Сезон колдовства - Константин Нормаер

*** К столу я вернулся также незаметно, как и исчез. Северянин продолжал нести какую-то чушь о кошмарных гренделях и псарях, а моя племянница устало дула щеки, опустошив уже вторую кружку эля. Присев рядом, я ухватил окончание истории. — … Ну а самый опасный переход случился с нами вот здесь, — уверенно заявил торговец. — Прямо за этой грядой, — он ткнул пальцем в клочок карты, нацарапанной на воловой коже. — Нам хотя бы добраться до Рандери. Небольшой, конечно, городок, но там, в отличие от здешнего захолустья все-таки можно нанять приличного противоборца. Из паутины улиц вновь послышался птичий голос дочеримрака. На этот раз в нем сквозило непрекрытое отчаянье. А затем и откровенный гнев. Она явно осталась с носом, не найдя того, что искала. Торговец резко умолк. Испуганно сглотнул. Я заметил, как нервно затряслись его руки. Продолжить свой рассказ он так и не осмелился. Видимо страх окончательно сковал его горло. Он едва нашел в себе силы усидеть на стуле, а не кинуться наверх, чтобы запереться на засов и спрятаться под кровать. Привстав, северянин случайно задел рукой подсвечник. Пламя сразу опрокинулось на столешницу, и я едва успел смахнуть карту со стола. — Что за безумие! Я ведь уже слышал этот голос! — прохрипел торговец. — Не к добру все это. Ох, не к добру! — И приложив четыре раза указательный палец ко лбу, осенил себя знаком Горных покровителей. В отличие от местного люда, северяне редко сталкивались с мраковымотродьем. В горы ведьмы не лезли. Бесполезно. Деревни все крохотные, расположены либо высоко среди острых хребтов, либо у подножия Ледяного моря. Только одноглазые великаны забредали в затерянные среди снежных вершин юрты. Но их северяне прогоняли огнем, а некоторых даже пытались приручить. По крайне мере, подобную теорию высказывал в лектории профессор Жиштих Кравец, перегрин первой когорты, который последние годы весьма скрупулёзно изучал быт Ветряного подданства. Протянув руку, я уже собирался передать карту ее владельцу, когда взгляд зацепился за странное обозначение в центре бедовой пустоши. Символ представлял из себя круг, который вертикально пересекал огненный меч, а в нижней части границы виднелась вспаханная земля и несколько крохотных всходов. Необычная геральдика была примечательна еще и тем, что буквально полчаса назад я видел точно такой же герб в доме мэтра Барбары. — Постой, а это что еще такое? — Что? Где? — не понял торговец. — Вот это место, — я указал на обозначение. — Совсем рядом с каменными глыбами. Почему оно так четко обозначено на твоей карте? Руки северянина вновь задрожали, как у знатного забулдыги. — Это обозначение нанес не я, — честно признался он. На лбу его залегли неровные линии. На минуту северянин задумался, и по всей видимости, далось ему это не так просто. Я старался ему не мешать. Вспомнит или нет, это уже не так важно. Главное, у меня появилась хоть какая-та призрачная зацепка. — Напомни-ка свое имя, — попросил я. — Э-м-м… конечно же, — немного растерянно протянул торговец. — Фарен-Гат, сэр перегрин. — И у вас, конечно же, найдется в кармане один завалявшийся медяк, мистер Фарен-Гат? Этот вопрос заставил северянина окончательно потеряться. Он еще раз посмотрел мне в глаза, словно пытался угадать, правильно ли все понял. И решив рискнуть, осторожно протянул монету. — Я принимаю вашу службу, на время и расстояние, которое изберу сам. Обещаю разделить с вами дорогу и опасности. Зло и добро. Потери и находки. Победу и поражение. Согласно договору сто первого порядка. — Согласно договору, — одними губами повторил торговец. Видимо, он еще никогда не слышал клятв перегрина. Да и откуда. На этой Отсталой планете считают, что мы пришли к ним из иного мира. Если бы они только знали, насколько недалеки от истины.

