Грёзы Марка - Сергей Трофимов

Стремительность ливня, мое безумие и постоянство ветра! Как радовались мы своей силе! Однако с победой пришла разлука, и ливень оставил нас. Он достиг желанной цели: облако приняло его в свои объятия. И ярость моя прошла. «Куда идти дальше? Зачем?»— спросил я у ветра.

И тут я увидел чудо. Среди свинцовой тяжести туч мелькнул кусочек голубого неба. Внизу шумел водопад, и шлейф брызг сиял в лучах солнца. Крик восхищения сорвался с моих уст. «Я принимаю этот путь, о, вольный ветер! Но там внизу остался человек, которого я люблю. И сейчас мне надо рассказать ему о синеве бескрайнего неба. Быть может, он тоже разделит нашу дорогу».

Я пришел за тобой. Ветер ждет нас в горах, и ливень торопит за дверью.

— Какой ты смешной, Сото, и как печальны твои сказки. Взгляни на меня. Я уже стара, чтобы бегать по скалам.

— Это тревожность туч состарила наши тела. Но я знаю истину голубого неба и говорю тебе: там нет пределов, нет старости, и нет морщин. Есть звезды, манящие ввысь! Есть безграничность пространства и радость ликующей жизни!

— Мне хочется верить тебе, Сото. Но путь твой не для меня. Спасибо, что зовешь за собой. И прости, что зов твой не принят.

Скрипнула дверь, и старик ушел. В окно было видно, как грустно он брел по дороге.

Мокрая одежда, седые волосы, тощее тело.

— Бедняга, — со вздохом сказала бабушка. — Безумная старость. За что такая кара?

Прошло три дня, и я перезнакомился со всеми обитателями селения. Жизнь в городе казалась мне особой привилегией, подаренной судьбой. Я привык к беспорядочной смене событий и встреч, к погоне за неуловимыми звездами своих и чужих желаний. Все это наполняло меня до краев. И я долго не мог понять, что простота и непосредственность селян порождены не узостью их мира, а искренним желанием прожить каждый миг бытия вовлечено и целостно.

И если где-то дороги вели в Рим, то здесь любая тропа кончалась у источника — места встреч и культурного центра ближайших окрестностей.

Увидев меня, седовласый Гурий замахал рукой.

— Смотри, как странно! — сказал он мне. — Дождь льет, не переставая, а источник оскудел.

Мы стояли под ветхим навесом, и у наших ног по каменистой дороге стекали ручейки воды.

— А меня, сосед, этим не удивишь, — ответил Отар. — Когда кругом такая кутерьма, почему бы и природе не потерять голову. Слышал? Вчера из Исчера пришел путник. Такое рассказывает — верить не хочется. И еще говорит, надо в горы уходить. Оставаться здесь — значит, смерти ждать. Говорит, сель пойдет нашим ущельем. Проклятые дожди, им нет конца!

— Подожди, зачем нам уходить? А Сото?

— Ха-а! И чем тебе поможет безумный старик? Он слишком тощий, чтобы преградить поток. Эй, Фаром, иди к нам. Почему проходишь мимо?

Коренастый кузнец едва не упал, поскользнувшись на мокрой глине. Вбежав под навес, он поправил кепку и с достоинством повернулся к нам.

— Здоровья вам, люди. О чем разговор?

— Я говорю, смотри, как странно, — оживился Гурий. — Дождь льет и льет, а источник сохнет.

— Дался тебе этот источник! — возмутился Отар. — Через день тут будет столько воды и грязи, сколько ты не видел за всю свою жизнь. Надо уходить. Так сказал мне путник из Исчера.

— А Сото? Образумь его, Фаром! Если бы селению грозила беда, старик давно бы поднял тревогу.

— Конечно, — ответил кузнец. — Молчит, значит, порядок.

— Ну, давай, смотри в рот своему Сото, пока сель не подмочит твои штаны. Нашел, кому верить! Безумцу!

— Зря ты так, — обиженно ответил Гурий. — На свете нет мудрее человека.

— Да вон он. Идет твой мудрец. Позови его, спроси.

— Эй, Сото, скажи, успокой наши сердца. Пойдет сель через наше ущелье или нет? Может быть, обманывает нас путник из Исчера?

— Что вы за люди! — закричал Отар. — Откуда старик может знать о потоке? И зачем обманывать нас путнику? Он всю ночь добирался сюда, чтобы предупредить об опасности. Плотину вот-вот прорвет, а путь для воды один — через наше ущелье. И сель уже идет, будь уверен.

— Ты прав, сынок. Уже идет.

Сото снял шапку и посмотрел на небо.

— Взгляните на эти тучи. Разве не похож их бег на водовороты грязного потока. То же величие и та же неотвратимость. Тихий шепот, переходящий в рев. Удар воздуха в лицо, и пласт земли, летящий в пропасть — с деревьями, домами и людьми.

Он говорил, и мы, как зачарованные, смотрели на низкое клубящееся небо. Слова Сото сплетали вокруг нас магический кокон. А над нами, между небом и землей, сминая облака, катился сель.

— Камни и вода устали от неподвижности. Как узники в тюрьме, они годами тосковали о свободе. И вот теперь их бег подобен вольному полету. Смотри, Отар! Та черная полоска! Как смытое дерево, правда? Или то перила моста с развилки дорог?

— Остановись, старик! Не время сказкам!

— А скажи, Сото, — спросил седовласый Гурий. — Вот это маленькое облако случайно не корова старухи Гуне? И рога не хватает, и пятно на боку. Вай, бедное животное… Фаром! Фаром! Там шапка твоя плывет!

Отар с тревогой посмотрел на лица соседей.

— Что с вами, люди? Это же тучи!

— Ха-а! Точно! Моя шапка! — завопил кузнец. — Я потерял ее на прошлой неделе, когда собирал дрова в ущелье у водопада. Думал найти… Ай, жалко. Хорошая была шапка, теплая.

— Послушай, Сото, — сказал вдруг Гурий. — Давай зайдем ко мне. Посидим, поговорим о прошлом, выпьем по стакану доброго вина. Ты подсушишь одежду, я согрею свое сердце. Пойдем с нами, Фаром.

— Подождите, — не унимался Отар. — А как же сель? Да будет он, в конце концов, или нет?

— Ну, хватит, — сердито ответил кузнец. — Мы его только что проводили, а ты опять начинаешь.

— Я должен знать точно. Вы — старики, и вам терять нечего…

— Не волнуйся, сынок. Люди тревожатся только тогда, когда не верят самим себе.

— А вот скажи, Сото, почему так странно? — поинтересовался Гурий. — Дождь все льет и льет, а источник сохнет…

Ах, милые люди. Они меняли меня, и я чувствовал, как с моих плеч спадало бремя тревог, которое приковывает нас к будущему и прошлому. Мне нравилось общество сельского чудака.

Я повсюду искал с ним встреч и на какое-то время стал его тенью.

Как-то мы сидели с ним на берегу небольшого ручья. Ветер ласкал изумрудную траву, птицы пели о мире и благополучии, а чуть ниже, в проеме ущелья, виднелся краешек огромной долины. Там, за туманной дымкой, пылал красный диск заходящего солнца. Его косые лучи пронзали свод небес и раскрашивали скалы в удивительно яркие и переменчивые цвета.

Я повернулся к Сото.

— Отчего одни считают тебя мудрецом, и почему другие думают, что ты — безумный, глупый и вздорный старик?