитанна, чем любой знакомый нам джентльмен. Понимаю я и то, что ты считаешь меня дурочкой. Но я не думаю, что стремление удачно выйти замуж и иметь детей – такая уж блажь. Как раз наоборот, это похвально – желать заиметь собственный дом, мужа и детей.

Ариэлла пошла на попятную:

– Ну разумеется, так и есть – раз ты искренне этого хочешь.

– А вот ты нет. Ты мечтаешь в уединении читать книги о странных людях типа монголов. Но как же неразумно тратить свою жизнь на изучение судеб иностранцев и тех, кто давным-давно обратился в прах! Если, конечно, ты не намереваешься выйти замуж за джентльмена, в котором почувствуешь родственную душу ! Неужели тебя никогда не посещала мысль, что однажды ты можешь сильно пожалеть о таком решении?

Ариэлла крайне удивилась:

– Нет, не посещала. – Осознав, что ее маленькая сестренка стала совсем взрослой, она тяжело вздохнула. – Я же не исключаю целиком возможности вступления в брак, Диана. Но в то же время я не тороплюсь совершать столь ответственный шаг, особенно если мой выбор не сулит мне счастья. – Помолчав немного, она добавила, чтобы порадовать Диану: – Не исключаю, однако, возможности найти единственную любовь, как многие члены нашей семьи.

– В таком случае надеюсь, ты станешь единственной де Уоренн, кому удалось избежать скандальной истории, столь часто случающейся с членами нашей семьи, – ворчливым голосом произнесла Диана.

Ариэлла улыбнулась:

– Постарайся меня понять, пожалуйста. Ужасный статус старой девы вполне меня устраивает.

Диана угрюмо воззрилась на сестру:

– Пока никто не называет тебя старой девой. Хвала Господу, у тебя есть состояние и прилагающиеся к нему преимущества. Но если ты и дальше станешь вести себя в том же духе, то боюсь, очень скоро пожалеешь об этом.

Ариэлла обняла Диану.

– Не пожалею, клянусь тебе, – сказала она со смешком. – Ты сейчас говоришь как старшая сестра!

– Пошлю Розалин помочь тебе одеться. Ужин у нас будет ранним, хотя и не понимаю почему. Я одолжу тебе свои украшения с аквамаринами. Смею заметить, Монтгомери тебе очень понравится.

Уходя, она улыбнулась, показывая тем самым, что ни на шаг не собирается отступать от своих матримониальных планов.

Ариэлла улыбнулась в ответ, надев маску приветливости на лицо и намереваясь не снимать ее весь вечер, чтобы доставить удовольствие Диане.

Эмилиан Сен-Ксавье расположился за большим позолоченным столом своего отца в библиотеке, но сосредоточиться на счетах ему никак не удавалось. С раннего утра его терзало непонятное беспокойство, ставшее в последнее время привычным явлением. Он ненавидел это чувство и намеревался, как обычно, игнорировать его. Но в такие дни дом казался ему особенно огромным и гораздо более пустым, хотя он и держал большой штат прислуги.