Опасное благородство

Опасное благородство

Опасное благородство

Покинув Плимут, мы взяли путь на северо-запад и уже через пару миль увязли в пустынных землях Прибрежного подданства. Унылый, однообразный пейзаж — выжженная трава, карликовые деревца и пронизывающие ветра. Под палящим солнцем подобный климат губителен даже для самого выносливого путника. Жажда заставляет тратить запасы воды быстрее, чем разум осознает, что надо быть более бережливым. Под ногами похрустывал твердый солончак. Пустая земля, без единого намека на жизнь. Лишь расплавленный воздух рождал на горизонте иллюзию водяного обмана. Караванщики считали это происками ведьм и торопились быстрее оказаться у побережья, где морской воздух охолодит нервы, а беспокойный горизонт развеет настороженные мысли. Возле извилистого тракта поселений было немного. Всего пара случайных домов, да и те, в основном, оставлены на растерзание старым богам. Жители пустоши перебирались дальше на восток, к новым колониям и каменоломням ракушечника. Отличный строительный материал и добывается легче белого песочника. Выпилил, да тащи наверх. От северянина я также узнал о вольных рыбаках. Они населяли западный берег Моря Клыков, прозванного так за неуступчивые берега, о грозные скалы которых разбилась не одна сотня торговых галер. Впрочем, выбора у местного люда особо и не было. Море оставалось единственным источником для пропитания. Возделывать земли, где сплошной солончак, все равно что пытаться выжимать из камня воду. Хотя, как раз из ракушечника это было сделать не так сложно, но все одно бессмысленно. — А что рассказывают здесь о мраке? — поинтересовался я у торговца. Вздрогнув, тот покрепче обхватил удила и оглянулся с опаской. Лишь после ответил: — Правит здесь наместник Фрогл-Би-Флокс. Правда, от него тут мало толку. На самом деле, это владения некой кривоногой Мораи, кажется, так ее кличут в простонародье. Это только глашатаи трубят во всеуслышание, будто подданство избавили от мраковойзаразины. Но мы-то знаем, как обстоит оно на самом деле. — И какого же порядка эта тварь? — поинтересовался я. — А никакого, — выпучил глаза северянин. — Сколько ни заглядывал я в «Фолиант слепца», так и не смог отыскать чего-то похожего. Ни по признакам, ни по умениям. Даже проводник у нее особенный, безымянный. Когда мы готовились к походу, я перерыл все работы Гурта Пытливого. Никаких упоминаний… Меня редко могли удивить подобные страхи. Все-таки, достаточно я повидал на этом свете. Встречался с крикунами, которые охотились на первых поселенцев востока, восседал за одним столом с великими мудрецами западного предела, даже противостоял чарам пытливых духов. Но северянину действительно удалось меня заинтриговать. И надо заметить, второй раз за столь короткий срок. Я хорошо помнил Юджина Обреченного. Хотя у него было бесчисленное количество имен, но именно простой люд нарек его просто Слепцом, что создал великий по своим масштабам труд. Он сумел объединить все разновидности ведьм, разбив их на порядки и классы. Получилось ровно сто ступеней, и еще одну он приберег для неизвестной сущности. Именно она, по его мнению, и являлась основоположником мрака. А началось все много лет назад по дороге в Ершень… Во время нашей первой встречи я не проявил к мэтру особого интереса, но его острый ум и изрядная настойчивость заставили изменить мнение и приоткрыть ему путь к тайнам бытия. Помню, мы часами могли беседовать возле стеклянной обсерватории Брайнвеля, глядя на бесконечные мириады звезд. Во время одной из таких бесед Юджин и предложил мне создать единый атлас ведьм. Может быть, именно эта книга и поможет раскрыть истинную природу их сотворения, — сказал тогда мэтр. И я с ним согласился. Тогда мы еще не знали, что впереди нас ждет новый сезон. Сезон Истребления. Комиссия Сферы утвердила проект «Каталог», и начался кропотливый сбор информации, для чего были привлечены все действующие перегрины, а также мэтры-ученые и просто случайные помощники. Работа заняла более десяти лет, после чего и появился толстенный