61 час (в сокращении) - Ли Чайлд

Питерсон ел молча. Потом спросил:

— Где вы живете?

Ответ был простой. Ричер нигде не жил, и так было всегда. Сын офицера, он родился в берлинской больнице, и с пеленок его возили по всему свету. С одной военной базы на другую, с одной дешевой квартиры на другую, а потом он и сам записался в армию и так же мотался, но уже сам по себе. И теперь, уволившись, он по-прежнему нигде не задерживался. Он сказал:

— Я кочевник.

— У кочевников скот, — сказал Питерсон.

— Ладно. Я кочевник без скота.

— Вы бродяга. У вас нет багажа.

— Вам это мешает?

— Это странное поведение. У всех есть имущество.

— Мне оно не нужно. Едешь налегке — уедешь дальше. Короче говоря, я не тот, кто вас интересует. До нынешнего дня я и не слышал о Болтоне. Если бы водитель автобуса не дернулся, я бы вечером был у горы Рашмор.

— С этим не могу поспорить, — неохотно кивнул Питерсон.

21.55. Осталось пятьдесят четыре часа.

В тысяче семистах милях к югу Платон тоже ел — большой бифштекс из толстого края. Поздний ужин. На нем были хлопчатые брюки, белая рубашка и черные туфли без шнурков из мальчиковой коллекции магазина «Брукс бразерс». Одежда сидела на нем хорошо, но выглядел он в ней странно. Она была сшита на толстых белых американских мальчиков, а Платон был стар, коренаст, с коричневой кожей и бритой круглой головой.

Он положил вилку. Взял свой мобильник и дважды нажал зеленую кнопку. Когда ему ответили, он сказал:

— Пошлите туда человека, чтобы убрал свидетеля.

— Когда? — спросил человек в городской вилле.

— Как только позволят обстоятельства. И адвоката уберите.

На середине жаркого Ричер спросил:

— Так почему перегородили улочку?

— Может быть, электрический провод упал.

— Оставляете двадцать стариков мерзнуть час на шоссе, чтобы охранять электрический провод в переулке? К тому же машина стояла там два часа, если не больше. Следы совсем занесло снегом. А нам сказали, что свободных машин нет.

— Этого полицейского нельзя было снять. Он был занят делом.

— Каким делом?

— Вас не касается.

Они продолжали есть. Пока не зазвонил мобильник Питерсона. Он ответил, выслушал, закрыл телефон и отодвинул свою тарелку.

— Должен ехать. Подождите здесь.

— Не могу, — сказал Ричер. — Ресторан закрывается.

Питерсон молчал.

— Я посижу в машине, — сказал Ричер. — Не обращайте на меня внимания.

— Хорошо, — отозвался Питерсон, хотя явно был недоволен.

«Форд» еще не совсем остыл. Питерсон нажал на газ, цепи вгрызлись в снег, и машина тронулась с места. Движения на дороге не было, если не считать снегоочистителей, воспользовавшихся затишьем в снегопаде. Питерсон обогнал их все, на перекрестках не тормозил, зеленого света не дожидался.

— Куда мы едем? — спросил Ричер.

— На западную окраину. Посторонние на улице. Звонили из «Добровольного общества содействия».

За тысячу семьсот миль отсюда, в городской вилле, обнесенной стеной, человек позвонил в Соединенные Штаты. Ему ответили, он медленно и точно передал распоряжения Платона. Подождал, пока ему подтвердят, что они поняты, и выключил телефон.

У Питерсона работала рация, и Ричер различил четыре разных голоса из четырех полицейских машин. Никто из них чужаков не видел. Питерсон вел машину по улицам, которые они еще не проверили. В небе низко висела луна, и Ричер видел новые опрятные дома пригорода. Он спросил:

— Сколько пришельцев?

— Сообщили о двух, — сказал Питерсон.

— Что они делали?

— Просто шли.

— Тогда держитесь расчищенных улиц. Никто не пойдет прогуливаться в шестидюймовом снегу.

Питерсон подумал. Потом развернулся и выехал на расчищенную улицу. Через четыре минуты они нашли пришельцев.

Их было двое, и они стояли напротив третьего. Третьим был начальник полиции Холланд. Его машина стояла футах в двадцати. Такой же «форд», но без надписи. Дверь водителя была распахнута, и мотор работал. Видимо, Холланд вышел и остановил этих двоих. Оба были высокие тяжеловесы, неопрятные. Белые мужчины в черных зимних сапогах, черных джинсах, черных парусиновых рубашках, черных кожаных жилетах, черных перчатках без пальцев, в черных банданах и черных парках. Выглядели точно так же, как мертвец на снимках у Холланда.

Питерсон затормозил футах в тридцати, но мотор не выключил. Противостояние, кажется, складывалось плохо для Холланда. Он явно нервничал. Те двое — нет. Они оттеснили Холланда к сугробу. Вид у него был беспомощный. Понурый.

