Разрушая твои границы (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна

— Марина, вы… просто… думайте, что говорите следующий раз. Вы мне показались умной девушкой или я ошибся? — высказавшись, Алексей тронулся и автомобиль поехал дальше.

— Нет, Алексей, вы сами сказали, что не заводите с девушками служебные романы? Или…. Вы имели в виду, что заводите с девушками только неслужебные романы? — виновато спросила я.

— Именно, — кивнув, сказал он.

— Ой, Алексей, простите, я ненароком назвала вас геем. — опять виновато сказала я, но это уже было сказано специально, чтобы расшевелить его.

— Марина, — крикнул он. — Вы, что себе позволяете?

— Простите, АлекГей, ой, то есть Алексей, — хихикнула я, оно само вырвалось, честное слово.

Ох, Алексей закипал, каков же ты в гневе? Интересно, сумеешь удержать эмоции или нет? Внешне он был спокоен, внутри мне казалось тоже, пока он не остановил машину на ближайшей автобусной остановке.

— Выходите из машины, — спокойно и серьёзно сказал он.

— Алексей, извините, — виновато и еле сдерживая улыбку, говорила я, — я больше не буду.

— Марина, выходите, — теперь становилось понятно, что он не шутит. Слишком резкие стали черты его лица и голос.

— Алексей, я не знаю города, куда мне идти?

— Ничего, у вас длинный язык, найдёте дорогу.

Он смотрел на меня и не улыбался. Ладно, подумаешь, обидчивый какой. Я вылезла из машины, громко хлопнув дверью. Машина с визгом рванула с места. И только, когда автомобиль скрылся, я поняла, что моя сумочка, телефон, адреса, кошелёк — всё осталось в этой грёбаной машине. Когда-то же он заметит мою сумочку и вернётся. А пока я села на лавочку ждать, когда Его Величество перестанет дуться и вернёт мне мои вещи. Чёрт! Только и хотелось сказать. Дошутилась… Я пристально всматривалась в проезжающий транспорт, высматривая чёрный кроссовер, но все проезжали мимо. Желудок стягивало в узел, а нервы всё больше натягивались в струны ненависти.

Хоть было и лето, но начало холодать. Потом смеркаться. Темнеть. А если он не увидит мою сумку до утра? Что мне тогда делать? Я могла пойти в салон, но ключей от машины у меня всё равно не было. Гостиница я не знала где. Оставалось сидеть тут до утра. Когда я не появлюсь завтра на работе, он запаникует. Должен, по крайней мере. Надо преподать урок засранцу, а то он слишком зазнался.

Четвёртый кирпич. Алексей Дмитриевич

«О нет, только не эта», — увидев мадам со стоянки, подумал я. — «Опять инфантильная глупая девушка. Какие там продажи, у нее на уме, скорее всего, одни шмотки и косметика. Неужели нельзя прислать кого-то поумнее? Чему мне её учить, если ей и дела до этого нет?»

Сел напротив, рассматривая её и вспоминая, как она танцевала в машине, но сдержал улыбку. Встретившись со мной взглядом, светло-серые глаза девушки округлились, будто увидели призрака из прошлого и, поперхнувшись чаем, начала откашливаться. Шеф подскочил к ней, желая хлопать по спине, а мой взгляд упал на изящную шею, в скрытую до этого темно-шоколадными струящимися локонами. Сейчас она выглядела обычной нормальной девушкой. Но с утра я видел другую её сторону — ту, которая могла спокойно включить музыку на всю громкость и подпевать на улице при всех.

При разговоре с шефом вела себя сдержано, хотя и подколола меня несколько раз. И точно не являлась забитой серой мышкой из провинции.

Показав ей, где уборная, сам пошёл к ребятам напомнить про отчёты. Когда она так и не появилась в течение пятнадцати минут, я начал нервничать. Что можно делать так долго? Попросил уборщицу посмотреть в кабинке, там никого не оказалось. Достав её документы, нашёл номер телефона и набрал. Спустя пару гудков услышал опасливый голос девушки. Оказалось, она забрались в дальний бокс, где занимались лакокраской. Когда же я её, наконец, нашёл, терпение моё начинало заканчиваться. Она сидела в чужой машине и пела песни.