фолиант. Три тысячи полноценных страниц содержали наиболее подробную информацию обо всех видах потусторонних существ и их властительницах. Нам удалось практически невозможное: синхронизировав около семисот тысяч донесений от пяти тысяч изыскателей, мы добились желаемого результата. Именно так и появился Атлас сто первого порядка. Он включал в себя абсолютно все разновидности ведьм — от самых безобидных, до невероятно опасных. — Как я вижу, ты слишком хорошо осведомлен в данном вопросе для торговца, — как бы промежду прочим отметил я. Северянин поклонился: — Я расцениваю это как похвалу, муренмук. Но когда узнаете мою историю, то поймете, что в этом нет ничего удивительного. До того как попасть в торговую гильдию, я ходил в подмастерьях у мэтра Фрисби Въедливого. Он был первым знахарем в местечке Кваерс, что у дальней оконечности Кривых гор. — Никогда о нем не слышал, — честно признался я. — Оно и понятно, — кивнул Фарен-Гат. — Население этого местечка настолько мало, что его название не отыщешь даже на карте подданства. — Как же в это захолустье занесло твоего мэтра? Не у каждого городка есть ученый муж, а тут крохотная деревенька… — Ваша правда, странник. Я тоже задавался этим вопросом. Но как узнать правду у человека, который дал обет молчания. Но если честно, однажды мне хватило смелости начертать его на клочке бумаги… и оставить на видном месте. — И как же мэтр отреагировал на твое послание? — Да ничего вразумительного, — вздохнул северянин. — К тому времени старик уже страдал скудоумием, и его все чаще посещало коварное забытье. — И все-таки, у него нашлось какое-то объяснение? Слово или, может быть, целая фраза? — настоял я. — Безусловно. Только ответ я обнаружил уже после его смерти. Он написал следующее: порой истина не так сладка, какой тебе представляется в начале служения науке. И еще: когда я ее постиг, то незамедлительно решил оставить привычный мир и дождаться возвращения Старых богов здесь — в отдалении от великого противостояния. Я кивнул и задумчиво уставился на пыльную дорогу. Старик не был безумцем, отнюдь. Просто его знания об этом мире выходили за привычные рамки. Допускаю, что в прошлом он являлся либо изыскателем, либо вечным странником, который, как и я, спустился с небес на транспортной капсуле. В этом мире и не такое возможно! Случается, что даже перегрины теряют разум и в обход инструкций остаются на планете. Здешний мир умеет не только отталкивать, но и сцапать в теплые объятия. Именно так у нас и появились Заблудшие отступники. Поначалу мы их отлавливали, возвращали обратно на Сферу и пытались излечить от странного недуга, который гнал их обратно в чужой мир. Но вскоре прекратили эти бесполезные попытки. Научный конферат придумал иной способ обезопасить себя от неугодных. Но главное, сохранить конфиденциальную информацию. Лет двадцать назад очередной Диспут ввел в обращение некое устройство, которое окрестили «саранчой». Оно вживлялось под кожу ученому археологу, и, если тот слетал с катушек и выходил из подчинения, хитроумный механизм незамедлительно приводился в действие прямо с орбиты. Поговаривали, что датчик лишь частично уничтожает воспоминания. Но я не верил в подобные байки. Если отведенный тебе отрезок планетной вахты истечет, а ты не успеваешь добраться до точки возврата, не подав сигнал на Сферу, твоя память превращается в абсолютный ноль. Никаких навыков, познаний, ничего. Бесполезный взрослый ребенок, который способен разве что дышать и бессмысленно таращиться по сторонам. Я устало потер затылок. Небольшая припухлость откликнулась мерным тиканьем. Датчик не обманешь. С начала моей двухсотой экспедиции прошло чуть больше десяти часов. Еще шесть дней и «саранча» напомнит о себе легким покалыванием. А затем начнет отсчет критического времени. Еще через трое суток стартует необратимый процесс деградации. Вчера — ты неутомимый исследователь чужого мира, а сегодня — никому ненужный «овощ». Система, которую невозможно не изменить, не перехитрить. Либо подстраивайся, либо попадешь под механический