Пыль - Максим Сергеевич Евсеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Куда нам?
Она смотрела на меня испуганно, но требовательно. Наверное, она полагала, что я точно знаю, что надо делать, куда бежать и где выход. А я ничего такого не знал и ничего, по большому счёту не мог: когда я оказался здесь впервые, мне повезло и продолжало везти и дальше. Но везения такая штука, на которую, видимо, действуют те же законы, если не физики, то жизни, как и на остальные явления в этой самой жизни – оно когда-нибудь заканчивается. И это когда-нибудь приходилось, кажется, именно на сегодня: вокруг были просто горы строительного мусора и заросли кустарника – спрятаться или запереться было абсолютно негде. Я бестолково вертел головой, и девчонка начала догадываться, что я в полной растерянности.
– Что делать? – пронзительно закричала она. – Он же идёт сюда! Что нам делать?
И от этого ли крика, или просто потому, что наступило положенное время, но я почувствовал дрожь материи. Подкладка начала топорщиться, а пыль с земли стала подниматься все выше и выше. Если бы раньше! Хотя бы на пять минут. А лучше на все пятнадцать минут раньше. Я бы подхватил эту пигалицу на руки и помчался с горки как Бен Джонсон или даже Усэйн Болт, я бы бежал не сто метров с горки, а столько сколько бы тянулась эта дорога. И на горку бы побежал тоже и может быть ещё быстрее, только бы вырваться отсюда. Но теперь уже бежать было некуда. Да и сил тоже не было уже, а мертвый был: огромный косматый с длинными руками он влезал, пригибаясь в пролом и тянул одну руку в нашу сторону. А пыль уже поднялась до груди и дышать становилось все тяжелее и видно было все хуже и хуже.
– Сделай, что-нибудь, – заплакала девчонка.
И я покорно стал оглядываться в поисках чего-нибудь тяжёлого. Толку, конечно, не будет, но ничего не делать – ещё хуже, еще страшнее.
– Когда я его ударю, беги, – прокричал я, потому что шум пыли становился все сильнее.
Пыль скрипела, шипела и даже жужжала, производя геометрически строгие воронки и причудливые завихрения.
– Что?
Она и сама себя, наверное, почти не слышала.
– Спасайся сама, как умеешь. – сказал я вполголоса, и она поняла.
– Не надо! Давай вместе…
Но я уже не обращал на неё внимания – не было в этом смысла. Сейчас ни в чем не было смысла. Да и какой может быть смысл в том, что огромный мертвец тянет к тебе свою руку? Какой разум может это осознать? Чей мозг согласится участвовать в осмыслении этого. Это ведь не проходят в школе и институте, такое только показывают в кино, но там ты либо боишься, либо смеешься, если фильм не удался. Недалеко от своих ног я заметил кусок железной арматурины. Слишком длинной, чтобы фехтовать, но один раз с сильным замахом можно ударить. А второго удара, скорее всего и не будет.
Я взял эту тяжеленую железку и подумал, что она, наверное, тоже из пыли, как и всё тут, только почему-то очень тяжелая. И замахнувшись с отворотом корпуса со всей силы ударил, целясь в район его шеи.
Девчонка что-то кричала, но я даже не пытался разобрать, что она кричит. Я увидел, что бывает, когда в завихрениях пыли, пыль врезается в пыль. Зелёные искры вспыхнули у шеи мёртвого и его рот, и глазница тоже осветились зелёным светом. От удара его как-то мотнуло в сторону и как-то нескладно он опустился на одно колено, но не упал. Когда он начал подниматься, я решил, что надо попробовать ударить ещё раз, а может даже и не один, что надо продолжать его колотить, в расчёте, что что-то из этого да выйдет. Я было потянул железку на себя, чтобы размахнуться ещё раз и посильнее, но она не поддалась, как будто застряла в шее мертвого. Собственно, так примерно и было, только она была не в шее, а в его руке и он поднимался в полный рост держа железный прут в левой руке, а правую протягивая ко мне. И рот… Рот как будто вытягивался и тоже тянулся к моей голове.
Мне почему-то было не страшно. Вернее, я не думал о том, что со мной теперь и не ощущал ничего такого, я думал про то, что через несколько мгновении мне будет намного хуже и с какой-то отстраненностью наслаждался настоящим. То есть тем моментом, пока все еще не настолько плохо. Я даже голову поднял наверх. Поднял туда, где еще не поднялась пыль, а было только серо зелёное небо. И было это небо, наверное, даже красивым, и голые стволы деревьев, и словно вывернутые наизнанку дома…
– Туда! Да посмотри же ты! Что же ты замер? – кричал кто-то снизу.
И этот кто-то со всех своих небольших сил дернул меня за рукав свитера. Да сильно так дернул, что я, чтобы не упасть вынужден был сделать шаг назад и огромная черная рука пронеслась мимо. Через секунду он исправится и уже не промахнется, но этой секунды мне хватило, чтобы понять куда я должен смотреть, что я должен увидеть и как скоро я должен бежать. Совсем неподалёку небо очистилось от пыли. Совсем небольшой кусочек неба. И этот кусочек тут же наполнялся светом. Светом неясным, едва различимым, светом звезд и подступающего апрельского рассвета. Но это был живой свет, и он ярко контрастировал с серой – зелёной фосфоресцирующей пылью.
Я бы и не добежал бы скорее всего – всю жизнь, которая во мне оставалась вложил в этот кусок арматуры, я все отдал мёртвому и сам стал почти таким же. Я бы не добежал, не смог бы, но девчонка тащила меня, орала, пинала землю и мои ноги с такой яростью, что мы-таки добрались до прорехи. Добрались и вывалились в неё.
Глава третья
Теперь мы были в Москве.
