Загадка старого дома. Приключения частных детективов - Юрий Диомидович Коренев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стояла ясная, теплая погода. Мы не упускали случая полакомиться спелой черемухой и черной смородиной, которой здесь было несметное количество. На следующее утро решили половить рыбу с другой стороны нашего жилища – ниже по течению. Там река круто заворачивала вправо и терялась в еще более мрачной и непроходимой тайге. Дремучие заросли кедровника и ельника, захламленные буреломом, несомненно, давали приют немалому количеству медведей, следы которых довольно часто встречались в зарослях смородины. Скалистый берег был загроможден валунами, обросшими серым мхом и черным лишайником. Вскоре мы попали в царство ленков. Круто уходящее вниз дно ямы было покрыто темным шерлоном и захламлено коряжником. О блесне нечего и думать!.. Решили попробовать ловить в проводку. Привязав по совету Платона к поводку крупную искусственную мушку, я закинул снасть. Думая, что отошедший по течению наплав скрылся под водой, задев что-то, я чуть потянул его на себя, но оказалось, что взял ленок. После двух-трех оборотов катушки он благополучно сошел, или, как говорят рыбаки, «отстегнулся». То же повторялось почти при каждой проводке, когда за одну из них наблюдалось до шести поклевок и по два-три схода. У моих партнеров получалось намного лучше. Они поймали несколько крупных ленков. Изрядно устав, мы решили перекусить. Настроение было приподнятое. Вдруг на наших глазах немного в стороне всплеснулся таймень. Утром яркое солнце с противоположного берега не давало возможности нам осмотреться. А сейчас мы почти одновременно заметили ниже по течению метрах в ста от нас лодку Платона. Она качалась, привязанная к листвяку, который запутался в больших валунах возле берега. Мы тут же отложили удилища и устремились к лодке. Мотор в день нашего приезда Платон хоть и не вытащил на берег, но приподнял и закрепил на болтах к задней спинке. Но этого оказалось недостаточно, и, видимо, раскачиваясь, лопасти винта задевали камни и сильно повредились. Зато сама лодка не пострадала. Нашему ликованию не было границ.
– Главное, лодка цела! – радовался Платон. – Значит, есть шанс добраться до селения намного быстрее. Может, и мотор удастся запустить. У меня в рюкзаке есть запасной винт – это обязательный запас. В реке много порогов и перекатов, а также невидимых торчащих камней в воде, поэтому винты нередко ломаются.
Мы отвязали от бревна лодку, загрузили в нее свои вещи и медленно, с трудом передвигаясь вдоль берега, потянули к своей базе. Мотор удалось завести. Возвращаясь в село, мы видели, как мимо нас пролетали стаи уток, как иногда на противоположной стороне вспархивал испуганный рябчик или взыгрывала рыба на плёсе.
– Какой богатый край! – восхищался я.
– Да, наша местность всегда славилась урожаями, рыбой и мясом, – горделиво сказал Платон. – И мужики наши ценятся местными женщинами. Карамский значит сильный, здоровый и трудолюбивый. – Он широко улыбнулся.
– А как карамских узнать можно? – поинтересовался я.
– Очень просто. У карамских говор отличительный. Карамские вместо сена, соломы, сосны, скажут: шено, шолома, шошна. И никто в округе так больше не говорит. По Киренге ниже Карама другие говоры. Они в наших деревнях сохранились благодаря крепкой оседлости и из поколения в поколение передавались. И фамилии тоже. В Караме проживают почти одни Сафоновы, а в райцентре, в селе Казачинском и около этого села в спутниках-деревушках почти одни Антипины. При таких множествах одинаковых фамилий отличали по старинным именам и отчествам: Калистрат, Ксенофонт, Платон, Савва, Анисья, Степанида, Конон, Сидор, Силиверст. Казачинские еще подразделялись по говору и по фамилиям: Верховские – выше Казачинска и Низовские – ниже Казачинска.
– Теперь понятно, почему тебя Платоном назвали, – усмехнулся Краснощеков.
– Будто ты, Алексей, раньше этого не знал, – просиял улыбкой Платон. – Сколько раз я тебе уже рассказывал! В этих деревнях и селах очень крепко укоренилась христианская вера, и гостеприимством здесь люди славились. В наших местах любого постороннего человека всегда принимали как дорогого гостя. А в любой деревне между собой жили очень дружно, иначе не могло и быть в таких таежных глубинках. Причем семьи у всех были большими, раньше не было никаких абортов, и во многих до пятнадцати и больше детей имели, которые, вырастая, уже составляли полдеревушки. И так «на виду» русское население росло.
– Теперь, наверное, многое что изменилось, – задумчиво произнес Краснощеков.
– Конечно, не без этого. Но немало и сохранилось. Здесь люди хорошие живут.
Переночевав в доме у Платона, собрав все необходимое, через день мы отправились в конный поход. К вечеру добрались до того места, где на противоположном берегу стояла юрта. Нужно отдать должное Платону, который в тайге ориентировался, как мы в городе. Переночевали в палатке. Ночь была теплой и светлой. Я посмотрел на небо. Оно было ясным, как и в тот раз, но я уже был готов к тому, что утром оно может стать другим.
Мы проснулись на рассвете, который наступил раньше, чем на другом берегу, – ведь мы были на вершине горы. С погодой нам повезло. Я предложил товарищам, чтобы они меня перевязали тросом и спустили к входу в пещеру. Раньше в студенчестве я увлекался туризмом, и нередко в компаниях с друзьями-альпинистами приходилось бывать в горах. Кое-какие навыки приобрел. Мои товарищи согласились. Определив направление по шесту, я смело шагнул в пропасть. Пещеру нашел не сразу, ее закрывали выступы в скале. Не просто было и попасть в нее, так как вход находился как бы в глубине нависающей скалы. Немного раскачавшись на веревке, мне удалось ухватиться за выступ. Так я оказался в пещере.
Она представляла жуткое зрелище. По-видимому, летучие мыши и птицы нередко посещали ее. Меня сразу обдало неприятным запахом. Пещера состояла из нескольких небольших отсеков, соединяющихся между собой отверстиями разной величины. Осмотрев те из них, что были проходимы, я не увидел ничего интересного. Кругом валялись скальные фрагменты, перемешанные с фекалиями, покрытые толстым слоем пыли. Настроение испортилось. Мне предстоял неприятный разговор с товарищами, которые меня ждали наверху. Ведь именно я их взбаламутил и убедил, что мы найдем клад. Теперь было очевидно, что я сильно ошибался. И, возможно, Краснощеков оказался прав, когда предположил, что это могло быть просто случайным совпадением. Ведь С, Б, Ч, может, были не буквы, а каракули, похожие на буквы. И разве какой-нибудь ребенок или рыбак от нечего делать не мог вкопать столб просто так и обить его чем-нибудь? Мог! Значит, я безответственный фантазер, который
