Великие тайны океанов. Тихий океан. Флибустьерское море - Жорж Блон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
20 сентября 1519 года флотилия из пяти судов отплыла из Санлукар-де-Баррамеда, в устье реки Гвадалквивир. Переход через Атлантику оказался невероятно долгим, поскольку экспедиция попала в зону полного штиля. Потом начались поиски прохода – они продвигались вдоль американского побережья навстречу ледяным бурям Южного полушария. Кроме того, Магеллан раскрыл заговор трех капитанов своей небольшой флотилии. Один из его кораблей, «Сантьяго», потерпел крушение; другой, «Сан-Антонио», вернулся в Испанию. Три оставшихся судна вошли в длинный скалистый проход, который сегодня называется Магелланов пролив и соединяет два океана.
Если проследить по карте путь Магеллана, проделанный по Тихому океану – к северу, к северо-западу, чуть больше к северу, потом прямо на запад, – складывается впечатление, что мореплаватель старался обойти все острова, рассеянные по океану.
Первое плавание Колумба через Атлантику, от Лас-Пальмаса до Сан-Сальвадора, заняло всего тридцать шесть суток, хотя на борту его судов был годовой запас провизии. Когда Магеллан вышел в Тихий океан, его путешествие длилось уже год. Паруса и такелаж судов пришли в плачевное состояние, и, несмотря на строжайший режим экономии, введенный для всех на время зимовки, запасов провизии оставалось слишком мало. Моряки засаливали рыбу, выловленную у американских берегов Атлантики, не гнушались и мясом пингвинов.
Джордж Френч Ангас. Орнаментированные детали лодки маори. Гарпун для ловли рыбы. Идол предка Тики. Литография из альбома «Жители Новой Зеландии». 1847
Ветер неумолимо гнал каравеллы по неведомому океану. Магеллан располагал теми же морскими инструментами, что и Колумб: астролябией, компасом, лагом, песочными часами и механическими, приобретенными у часовщика в Кадисе. Эти инструменты позволяли определять долготу примерно с той же точностью, с какой это делал Колумб.
В первые дни плавания по Тихому океану дул ровный попутный ветер. Ночью «Консепсьон» и «Виктория» ориентировались по огням, зажженным на корме «Тринидада» – флагманского корабля Магеллана. К северу от 34-й параллели ветер немного ослабел; ночи стояли великолепные. Тогда Магеллан и дал Южному морю название, которое сохранилось навсегда, – Тихое море (Тихий океан).
Дальше к северу ветер ослабевает еще больше, а жара усиливается. Корабли идут по сверкающему морю под огненным небом. Прошло больше месяца, как южная оконечность Америки была потеряна из виду.
И вот последние запасы соленой рыбы и мяса пингвинов съедены, пришлось питаться одними галетами. «Галеты, – писал Пигафетта, летописец экспедиции, – из хлебных сухарей превратились в смесь пыли и мышиного помета. Вода протухла, отвратительно пахла, пить ее было невыносимо». К галетам подмешивали древесные опилки, норму воды уменьшили до одного стакана в день на человека. Над океаном, спасаясь от акул, носились стаи летучих рыб, некоторые рыбы падали на палубу, и голодные моряки хватали их и пожирали сырыми. Среди матросов завелся обычай устраивать охоту на крыс – потом он еще долго сохранялся на старых парусных судах: «охотник» укладывался прямо на пол где-нибудь в темном закоулке с кусочком заплесневелой галеты в зубах, и когда подбегала крыса, он хватал ее голыми руками. Каждая стоила полдуката золотом.
В начале похода Магеллан объявил, что ни при каких обстоятельствах экспедиция не повернет назад: «Если надо, будем есть кожу на реях». И настал день, когда Пигафетта записал в своем дневнике: «Чтобы не умереть с голоду, мы ели куски кожи, которой обтянут большой рей. Пробыв больше года под дождями и ветрами, кожа так задубела, что ее приходилось вымачивать в морской воде четыре-пять дней, чтобы размягчить, а после сварить и съесть».
Неизвестный художник. Портрет Фернана Магеллана. XVII в.
Погода стояла прекрасная, но на всех судах разом объявился невидимый враг, который в ту эпоху доставлял судовым командам множество бед: цинга.
Полностью лишенные свежей пищи, иными словами, жизненного минимума витаминов, девятнадцать моряков Магеллана умерли от цинги – у них гноились десны, выпадали зубы, распухало нёбо, отекали ноги. Заболел и сам Магеллан, однако сумел выстоять.
На горизонте заметили несколько скалистых островов, которые Магеллан назвал Несчастными. Наконец 14 января 1521 года показался остров, сплошь покрытый лесом, – но его, как назло, окружали непреодолимые рифы; 25 января – новый остров, новая надежда: увы, море вокруг кишело акулами. Остров так и назвали – Тибуронес, то есть Акулий.
Утром 6 марта, на сто десятые сутки отплытия с Огненной Земли, на горизонте появились три новых острова: не голые скалы, а берега, покрытые богатой растительностью. На одном внимание привлекал пляж с золотистым песком. Почти все историки сходятся во мнении, что речь шла о самом южном из Марианских островов, о Гуаме.
Корабли находились еще на большом удалении от пляжа, когда на море появилось множество пирог с балансирами. Рослые, обнаженные, светло-коричневые, с длинными волосами, собранными на макушке в пучок, туземцы виртуозно владели веслом. Еще мгновение, и они оказались на борту – дружелюбные, улыбчивые, болтливые. Простодушные туземцы хватали все, что подворачивалось под руку. Измученная команда не реагировала. Дикари утащили даже корабельную шлюпку.
Магеллан отвел свои суда в открытое море, где дрейфовал всю ночь, не теряя остров из виду. Похоже, он колебался, поскольку давал себе слово не обижать туземцев. Но в то же время он, как и все, понимал, что речь идет о жизни или смерти, – надо любой ценой запастись провизией. На берег был высажен небольшой десант; моряки вернули украденные с кораблей вещи и доставили на борт рыбу, свиней, кокосовые орехи, бананы. В ходе этой вылазки семь дикарей были убиты. Когда Магеллан отплывал, его корабли окружало множество пирог, с которых в чужестранцев летел град камней. Магеллан назвал этот остров Воровским.
Так прошло первое столкновение европейцев с аборигенами Океании. Но не стоит делать поспешных обобщений. В отличие от обитателей некоторых других островов, гуамцы относились к разновидности «хороших дикарей», были настроены миролюбиво и никому не хотели причинять вреда. Просто понятие собственности, присущее западному человеку, было им неведомо: по их представлениям, любой предмет, не защищенный табу, принадлежит тому, кто сумел его взять.
Карта Магелланова пролива, выполненная фламандским картографом Йодокусом Хондиусом. 1606
Измученные голодом и цингой стали возвращаться к жизни. Магеллан решил дать людям передышку, и корабли пристали к зеленому и, по всей видимости, незаселенному острову. И тотчас же туда устремились туземцы на пирогах. Магеллан велел команде укрыться в лесу, а сам вышел на песчаный берег в сопровождении раба Энрике и хрониста Пигафетты. Энрике был малаец, уроженец Суматры; в Европу его привез португальский корабль, который доставлял пряности привычным торговым путем: Индия, мыс Доброй Надежды, побережье Африки. Магеллан привязался к Энрике и даже