пресс жестких Сферических правил. В начале колонны кто-то взмахнул рукой, и по обозу пробежал недовольный возглас. — Ридрик-Ган объявил привал, — пояснил северянин. Я обеспокоено взглянул на зависший между солнцем и Сферой малый спутник. Останавливаться еще слишком рано. Я свистнул и подал знак не сбавлять ход. Среди северян возникло замешательство. — Что-то не так? — удивился Фарен-Гат. — Пока что нет, но одна глупость, как известно, порождает целую череду других, — резко оборвал его я. Рыжебородый здоровяк, Глава торговой гильдии уже спешил мне на встречу. Видимо, решил лично полюбопытствовать, кто это посмел его ослушаться. Я был не против лично познакомиться с этим отважным олухом. Такому непроходимому барану лучше заранее, раз и навсегда, обломать рога, чем мучиться весь оставшийся путь, подвергая людей бессмысленной опасности. — Дядя, он не на шутку рассвирепел, — предупредила Нера. — Ему же хуже, — хмыкнул я. Широкоплечий гигант спрыгнул с коня, в два прыжка оказался рядом со мной и, схватив уздечку, потянул моего жеребца за собой. Конь заартачился, но вскоре подчинился не дюжей силе. Северянин был огромен, и одежда под стать грозному образу: широкая кожаная куртка, поверх которой свисает шкура болотного медведя. Хороший трофей. Убить слепого шатуна, который в ночи больше напоминает призрака, чем живого обитателя гиблого места, не под силу даже опытному противоборцу. — А ну слезай, муренмук! Живо! — скомандовал рыжебородый. — Осторожнее, увалень. Я тебе не Снежный ревун, так просто не дамся, — спокойно произнес я. Глава торговцев вздрогнул и немного ослабил хватку. Воспользовавшись этим, я вырвал из его рук уздечку и отвел коня в сторону. — Привал будет сейчас! Это мое слово! — упрямо пробухтел рыжебородый. Правда уже не так уверенно. — Если желаешь смерти своим людям, можешь треножить лошадей прямо тут, я не стану возражать, — дал я свое согласие. — Но учти, ты можешь оказаться среди тех, кого новые боги решат прихватить с собой в первых рядах. Вместе с твой потертой шкуренкой! Кажется, мои слова возымели должный эффект. Напряженный взгляд Ридрик-Гана заметался по обозу. Рядом с повозками притихли взволнованные торговцы. Им хорошо была слышна моя речь, и я был уверен, что здравый смысл возьмет верх над бестолковой бравадой. — Хорошо, перегрин, говори. Я внимательно выслушаю тебя и лишь потом приму окончательное решение… Слышишь меня? Но учти, это не значит, что я испугался! Здесь никто не собирается потакать твоим немыслимым причудам! — Именно так я и думал, — ловко спрыгнул я коня. Наш разговор начался возле опушки, подальше от посторонних глаз и ушей. Я не собирался нагонять на рыжебородого жути. Если ему хватит ума, сам все поймет и примет верное решение. — Когда вы ехали сюда, наверняка что-то заметили? Что-то такое, отчего волосы становятся дыбом, а сердце начинает учащенно биться, предвещая беду? — перво-наперво уточнил я. Ридрик-Ган согласно кивнул. — Твоя правда, муренмук. И мрачные тени среди редких деревьев, и непонятые завывания возле бескрайних полей… — Уверен, что не остались незамеченными и другие признаки. Например, болезненные сгустки на деревьях, чернильные блямбы под ногами, которые больше напоминают пролитое масло, нежели смоляные залежи. — Было и такое, — не стал спорить северянин. — А на утро у вас сдохла половина лошадей, и большинство припасов прогнило. Но на этом все не закончилось, так ведь? Когда вы поднялись на холм, тот самый что у Храпящего кургана, вы узрели нечто такое, что кровь застыла в жилах. А нанятые тобой противоборцы разбежалась в панике, побросав свои доспехи прямо на дороге… Рыжебородый вздрогнул. Не ожидал он от меня подобной прозорливости. Ну что ж, это только начало. — Как в воду глядишь, муренмук. Не зря вашего брата кличут Лунными гонцами. Там, где появляется человек с драконьим оружием, жди беды. Так говорят у нас на Севере. — Не правильно говорят. Но сейчас о другом. — Я устало окинул взглядом окрестности. — Итак, я рассказал тебе то, что видел ты. А теперь послушай о том, что