Заложник - Давид Кон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первый раз за ним приехали только через месяц. Двое парней Тайсира привезли его в какой-то дом, в подвале которого была оборудована операционная. На столе лежал немолодой мужчина с тремя пулевыми ранениями в груди. Операция прошла успешно. Юсуф вымыл руки, снял халат и бахилы и попросил отвезти его домой. В машине сидел Тайсир. Он благодарил и жал руку, а когда машина тронулась, сказал:
— Ты понимаешь, Юсуф, какие тайны мы доверяем тебе. За этим человеком охотятся. Враги много дадут, чтобы выяснить, где он находится.
Юсуф кивнул.
— Я ничего никому не расскажу.
— Конечно! — согласился Тайсир. — Я тебе верю. Но… Если вдруг… Мне неприятно тебе об этом говорить… Если что… Твоя жена и ребенок… Ты понимаешь… Они могут пострадать… Прости, что я говорю тебе это, но ты должен понимать. Мы не в игры играем.
Юсуф кивнул. Странно, но слова Тайсира его не разозлили. Конечно, он понимает. Возможно, он сам поступил бы так, если бы кто-то раскрыл его тайну. Но этого не будет. Он не собирается ничего раскрывать. Значит, Заре и Саиду ничего не угрожает. И еще одному малышу, который уже существует, хотя и не скоро появится на свет.
— Я понимаю, — ответил он Тайсиру. Помолчал и добавил: — Моя жена беременна.
— Хвала Аллаху! — отозвался Тайсир. — Мы поможем тебе во всем. Если будет нужна моя помощь, позвони по этому телефону. Ничего не говори. Просто позвони, дождись соединения и повесь трубку.
Тайсир протянул Юсуфу маленький листок с десятью цифрами. Заставил прочесть несколько раз, повторить и вернул листок в верхний карман куртки. Это уже серьезно, подумал Юсуф. Тайсир доверяет ему тайну своих убежищ и своей связи. Если этот номер попадет в чужие руки… Юсуф знал, что никогда и никому не раскроет эти тайны. Никогда не предаст этих людей. Ведь они борются и за него. А он просто делает свое дело.
…Юсуф надел куртку, подхватил саквояж, обнял Зару, но от завернутой в целлофан лепешки с сыром отказался. Где он будет есть эту лепешку? В машине, торопясь и давясь. Никакого удовольствия. Вернется, тогда и поужинает. Зара пыталась возразить, но Юсуф решительно положил сверток на стол. Он готов. Парень кивнул и первым вышел из дома, не забыв запахнуть на лице свою куфию.
В машине было холодно. Несмотря на прохладный вечер, вовсю работал кондиционер, из динамиков неслись звуки какой-то джазовой музыки. Вот они, новые веяния! Арабская молодежь слушает джаз. А почему нет, собственно говоря? Век Интернета. От них не скроешь, как живут их сверстники в Америке и Европе. Сам Юсуф к джазу пристрастился еще в институте. В те годы было повальное увлечение. После советских запретов студенты бредили джазом. Начинали, конечно, с классики. Дюк Эллингтон, Дизи Гилеспи. Потом современные исполнители. Кидс Джарит, Майкл Брекер. Джаз располагал к полумраку и тесному общению. Девушки размякали от возбуждающих звуков, раскидывались на коврах и подушках диванов и, казалось, не замечали рук соседей, скользивших по их телам. Но сейчас в машине звучал какой-то другой джаз. С восточными нотками. Наверное, его пишут специально для арабской молодежи. Все меняется в этом мире.
Юсуф ничего не сказал по поводу холода, только запахнул куртку и сел на заднее сиденье. Парень в куфие расположился рядом с водителем, машина выехала со двора, развернулась и помчалась по узкой улице, разбрызгивая во все стороны черную грязь.
Юсуф ощутил толчок в колено и с трудом разлепил глаза. Вероятно, он задремал сразу после отъезда из дома, потому что не помнил, ни куда они ехали, ни сколько времени. Зато помнил свой сон. Странный сон. Будто он выступает с лекцией перед большой аудиторией и рассказывает о тяжелой доле врача. Аудитория слушает внимательно, иногда даже аплодирует, а он приводит один за другим убийственные доводы. Как жить, если каждый день приходится сталкиваться со страданиями. Каждый вызов — это кровь и боль. Хорошо строителям. Они трудятся, таскают камни, возят тяжелые тачки. Но потом приходят люди, вселяются в новые квартиры, благодарят, дарят цветы. А здесь… Только крик и проклятия, только боль в глазах и стиснутые зубы. Аудитория не соглашалась. Это была очень умная аудитория. Кричала:
— Вы же об этом мечтали, Юсуф!
Да, мечтал. Мечтал лечить, помогать. Но как выдержать хриплые стоны мальчишки, которого привезли с разбитой головой, а он все не терял и не терял сознания.
Юсуф заворочался на заднем сиденье, нащупывая ручку, и вдруг вспомнил свое первое дежурство в городской больнице Саратова. В половине седьмого утра привезли двадцатилетнего парня. Парень работал механиком в трамвайном парке, и ему раздавило вагоном ногу. Он стонал и метался на носилках, несмотря на укол морфия, сделанный врачом «Скорой помощи». И только после усиленной дозы новокаина впал в забытье. Юсуф осмотрел раздавленную ногу и понял, что ее не спасти. Кости раздроблены, сплошная мешанина из раздавленных мышц и разорванных сосудов. Он вызвал старшего дежурного врача и велел сестрам готовить операционную. Врач прибежал через несколько минут. Осмотрел ногу и кивнул. Конечно, ампутация. Но провести операцию он не мог, потому что четверть часа назад со словами: «Спасибо тебе, Господи, за спокойное дежурство», перекрестился и выпил полную пробирку спирта. Ногу ниже колена ампутировал Юсуф под наблюдением старшей операционной сестры Виолетты Петровны. Теорию он помнил хорошо, и ампутация на трупах ему неплохо удавалась. Но здесь все было по-другому. Он ощущал под руками не застывшие, превратившиеся в камень мышцы трупа, а живую горячую и трепещущую плоть, изо всех сил сопротивляющуюся холодной нержавеющей стали ампутационной пилы. Через два с половиной часа Юсуф вышел из операционной в окровавленном фартуке, дрожащими руками зажег сигарету и расплакался. Виолетта Петровна гладила его по плечу и успокаивала. «Ну же, Юсуф, все хорошо. Ты справился. Ты все сделал как надо». Он и сам знал, что все сделал как надо, но слезы текли, скапливались у крыльев носа и капали
