Дело медведя-оборотня - Георгий Персиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они расположились в келье настоятеля. Отец Павел сам затопил самовар и, сев на длинную лавку у стены, поинтересовался, что привело к нему отца Глеба. Тот сразу перешел к делу.
– Отец Павел, – начал он, – тут неподалеку, в леске сейчас нашли труп девочки. Ее зверски убили.
– Ох, ты, Господи Боже мой, – молодой священник перекрестился на икону в углу.
– Так вот, – продолжал отец Глеб, – я здесь нахожусь для расследования сего преступления.
– Вы что же, отец Глеб, – сыщик? – удивленно спросил отец Павел.
– В некотором роде. Я по своей линии расследование провожу, по духовной, так сказать. Вы ведь паству свою хорошо знаете? Большой приход у вас?
– Пара деревень по соседству, старая барская усадьба – вот и весь мой приход! Смех один, а не приход! Но я не ропщу, – спохватился отец Павел. – А насчет паствы – я человек тут новый, опыта мало, меня ведь этой весной сюда прислали вместо прежнего священника, что прошлой осенью почил. Но, насколько мне известно, про пропажу ребенка не говорил никто. Да ведь если только сегодня это случилось, то проясниться может лишь через пару дней – дети тут самостоятельные. Они и в лес сами гуртом ходят за дровами да за грибами. Или в соседнюю деревню на посиделки-девичники. Еще некоторые в город наведываются на заработки, ежели семья совсем худая, – в таком случае не скоро могут хватиться.
– И что же, много тут семей таких? – спросил отец Глеб.
Отец Павел тяжело вздохнул и поставил на стол самовар.
– Да считайте, что все! Уезд наш нищий, на отшибе. Да и волость тоже не из зажиточных, к тому же неурожай был нынче, люд на подножном корме – одним лесом спасаются! А ведь голодное брюхо к учению глухо, да и к молитве тоже – в храм и школу при нем не идут, все к бабкам бегут, сказки слушать или на пляски. Да вы чаю наливайте, отец Глеб!
– Покорно благодарю, отец Павел, в другой раз – нельзя мне время терять! Я зайду еще к вам, поговорим.
Отец Глеб попрощался и быстро вышел на улицу – он вспомнил, что когда проходил мимо храма, то видел нищую старуху за оградой. И действительно, неподалеку от храма, у забора сидела слепая нищенка с мальчиком-поводырем. Он был бос, грязен, волосы его шевелились от вшей. В руках держал запачканный колпак, в котором лежали медяки. Рядом сидели несколько женщин и слушали быль-небылицу из уст слепой. Судя по всему, отец Глеб подошел к концу страшной истории. Нищенка, глядя перед собой мутными белесыми глазами, вещала хриплым голосом:
– …И тут колдун-овертыш, беролак то бишь, отлучаться стал. А у него невестка была. Она-то и увидала, как однажды свекор ее пошел в лес. Решила она проследить за ним. Глядь, а он возьми и перекинься через ствол березы, что к земле гнулся, и превратился в медведя!
Женщины хором вскрикнули и принялись креститься.
– Зима-то тогда голодная да холодная выдалась, – продолжала слепая, – потому он решил в медвежьем обличье зиму перезимовать в берлоге! Как он ушел, невестка тоже захотела медведицей обернуться – перекинулась через березу, да задела ногой за ствол, и нога так и осталась человеческой! Вот так ее ошибка оборотней погубила: больше не могли они назад в людей обращаться, охотники про то прознали и всех их в берлогах поубивали. А теперь вот и у нас тут где-то такой колдун-беролак шлондает, уж третью девку запорол!
Одна из бабенок дрожащим голосом возразила:
– Так ведь, матушка, то ж обычный волк или медведь был!
– Дура! – вдруг крикнула старуха, повернув слепое лицо в сторону говорившей. – Обычный медведь-то девок не насильничает!
Глава 4
Всю обратную дорогу в город отец Глеб размышлял над страшной байкой слепой старухи, особенно его тревожили ее последние слова. Отпустив извозчика, он решил пройтись до анатомички, где над телом несчастной должен был работать Барабанов. Преодолев грязный, замусоренный пустырь, отец Глеб нашел нужное здание: старый деревянный домик с замазанными белой известью окнами. Рядом с дверью на стене был прибит белый щит с красным крестом, краска на нем выгорела и местами облупилась.
У входа на завалинке сидели двое: Нестор и незнакомый мужчина лет тридцати, как две капли воды похожий на Барабанова. Они выглядели весьма довольными: пили чай из жестяных кружек, курили самокрутки и о чем-то живо беседовали. Подойдя к ним ближе, отец Глеб почувствовал невыносимый смрад, исходивший от их кожаных фартуков, которые они не удосужились снять. Пытаясь хоть как-то перебить зловоние, отец Глеб вытащил маленькую трубку и тоже закурил. Затем сразу перешел к расспросам:
– Что, Нестор, чем можешь похвастать? Есть подробности?
Нестор затушил самокрутку о каблук, сунул ее за ухо и с важным видом ответил:
– Во-первых, здравствуйте, отец Глеб! Во-вторых, позвольте вам представить, – сказал он, кивнув в сторону своего товарища, – это Евгений, местный прозектор, очень компетентный специалист в своем деле!
– Во-первых, виделись мы с тобой, Нестор, – с усмешкой ответил отец Глеб, – во-вторых, очень приятно, Евгений, я отец Глеб.
Он, пересилив себя, пожал руку молодому прозектору и пытливо посмотрел на Нестора. Тот смутился и начал доклад:
– Значит, так: сейчас мы провели аутопсию тела той неопознанной девочки. Рубленые раны нанесены скорее всего не лапой зверя, а столярным инструментом.
– Теслом зубчатым – знаете, такое вроде бороны или плотницкой тяпки, – уточнил Евгений.
– Да, скорее всего, – согласился Нестор. – Вы представляете, отец Глеб, снова у нас плотник-злодей! Но на этот раз уж точно! Удар поставленный, он ее как дерево рубил с разных сторон да под одним углом! В клочки просто, простите за подробности. Кроме того, из соседнего уезда… как там его?
– Калигазинский, – подсказал Евгений.
– Да, так вот, оттуда, значит, прислали останки другой девочки. Ее похоронить не успели, долго в морге лежала – сирота она была, деревня нищая, забирать было некому. И к тому же профессор из губерснкого университета просил не хоронить, он хотел на тело взглянуть, мол, что это за медведь такой огромный девочку так изуродовал. Но он до нее не добрался, потому ее сюда и привезли.
Нестор вытащил окурок из-за уха и снова прикурил от папиросы Евгения. Выпустив облако дыма, он продолжил:
– Значит, проведенный анализ тела другой неопознанной