удалось увидеть мне за то время, что я сопровождаю тебя на тракте. Посмотри туда, — я кивнул на горное очертание. — Вон там, на возвышенности, растут зеленые карлики, те самые, что тянутся вверх на горную вершину, — я указал на можжевельник, кора которого от времени начала отслаиваться длинными лепестками. А затем на выжженную траву. — Ничего необычного не замечаешь? Северянин проследил за моим взглядом. Открыл рот, чтобы ответить нечто нелицеприятное, но осекся на полуслове. Уверен, что заметил он гораздо меньше, чем мой привыкший к проявлению мраковаследа глаз, но и этого было вполне достаточно. Подобные ловушки при свете дня можно разглядеть отчетливей, нежели ночью. Тьма обычно скрывает истину, а свет слишком честен, достаточно лишь хорошенько присмотреться. — Старые боги, помогите нам! — только и прошептал рыжебородый. Я видел, как отражаются в его глазах склизкие спины змей, которые отдаленно напоминали древесную кору. Ему даже посчастливилось различить в траве огромных слизней, что своими мерзкими клыками оставляют след из обугленных стеблей. Наверное, если бы он взглянул в небо, то и там обнаружил много чего интересного. — Это все колдовство! Проклятое колдовство! — засуетился рыжебородый. — Скажи, муренмук, я прав? — Ты сам ответил на свой вопрос. Я больше не стал ничего объяснять, а спокойно направился к коню. Северянин только развел руками: — Что, так и уйдешь, ничего не посоветовав? — Я уже сказал все что хотел. Не останавливайтесь, пока лошади не зайдутся пеной, — обернувшись, произнес я. — Лучше замучить животину, чем сгинуть самому. Иного совета у меня для тебя нет. Мои слова подействовали лучше соленой плетки погонщика. Восемь часов мы держали темп, пока непривычные для длительных переходов северяне не начали откровенно стонать. Страх страхом, а усталость притупляет все, включая основные инстинкты. Расположив лагерь полукругом, я попросил разбить ночных смотрящих на три смены. Конечно, многие предпочли бы сразу отстоять одну вахту, чем каждую ночь дробить по три часа. Но их мнение меня особо не интересовало. Какой толк вступать в бесполезные споры с теми, кто слыхом не слыхивал о Зове ведьм и, уж тем более, понятия не имеет, как противостоять Безликому искушению. Поэтому, я лично расставил посты, раскритиковав все альтернативные варианты, которые предложили торговцы. — По-моему, ты с ними слишком строг, дядя, — попыталась устыдить меня Нера. Я недовольно поморщился: — Если они не дорожат своими жизнями, это их дело. Но лично я не хочу неприятностей из-за их форменного разгильдяйства. — Неужели все так серьезно? — Более чем, моя дорогая. Теперь, наконец, и моя племянница стала менее легкомысленной. Притихнув, она насторожено покосилась по сторонам. Даже достала амулетный компас и минуту пялилась на неподвижную стрелку. И только убедившись в отсутствии мракаследа, задала следующий вопрос: — Стало быть, дежурим по очереди? — Иного выхода не вижу, — не став преуменьшать степень опасности, кивнул я. — Да кто же, блин, засел в этой долбаной пустоши? У тебя хоть есть какие-нибудь предположения? Ну, чего молчишь?! — А что сказать? — пожал я плечами. — Признаки очень существенные, но пока никакой конкретики… — То есть, может быть, даже тридцатый порядок? — попыталась угадать племянница. — Думаю, ступеней на пять пониже. Нера уставилась на меня с явным недоверием. — Но ведь в Срединном подданстве не осталось ни одной ведьмы ниже тридцатого порядка. Все хронисты это подтверждают. И слайдовые пособия. Я это хорошо помню, у меня по «Истории мракобесия» была твердая пятерка. И начитывали нам ее несколько семестров подряд, между прочим. — Это конечно похвально, — кивнул я в ответ. — Но только Отсталый мир нельзя загонять в привычные рамки учебного курса. Понимаешь, здесь никогда не было и не будет четких правил. — А как же сезон Тишины? — решила блеснуть знаниями племянница. — Это между прочим научно доказанный факт. За последние семнадцать циклов популяция ведьм на планете сократилась на треть. А их активность и вовсе упала до