Вечером ей удалось меня вывести из себя, но она будто этого и добивалась, называя геем, потом высмеяв эту ситуацию. Меня разозлила её нахальность и уверенность, в то время, как я тратил на неё своё время, показывая город, и я просто высадил Марину из машины. От салона мы уехали недалеко, так что найдёт дорогу. Если человек не понимает хорошего отношения, то я не собираюсь иметь с ним ничего общего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чтобы успокоится, встретился с другом в кафе. Время за разговором пролетело незаметно, но ожидаемого спокойствия так не принесло. Периодически поглядывал на телефон, внутренне надеясь получить от неё сообщение с какой-нибудь колкостью, оскорблением, хотя бы слово, но Марина не писала, не звонила и не появлялась в сети. Злость незаметно перетекла в переживание. Что, если с ней что-то случилось? А с её нравом легко можно попасть в переделку.

Город окутали сумерки, встречные машины включали ближний свет, а я не мог тронуться с места и спокойно уехать домой, не узнав, что с девушкой всё в порядке. Ведь я оставил её одну в чужом городе, где она никого и ничего не знает. Мысли буравили мозг одна за другой. А если не найдёт салон? Или разрядится телефон? Или нет денег?

Нет. Надо самому позвонить и убедиться, что с ней все в порядке. Набрал номер и стал ждать ответа. Когда у меня на заднем сидении кто-то запел: "Сегодня… сегодня… сегодня ты, а завтра я..", — я дёрнулся от неожиданности, и, резко обернувшись, замер, прошибаемый током своей глупости. Женская сумочка. Её сумочка. Какого черта она тут делает? "Все люди, как люди, а я суперзвезда", — продолжал петь телефон. Марина. Выйдя из ступора, отключил вызов. Как?! Эта суперзвезда что, забыла сумку?! И, где она сейчас? Вот теперь совесть точно меня проглотит. Быстро развернув машину, поехал туда, где её высадил. Вот же я дурак! Ну пошутила, а я обиделся, как пацан малолетний. Надо было отвезти её назад в салон, а не выкидывать на остановке. Только бы она была там, а иначе я не знаю, где её искать и как потом объяснять пропажу.

Я подъехал к тому месту, где высадил её. Слава Богу, она была тут. На остановке, в паре метров отсюда. Марина сидела с закрытыми глазами, подняв ноги на скамейку и облокотившись спиной о стенку остановки. Мне так стало стыдно за себя, что я не решался подойти. Было уже достаточно прохладно, а она в одной тонкой блузке обхватила себя, чтобы согреться.

Я тихо подошёл к ней и сел рядом на корточки. Надо было что-то сказать, но ничего не шло в голову. Чувствуя себя полным идиотом, аккуратно взял холодные ладошки в руки.

— Марина, — она вздрогнула, пытаясь вырвать руки из моих, и открыла глаза. — Извини.

— Мы перешли на "ты"? — холодно спросила она.

— Марин, прости. Я не должен был так делать.

Она посмотрела на меня с укором и сказала:

— Отвезите меня к моей машине, Алексей.

— Давай я лучше в отель.

— Не надо, — выдернула она руки. — Мне ничего от тебя не надо. Просто отвези меня к моей машине. — Вскочила и направилась к автомобилю.

Спорить с рассерженной, голодной девушкой я посчитал бесполезным. И просто решил сделать так, как она хочет. А завтра уже буду отстраивать назад мосты, разрушенные сегодня.

Даже не знаю, как получилось так, что я перешёл на "ты". Этот момент на остановке… был какой-то чувственный, личный, что-то большее, чем коллеги по цеху. Хотя она и явно дала понять, что ей это не понравилось.

Не дожидаясь пока меня, Марина сама заскочила в машину, громко хлопнув дверью. Мне даже кажется, она специально это сделала. Надо будет как-то загладить вину, но пока не знаю как. С одной стороны она мне ни девушка, ни подруга, вообще никто, я ей ничем не обязан, но с другой стороны, я её позвал сам, потом психанул, высадил на дороге, а она оказалась без сумки и вещей. Всё-таки моя вина в этом была.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В полной изматывающей тишине мы подъехали к стоянке. Девушка, ничего не сказав и забрав свои вещи, выскочила из машины. Через окно, я наблюдал, как она включила телефон, что-то настроила, завела свою серую мышку и рванула с места. Я поехал за ней, чтобы убедиться, что Марина доедет до гостиницы. Проводив до самого отеля, поехал к себе. Хорошо, что она поселилась в моем районе, и через десять минут я был уже дома.