Ричер понял почему. Кобура на ремне у Холланда была пуста, но пистолета и в руке не было. Холланд смотрел вниз и влево.

Он уронил пистолет в сугроб. Или пистолет у него выбили.

— Что будете делать? — спросил Ричер.

— Щекотливое положение. Возможно, вооружены. Я не хочу выставить начальника идиотом.

— Не его вина. Руки замерзли, — сказал Ричер.

— Он только что вышел из машины.

— Не только что. Машина стоит минут десять. Посмотрите на лужицы под выхлопными трубами. — Ричер спросил: — Кто они?

— Байкеры.

— Я не вижу мотоциклов.

— Зима, — сказал Питерсон. — Зимой они ездят на пикапах.

— Это что теперь — незаконно?

— Употребляют метедрин.

— Амфетамин?

— Метиламфетамин. Парят и дышат. Из стеклянных трубок или из алюминиевых ложек. Нагреваешь и втягиваешь носом. После этого поведение непредсказуемо.

— Живут в городе?

— В пяти милях к западу. Их там много. Типа лагеря. Обычно торчат у себя, но люди их не любят.

Ричер сказал:

— Покойник был один из них.

— Очевидно, — сказал Питерсон. Он наблюдал и ждал. В тридцати футах от них начальника полиции била дрожь. От холода или страха. Или от того и другого.

— Надо что-то делать, — сказал Ричер. — Хотите, пойду с вами?

— Вы гражданское лицо.

— Только формально.

— Вы не вооружены.

— Против таких ребятишек мне не нужно оружие. Вы зайдите слева, а я справа. Я поверну их к себе, а вы окажетесь сзади.

В тридцати футах от них двое в черном двинулись вперед. Холланд попятился, споткнулся и плюхнулся в снег. Теперь он не мог дотянуться до своего пистолета. Ричер сказал:

— Ждать нельзя.

Питерсон кивнул. Открыл свою дверь:

— Не трогайте их. Ничего не затевайте.

Питерсон вышел из машины и двинулся вперед. Ричер шел за ним, след в след.

Двое увидели их. Ричер свернул вправо, Питерсон — влево. В машине была комфортная температура, двадцать градусов. Здесь — на сорок холоднее. Ричер застегнул молнию на куртке до горла и засунул руки в карманы. И все же через пять шагов задрожал. Двое отступили от Холланда. Он с трудом поднялся на ноги. Питерсон встал рядом с ним, но пистолет доставать не стал. Ричер обошел их по наледи и остановился в шести футах позади. Холланд вытащил пистолет из сугроба и сунул в кобуру.

Тот, что стоял справа от Ричера, был ростом больше шести футов и шириной чуть ли не в четыре. У него было широкое белое лицо в густой бороде. Тот, что слева, был чуть помельче, зато деятельнее. Он беспокойно переступал с ноги на ногу и дергал плечами. Холодно, конечно, но Ричер предположил, что дело здесь в химии, а не в температуре. Он сказал:

— Уходите, ребята, или вам придется одолжить мне куртку.

Двое медленно обернулись. Тот, что справа, спросил:

— А ты кто такой?

— Идите домой. Нечего дурака валять в такой мороз.

Ответа не было.

За спиной у них Питерсон и Холланд ничего не делали. Ричер рассчитал дальнейшие действия. Было бы лучше, если бы более крупный стоял слева, тогда он лучше вложился бы в удар правой, а он всегда предпочитал первым уложить того, кто больше. Хотя, может быть, лучше начать с дергунчика. Большой, должно быть, медленнее и, может быть, не так заведен, поскольку без химии.

Ричер сказал:

— Уходите или раздевайтесь.

Они не ответили.

Холланд ожил. Он сердито шагнул вперед и сказал:

— Убирайтесь из моего города. — И толкнул меньшего в спину.

Тот невольно сделал шаг к Ричеру, но сумел затормозить и, отведя кулак, резко повернулся к Холланду. Ричер поймал его запястье, задержал на долю секунды и отпустил, этого хватило, чтобы нарушить его координацию: разворот получился смазанным, удар запоздалым и слабым, и кулак вообще не попал в Холланда.

Тогда байкер снова повернулся кругом, целя уже в Ричера. Ричер сделал шаг влево, и кулак пролетел в дюйме от его подбородка. Байкер продолжал поворачиваться по инерции, Ричер подсек его и уронил лицом на лед. Тут пришел в движение большой и двинулся на Ричера с кулаками, каждый размером с окорок.

Ричер въехал локтем в белый блин посередине между бородой и волосами. Это было примерно то же, как если бы нападавший налетел на трубу строительных лесов. Игра окончена, но меньший поднялся на четвереньки и скреб по льду руками и мысками сапог, пытаясь встать, поэтому Ричер пнул его в голову. Тот повалился набок и затих.