Фортунат (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич

А еще я почувствовал что-то такое, до боли знакомое и весьма приятное. Как будто мое тело погрузили в ванну-джакузи с теплой водой в смеси с ненавязчиво щекочущими кожу пузырьками воздуха. Вне всяких сомнений, когда-то давно нечто подобное в своей жизни я имел удовольствие испытать. Но вот когда, вспомнить никак не могу.

Интересно, сколько раз мне прилетело в лобешник свинцовым шариком? Ну да, совершенно точно, шар кистеня был отлит из свинца, тут моему Дару ведуна негатор не помешал. Подобное оружие, вроде не «кистень» правильно называется, а еще как-то. Кистень — это когда гиря соединена веревкой или цепочкой с палкой. Ага! Вспомнил! Гасило! Такие штуковины называли «гасило».

Интересное свойство человеческого сознания, вроде бы какая разница «кистень» или «гасило», но, установив истину, получаешь колоссальное моральное удовлетворение, будто открыл для себя суть бинома ньютона или еще что-нибудь эдакое — весьма и весьма замысловатое.

Первый успех умственной деятельности моего пострадавшего мозга повлек за собой кучу других. Я наконец осознал, куда меня занесла судьба-злодейка. Зеленоватый оттенок спектра местного дневного светила, сероватого цвета небосвод, вдалеке руины многоэтажных зданий, оплетенные бурой с прозеленью растительностью — все это когда-то уже было в моей жизни. Чтобы убедиться окончательно в собственных предположениях, я громко крикнул:

— Эй, козлы, какого хера вам от меня нужно?! — Ух ты! Аж самому страшно стало от громкого рыка, будто не человеческий голос, а рев демонического существа. М-да, гексафторид серы рулит на этой планете. Интересно, откуда он берется? Вопрос к химикам или геологам. Вообще-то, в этой реальности низкий голос не самое интересное явление. Для меня оно скорее безобидно-нейтральное, как тот же зеленоватый оттенок испускаемого центральной звездой света. В настоящий момент мне важнее всего положительное воздействие на мой организм планетарного магического фона.

Неожиданно в памяти всплыл разговор двух боярских гридней, присланных приглядывать за телом юного наследника рода Орловых. Из той случайно подслушанной беседы я для себя вынес одну весьма интересную деталь. Даже на людей с сильным чародейским Даром здешний магический фон действует крайне угнетающе. Что же касаемо новичков, тут полная беда, несколько минут человек выдержать способен, потом быстро-быстро делай ноги, чтобы ненароком не лишиться магических способностей.

В отличие от всех прочих земных колдунов, мне здесь очень даже приятно. Буквально всеми своими чародейскими фибрами (или как они там правильно называются) ощущаю, как животворящие энергетические потоки проникают в мой Источник, омывают его стенки и способствуют их укреплению. Далее эти токи наполняют усохшие без правильной подпитки энергетические каналы, выходят на поверхность и затягивают разрывы моей ауры. Впрочем, здесь я слегка тороплюсь. Никакой нарзан не в состоянии одномоментно избавить страдающего гастритом от болей в кишечнике, также как никакой самый положительный магический фон не в силах сразу же восстановить изрядно потрепанные Источник, систему энергоканалов и залатать множественные разрывы во внешней астральной оболочке. При этом было бы несправедливо не отметить, что процесс, который до сего момента шел ни шатко, ни валко, двинул едва ли не семимильными шагами и, по моим прогнозам, через пару недель состояние Источника и прочие мои чародейские кондиции полностью восстановятся.

Тут же на ум пришла фраза из читанной в детстве сказки: «Жарь меня, как хочешь, Братец Лис, только не бросай в этот терновый куст!». Мои похитители, сделали со мной то же самое, что глупый лис сделал с Братцем Кроликом, вот только для этого мне даже просить никого не пришлось.

Если пораскинуть мозгами, поступок не самый глупый с их стороны. Как я уже неоднократно отмечал, если держать одаренного в условиях здешнего магического фона долгое время, его Источник непременно выгорит и человек при этом будет испытывать невыносимые муки. Меня же, мало того, что притащили сюда, вдобавок приколотили гвоздями к пыточному столбу, чем, как им кажется, гарантированно обрекли на весьма мучительную смерть. То есть, моим недоброжелателям было известно о наличии у меня чародейского Дара. Хотя в этом ничего необычного не вижу — обладание «слабыми лекарскими способностями» я никогда не отрицал, более того, всякий раз в разговоре ненавязчиво об этом упоминал.