коэффициента Локрехта. Дядя, да пойми ты, время этих тварей прошло! Конечно остались еще некоторые особи… ну там всякие оборотни, грендели и вульты. Но это скорее пережитки прошлого. А поистине сильных дочерей мрака больше не существует. — А ты никогда не задумывалась, как это произошло? — задал я вполне закономерный вопрос, который обычно повергает в ступор не только преподавателей межпланетарной академии, но и всех унти-профессоров Сферы. Сотни раз его адресовали малому и большому конферату. Научной кафедре и еще бог знает каким службам и ассоциациям. Однако ответа так и не нашлось. Нет, конечно, появились десятки, а может быть, даже сотни гипотез и версий, но все они лопались как мыльные пузыри, потому что на планете не существует истины. Правда — это «да», ее тут сколько угодно. Но у каждого она своя и одна правдивее другой. А вот истина, к сожалению, если и скрыта в недрах самого мрака, то вряд ли откроется так легко. И нам впору присвоить ей статус самого редкого артефакта. — Если я не ошибаюсь, они просто поубивали друг дружку, всего и делов-то, — высказала очередное бездарное предположение Нера. — Так сказать борьба за лидерство… Я наградил ее укоризненным взглядом: — Не путай, мы сейчас говорим о людях, а не о животных. И ведьмы — это не стая клыкастых самок! — Но ведь этой теории придерживается квастер Ружнек Жан. А он, между прочим, первый помощник Министра хронологии… — …который не провел на планете и пяти начальных вахт. — Все регалии знаменитого хвастуна тут же разлетелись в дребезги. — Нет, Нера, мнению таких как он не стоит доверять даже в самом крайнем случае. Племянница согласилась, но последнее слово все равно осталось за ней: — Скажи, а что именно ты думаешь о Вымирающем сезоне? Ты ведь провел это время здесь. Что тогда творилось в подданствах? И это правда, что инквизиция проявила себя не лучшим образом? Ведь это они устроили тотальную чистку без разбора?.. Или все было совсем не так… — Думаю, дочери мрака просто затаились, до поры до времени, и ждут более удобного момента, — сказал я и поморщился от собственных слов. Лагерь жужжал будто улей. Все обсуждали сегодняшний дневной переход. Кто-то был слегка взволнован, а иные напугано делились широтой собственного воображения. Если бы они только узнали, что стрелка моего компаса так ни разу и не пришла в движение, то сильно удивились. Впрочем, страх лучший помощник бдительности. Так что, пускай лучше трясутся от каждого шороха, чем расслабятся и угодят в смертельные силки зла. — Ложись, я подежурю первым, — подойдя к костру, я присел рядом с Нерой. Заметив ее недовольный взгляд, спросил: — Что-то не так? — Здесь просто ужасно, — пожаловалась ученица. — Невыносимый смрад. Я будто угодила в клетку с буйволами. Они хоть что-нибудь слышали о гигиене? Я улыбнулся: — Сильно сомневаюсь. Поэтому лучше привыкай. Дремучие времена, они такие. Здесь жизнь порой ценится меньше, чем хороший сон или сытная похлебка, а благородство граничит с лицемерием. Им пока еще слишком далеко до цивилизованного общества. Хотя если честно, не вижу в этом ничего плохого. — Ты это серьезно? — Конечно! — И заметив, что одного моего согласия ей недостаточно, я попытался объяснить: — Понимаешь, все, кто населяет эту планету, кажутся мне более живыми, чем жители Сферы. — На лице Неры отразилось непонимание. И тогда я задал ей вопрос: — Скажи, что отличает простолюдина от наместника? Нера задумалась: — Ну не знаю, наверное, в первую очередь, происхождение, высокое положение, наличие тугого кошелька и бесконечных титулов… — То есть, по сути дела, ничего, — подытожил я. — А еще образование, — мгновенно добавила ученица. — Хорошо, — согласился я. — И образование. Только это ведь пустой звук. Человека без труда можно наградить громким именем, прописать ему высокородных предков, обрядить в шелка и набить его казну драгоценностями. Даже открыть ему различные премудрости не так сложно. — Согласна. И что с того? — Так вот и получается, что разница только в атрибутах. Иллюзии чего-то недостижимого. — Я дождался