Мистический роман, или Заложница кармы - Римма Ульчина

– Б-р-р-р! – внезапно для себя воскликнула она.

– Маргарита, в чем дело? Ты что, спятила? Дура, ханжа, – обругала она себя. Но на душе неспокойно. Что-то гложет изнутри. Но что? И тут она вспомнила о случайно подслушанном разговоре мамы с ее подругой. Только сейчас молодая женщина поняла, что именно в тот момент у нее, тогдашней маленькой девочки Риты, возникло чувство неприязни к семье ее отца…

– Стоп! Притормози! Так просто, на ровном месте такая неприязнь к незнакомым родственникам не могла возникнуть! Может, я что-то тогда нафантазировала, а? – засомневалась она. – Возможно, так как фантазировать маленькая Рита умела, как никто другой. В ее белокурой головке рождались как положительные, так и отрицательные образы. – Наверно, просто для себя решила, что они плохие!

Но у ее отца были братья и сестры. Где же они сейчас? А вот и они. Рослые, плотного телосложения девушки разливают парное молоко по глиняным крынкам. Закончив работу, они сбрасывают косынки и вытирают ими вспотевшие лица. Их головы обвивают толщенные косы.

– Да, косы у этих девиц, что надо! Есть чему позавидовать. А все остальное – сплошной топор. Теперь мне ясно, почему им не понравилась Люся, моя будущая мама. Жаба задушила. Деревня! Что с них возьмешь?! – решила Маргарита.

– А гонора у этих девиц хватит на всю деревню, – услышала она тихий, но внятный шепот мамы. Вздрогнув от неожиданности, женщина быстро оглянулась. Никого.

– Мама, ты где? – Тишина. – Умоляю тебя, отзовись! – Но вокруг была мертвая тишина, железными тисками сдавившая ее сердце. Ей показалось, что она попала в вакуум, так как стало трудно дышать. Женщина задыхалась. Поняв, что Маргарита находится на грани нервного срыва, Овал сбросил этот виток в никуда, в вечность. От всего увиденного и пережитого она впала в прострацию.

Почувствовав сильный толчок в спину, молодая женщина глубоко вздохнула и мгновенно поняла то, что происходило внутри Овала.

Новый виток… И Маргарита видит свою маму в то время, когда ее самой еще и в помине не было.

– Ой, какая же она хорошенькая! – восхищенно ахает она. – А фигурка! Класс!

Маргарита смотрит на миловидную, небольшого роста девушку, в карих глазах которой притаились веселые чертики-смешинки, придающие ее лицу особое очарование. Круглые ямочки на еще по-детски округлых щечках делают это лицо чертовски симпатичным. На вид ей лет этак семнадцать, и то с большущей натяжкой.

Сделав такой щедрый жест, таинственный экран старался наверстать упущенное время, стремительно набирая обороты.

– Что это, что?! Господи, что происходит?

И Маргарита видит бегущую к дому деда толпу разъяренных, выкрикивающих грязные ругательства людей, размахивающих огромными палками. Она испуганно вскрикивает.

– Ох! Погром! Опять погром? Я этого не выдержу!

Завидев бегущих людей, дед резво вскочил на ноги и, заложив два пальца в рот, пронзительно, по-разбойничьи, свистнул. На этот свист из дома выбежали четверо, сейчас бы сказали, крутых парней. Добежав до ворот, они встали, как вкопанные, скрестив на груди сильные руки, бесстрашно разглядывая надвигающуюся на них толпу орущих мужиков.

– Если они к нам приблизятся, хватайте дубинки и вперед, в рукопашную. Мы должны их опередить. Время! Время – наш шанс! Драться насмерть! Или мы, или они! Поняли? – тихо скомандовал симпатичный и крепкий парнишка.

– Это же мой будущий папа! – ахнула Маргарита.

И тут она заметила своего деда, который приволок и поставил возле каждого сына по увесистой палке.

– Сынки! Берегите себя! – умоляет он. – Батя! Не путайтесь под ногами! Возьмите мать и сестер, тикайте в поле и сховайтесь! А мы тут повоюем! – обернувшись к отцу, шикнул старший сын. Братья стояли, соприкасаясь плечами. Исходящая от них сила быстро отрезвила погромщиков. – Братки! Когда они вместе, нам их не одолеть! – выкрикнул главарь.

– Нужно завалить их по одному. А потом мы доберемся и до их сестриц. Уж больно они ядреные! Будет с кем покувыркаться в сене, – скаля кривые зубы, изгалялся один из них, сопровождая свое бахвальство непристойными жестами. – Нас вон сколько – человек двадцать, а их всего четверо. Не дрейфь, братва! Им с нами не сдюжить, кишка тонка! А кишка-то у них жидовская! Наверно, уже наложили полные штаны.

– Поменяйте портки, – хлопая себя по задам, издеваясь, орали они.