Почувствовав прилив магических сил, хотел было заняться своим освобождением. Не успел, поскольку до моего слуха донеслись какие-то отдаленные звуки. Ага, кажется, скоро мне станет кое-что известно о смысле и целях моего похищения от его непосредственных исполнителей, нет, скорее заказчиков. Чтобы мои недруги ненароком ничего такого не заподозрили, пришлось изобразить страдальческое выражение на физиономии, для этого особого актерского дара мне не понадобилось, достаточно было лишь снять болевую блокировку. Ух ты, как плохо-то! Аж зарычал от накатившей волны боли.

— Мается голубчик, — донесся до моего слуха искаженный человеческий голос, если в нем и была толика сочувствия, я этого не заметил.

Когда организм немного адаптировался к неприятным ощущениям и застилавшая зрение пелена спала, я увидел ухмыляющуюся ненавистную рожу бывшего однополчанина. Орлов стоял неподалеку и с удовольствием любовался моими мучениями. Рядом с ним пара вооруженных до зубов боярских гридней. Интересно, где были эти ребята во время того памятного боя, и почему не спасли охраняемое тело от позорного плена?

Однако странные мысли лезут в голову, совершенно нехарактерные для человека, прибитого гвоздями к позорному столбу, к тому же испытывающему невыносимую боль.

— За что? — еле слышно едва ли не одними губами спросил я, стараясь изобразить на физиономии насколько можно максимальное страдальческое выражение. Хотя куда уж больше? Мне было действительно очень и очень хреново.

— А за всё «хорошее», что ты для меня сделал! — Кого другого демонический бас Орлова мог бы ввести в ужас. Мне же, отчего-то стало вдруг необычайно весело — явное несоответствие внешности парня и исторгаемых им звуков. Прям когнитивный диссонанс получается, или как оно там у психиатров правильно называется. — Сначала прилюдно опозорил в том заштатном городишке, к тому же покалечил. А потом стал моим «избавителем от позорного плена».

— Так ведь на самом деле спас от позора задницу вашей милости.

— Это тебе так кажется. На самом деле, через пару-тройку дней командующий персидским гарнизоном получил бы приличную мзду, затем был бы инсценирован мой удачный побег. Но тут появляешься ты в качестве избавителя, и вместо того, чтобы предстать в глазах общественности героем, я должен благодарить за свое спасение глубоко ненавистного мне человека.

— Откровенничаешь? Мне кажется, что отпускать живым ты меня отсюда не собираешься, господин боярич?

— Ну почему же, Воронцов. Завтра тебя снимут с креста и поместят в клетку. А через неделю, когда ты, пройдя все круги здешнего ада, полностью выгоришь как одаренный и превратишься в форменного идиота, тебя отсюда заберут. Затем тебя обнаружат в Боровеске под каким-нибудь забором и доставят в имение твоей опекунши Третьяковой. Она тебя очень любит и не оставит в беде. Будет смотреть на тебя безмозглого и страдать.

— Предполагал, что ты, Орлов, сволочь, но не мог и подумать, насколько. Что такого плохого тебе или кому-то из твоих близких сделала Василиса Егоровна, что ты готов испортить жизнь этой чудесной женщины? В таком случае, лучше убей меня сразу! — Последняя фраза хоть и была сказана с пафосом, и звучала вполне правдоподобно, умирать я пока что не собирался. Да и Орлов ни при каких обстоятельствах не стал бы лишать меня жизни. Однако интуиция подсказывала, что сыграть роль героя, готового пожертвовать жизнью ради дорогого человека, сейчас просто необходимо.

Боярич, что называется, заглотил наживку и ощерился в мерзкой улыбочке киношного злодея. Интересно, кинематографа тут еще не изобрели, а киношные злодеи уже присутствуют. Пришедшая в голову неожиданная мысль меня изрядно повеселила, да так, что я едва не рассмеялся прям в мерзкую рожу Орлова. Слава Богу, сдержал столь ненормальный в данный момент душевный порыв.