пока племянница переварит сказанное и продолжил: — Получается, что внутри данной системы… прости, планеты, все равны. Так? — Ну допустим, — с неохотой кивнула Нера. — А теперь возьми наше сверхсовершенное общество на Сфере и здешний люд… В чем же различие у нас? Нера призадумалась: — Ну не знаю… Самое основное это, наверное, знание. Уровень технологического развития, умение всем этим пользоваться… и еще… — И еще пустой звук, — не стал я больше мучить племянницу. — Вот что я скажу тебе. Мы все люди и никакой прогресс не изменит в нас изначального, того, что заложено природой… — Интересная позиция, — Нера поближе придвинулась к костру. — А как насчет магии… что это по-твоему такое?.. Тоже иллюзия или банальный обман? И почему испарина уничтожает нашу технику?.. Договорить мы так и не успели — с противоположной стороны, где я поставил двух дозорных и расположил перегруженные телеги, послышались встревоженные голоса. Северяне порой слишком громогласны, поднимают шум по любому поводу, а когда начинаешь разбираться, то понимаешь, что эта суета на пустом месте. Но на этот раз их беспокойство оказалось ненапрасным. Человек стоял у самой кромки дороги. Худой, трясущийся, перепачканный с ног до головы. Вид его был настолько жалким, что способен был вызвать только сострадание. И все же я усомнился в подлинности того, что увидел. Выставив вперед топоры и самодельные колья, дозорные сбились в кучу и с опаской поглядывали на жалкого оборванца. — Кто таков? Откуда родом? — заметив меня, осмелел седой торговец с широкими кустистыми бровями. Незнакомец ничего не ответил. Упав на колени, он просто тихо захныкал, закрыв лицо руками. Было видно, как его плечи мелко вздрагивают, а голова обессилено уткнулась в землю. Северяне переглянулись и медленно опустили оружие. — Кажись, досталось ему… — И не говори, жалко бедолагу… За спиной послышался напористый бас рыжебородого. Глава гильдии был тут как тут. Растолкав дозорных, он приблизился к незнакомцу и, подняв того на ноги, хорошенько встряхнул. — Хватит мокриться! Говори, кто таков? Откуда бредешь? Мне отчего-то вспомнилась недавняя стычка у перепутья. А ведь все начиналось похожим образом. — Я…они… пришли… пришли… Мы не знали… а они… спасти… Больше незнакомец ничего не ответил. Внезапно он закатил глаза и упал прямо в руки рыжебородого. — Живо к костру его! — скомандовал Ридрик-Ган. — И тащите живительного хмеля, будем поднимать этого мальца на ноги. Никто не посмел ослушаться: все засуетились, отстранив меня в сторону. Толпа повалила внутрь лагеря, а я остался наедине со своими мыслями, догадками и сомнениями. Нера всегда умела двигаться настолько бесшумно, что я слишком поздно почувствовал ее присутствие. — Думаешь, это ловушка? — тихо спросила она. — В здешних-то местах… в этом нет никаких сомнений. Обычным совпадением тут и не пахнет. — Знаешь, а я с тобой впервые согласна. Я приподнял рассыпанную мной горстку смешенного с землей порошка. Кто бы что ни говорил, а в этом мире надо играть против правил. Иначе пропадешь! Этот оберег достался мне от АзимМурта, известного на все Южное подданство алхимика. Насколько мне было известно, он отказался стать изыскателем, но при этом всю свою жизнь посвятил борьбе с мракобесием. На излете лет он любезно презентовал мне парочку своих изобретений. Азим называл их Смеси предубеждения. Именно одним из них я и решил воспользоваться во время сегодняшней ночёвки. Рассыпав порошок на ладони, я внимательно изучил гранулы. Цвет вроде бы не изменился, как это обычно бывает при контакте с порождениямимрака, но что-то он явно в себя впитал. Что-то весьма нехорошее. Гранулы были слипшиеся, тугие. Хоть часть дороги, где я рассыпал порошок, казалась абсолютно сухой, в смеси присутствовала некая вязкая влага. — Что это может значить? — насторожилась Нера. — Не знаю, — пожал я плечами. — Но могу сказать точно, сегодня нас определенно ждет бессонная ночь. — Бессонная? — Голос ученицы дрогнул. — Да. Я стряхнул с кожаной перчатки остатки смеси и быстрым шагом направился к костру.