– Жидовня пархатая! Считайте, что сегодня вам повезло! А завтра посмотрим! Айда громить других! Работы на всех хватит! – кричали они.

– Приготовиться. Вперед! – бледнея, тихо приказал средний брат, Александр, будущий отец Риты. Схватив дубинки, братья ринулись в бой.

Женщина вскочила на ноги и закричала, как сумасшедшая:

– Саня, папа, давай! Бей! Дави уродов! Бей по чему попало! Бей!

Она видела, как орава погромщиков, отчаянно вопя, бросилась врассыпную, оставляя своих упавших дружков на милость победителям.

– Ура! Наша взяла! – радуется Маргарита.

От ее безумных криков проснулись дети. Услышав их плач, она бросилась их успокаивать.

– Тише, мои любимые! Тише, мои красивые! Не бойтесь! Мама с вами! Баю-баюшки-баю! А-а, А-а, А-а, – тихо напевала она. И только услышав их спокойное дыхание, вышла и осторожно прикрыла за собой дверь. – Сколько же я пропустила?! А вдруг этот таинственный Овал обиделся и исчез?

Несколько крутых витков, и она видит…

– Как интересно. Наверно, это происходит в том самом клубе комсостава, где Люся, моя будущая мама, познакомилась с Саней, будущим отцом, – догадалась молодая женщина. – Так, так! Стоп, как же я об этом узнала? От кого? Вспомнила! Я об этом услышала в тот самый последний мамин вечер. Но об этом… Нет! Только не сейчас, а то разревусь! И еще что-нибудь пропущу!

И опять виток. Овал вздрогнул, приостановился, чуть-чуть сдал назад и начал раскручиваться в обратную сторону.

– Что это с ним? – встревожилась Маргарита. И тут же обо всем забыла. Перестав дышать, она провожала глазами вошедшего в зал молодого бравого лейтенанта. Новая гимнастерка сидела на нем как влитая. Хромовые сапоги отливали зеркальным блеском. Лейтенант был хорош собой, чуть выше среднего роста, сильный, мужественный, с крепкой шеей и красиво посаженной головой, покрытой темно-русыми, чуть-чуть вьющимися волосами. Одно слово – мужик!

– Ай да парень! – восхищенно ахнула Маргарита. – На такого не запасть – смертный грех!

Темно-серые, немного приподнятые к вискам глаза светились умом и проницательностью. Нос широкий, губы полные, красиво очерченные, нижняя губа немножко полнее верхней, подбородок раздвоенный, крупный и волевой. Военная форма ему к лицу. А в петлицах красуется по одной шпале с каждой стороны.

– Блеск! Да, ничего не скажешь. Командиры того времени умели достойно носить военную форму. А девушки? Смотрят на него в упор, не скрывая своего восхищения! А я-то думала, что они были намного скромнее нас, сегодняшних. Да, видать во все времена кокетливая смелость шла в обнимку с женским коварством, а коварство было постоянной спутницей-завистницей и большой охотницей до чужой любви… Чужое и преднамеренное коварство – это всегда разлука. Опять! Опять принялась за старое? – одернула она себя.

Когда он вошел, в зале царила праздничная атмосфера. Хорошо, что в ее овально-космическом «кинотеатре» было цветное изображение.

…Молодежь старалась перекричать гремевший медными трубами оркестр. Несмотря на кипевшее вокруг веселье, появление молодого человека вызвало заметное оживление в зале. Мужчины обменивались с ним рукопожатиями. Девушки поправляли прически и, стреляя глазками, старались привлечь к себе его внимание и буквально теряли головы, случайно встретившись с ним взглядом.

Разговаривая с друзьями, он медленно разглядывал оживленно клокочущий зал. Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, его лениво-небрежный взгляд стал заинтересованным. В самом центре зала он заметил хорошенькую девушку, танцующую с высоким молодым человеком. Почувствовав на себе чей-то взгляд, девушка споткнулась и посмотрела в его сторону. На какую-то долю секунды взгляды их встретились, ее – озорной и лукавый, его – изучающий. Снова заиграла музыка, и девушка, словно пушинка, кружась, летала по залу, а сильные руки молодого мужчины уверенно сомкнулись, окольцевав ее тонкую талию.

Молодой командир следил за ней глазами. Его пристальный взгляд уже имел над нею определенную власть. А это ее и волновало, и раздражало. Такого с ней никогда еще не случалось.

«И откуда он взялся? А впрочем, какое мне до этого дело? Вот еще! Не хватало только, чтобы я из-за первого встречного начала нервничать!» – одернула себя Люся.

Нежный румянец смущения разлился по ее лицу. От этого оно стало еще милее.

Только теперь Маргарита поняла, почему ее собственное лицо начинает предательски краснеть в самые неподходящие моменты. Оказывается, это наследственность. Мамины гены. Но маму это красило. А она в такие моменты чувствует себя абсолютно незащищенной, с обнаженной душой.