Ученик - Максим Бушин

Может поесть чего? С утра я не ел, как-то некогда есть было. Единственное чему я научился за время учебы, так это приготовлению еды. Сначала нужно посуду помыть еще. Принцип студента прост. Помой перед едой, потом кинь в раковину до следующего раза. Холодная вода потекла в кастрюлю. Зажигать колонку было лень. Зажег газ и поставил воду кипятиться. Можно и покурить пока. Обычно курю на балконе. Но вот сегодня погода этого не позволяет. Балкон мой без крыши.

— На кухне, так на кухне.

Этой вредной привычке научил лучший друг. Стоит заметить, что так называемые лучшие или простые друзья умеют влиять похуже родителей. Сдавать сессию всегда тяжело. Нервы шалят, стресс. Есть три выхода из этой ситуации. Но водка надоела, я же не алкоголик, в конце концов! Не пить же её целую неделю? Девушки нет, вот и закурил. Очень успокаивает. Сессия прошла. А вот увлеченье стало привычкой. А от привычки не избавишься так просто! Сколько раз говорил, что брошу. День, два, три от силы и пошло поехало, пока не задохнешься от вредного дыма.

Приготовление еды не занимало много времени. Вода закипела, и я засыпал гречку. Посолил. Открыл банку тушенки и засыпал в сваренную гречку. Теперь можно телевизор посмотреть. Что там у нас сегодня. Новости. Не, эту ерунду пусть другие смотрят. Вечно капают на мозги всякой ерундой. Почему то нам всегда показывают, то что мы не видели и не увидим. К примеру, говорят там про золотой запас, а показывать забывают. Никогда по телику не покажут правду, только небольшую её часть. Так что я решительно переключил канал. Сериал какой-то, еще лучше! Дальше. Мультики, вот это уже нормально. Ничего так не успокаивает как мультфильм про Вини Пуха. Он там с пятачком вечно промышляет, как бы так пожрать на халяву. То по гостям бродят, то у пчел воруют. Могут еще на день рожденье припереться с пустой посудой. При очередном переключение телевизор перекрыл грохот за окном. Подобного небесного рыка телевизор не выдержал и выключился. Свет отрубили гады! Ничего я в тишине поем. Так даже лучше.

Тяжелые капли бьют по стеклу с характерным звуком. Комната постепенно наполняется мраком. Дело идет к ночи. Мое тело развалилось на кровати, будто целый день вагоны с углем разгружал и теперь не могу пошевелиться. Ветер настолько сильный, что умудрился раскрыть дверь на балконе. Я могу терпеть многое. Могу слушать пьяные песни соседей через стенку, могу открыть дверь соседу сверху и сообщить, что это не я так вчера надрывался, распевая русские народные, могу плюнуть на грязный пол, под которым живет бабушка Лида, которая валит на меня все, что могут сделать всякие вандалы с её любимым подъездом и котом Васькой в отдельности. Это животное постоянно справляет свою нужду под моей дверью. Если бы хоть раз поймал, то точно бы укоротил запас его жизней ровно на одну. Но когда в квартиру врывается холодный ветер с дождем на пару под акомпонемент неба, чаша моего ангельского терпения переполняется. Тогда я встаю и закрываю ее. Так в принципе сделал и сейчас. Тело вновь падает на не застеленную кровать. Глаза закрываются, я пытаюсь отрешиться от окружающего мира. Получается неплохо, пока оглушительный грохот грома на пару со звоном бьющегося стекла и вновь ворвавшимся холодным ветром не заставляют мгновенно вскочить на ноги. Я не трус, но испугался. Кто не боится, тот либо дурак, либо труп. Нормальный человек вроде меня не любит неожиданных звуков, да еще и в надвинувшейся темноте. Еще не ночь, но тучи над небом позволили закончиться этому дню раньше, чем он собирался это сделать. Осколки стекла на полу заставили вспомнить о тапках под кроватью, что не охото было вытаскивать. Тут я еще умудрился вспомнить про свои учебники. Я всегда бросал их на балкон, чтоб не мешались. Блин меня библиотекарь просто убьет. Я резко метнулся к книгам и тут уже совсем невероятное случилось. Молния долбанула совсем рядом. Мне повезло, что не так быстро побежал. На балконе запахло паленым. Я со смешанным стаканом страха в бочке ужаса изучал кучку черной пыли, что недавно была книгами из библиотеки. Да что же это такое сегодня! Не в силах больше мириться с нормами этой жизни я вытащил сигарету, схватил зажигалку и вышел на балкон.

— Может, еще и по мне долбанешь? Давай, не стесняйся! — попросил я небо, поднимая к нему глаза. Молния оно ясно два раза в одно место не бьет, хотя с другой стороны один раз в год и палка стреляет.

А в черном небе, что часто подсвечивали молнии, творилось, не пойми чего. Возможно я очень впечатлительный и все такое в том же духе, но финалом этого дня стали, несомненно, эти секунды. Молнии подсветили небо, в котором объявилась черная воронка. Она величественно вращалась, расширяясь во все стороны. Небо стало настолько близким, протяни руку и пощупаешь облака. Воронка угрожала разрастись с город, а потом просто сожрать его, поглотить. И это надо сказать у нее прекрасно получиться. Толи крыша едет, толи на самом деле так. Глаза глупо уставились в центр черной дыры. Я раньше точно также смотрел в колодец и ужасался неопределенности, что несет собой эта черная окружность. Она нисколько не пугала, даже наоборот заставляла прыгать от радости. Неопределенность несет в себе хоть какие-то перемены. И также как тогда, еще в раннем возрасте мне захотелось туда. В эту неопределенность, в черный круг, за которым, по мнению всяких ученых, нет жизни. В голове зажглась только одна мысль, взгляд потянулся к небу. Ноги перестали ощущать твердь под ними. Тело погрузилось в воздушный поток. Так бывает при прыжке вверх.

Глаза неотрывно смотрели вверх и только туда. Тьма в центре черного круга стала бледнеть, и распространятся по всей окружности. В бледной серости возникли силуэты деревьев, меж которых метались тени. Взору под освещение молний предстали фрагменты битвы. Рядом с метающимися тенями стали возникать черные силуэты, смутно напоминающие людей. Тени кружились вокруг них, заставляя тех исчезать. Но не все силуэты хотели исчезнуть. Смутно улавливались движения. Силуэты отмахивались черными палками, и некоторые тени таяли, исчезая подобно силуэтам.

А потом на небе появилась ослепительная белая точка, и она становилась все ближе и ближе. Все расплывчатей она охватила весь кругозор, вытеснив и тьму и небо. Белый ослепительный свет окружил все, заполнил собой пространство. Весь мир стал одного цвета, а потом пришла боль. Море боли сжало все органы. Никогда я еще не испытывал такую боль! Крик замер в глотке. А потом кто-то выключил свет, вслед за которым ушла боль, а мир стал чернее ночи.

— Гарен иди сюда. Посмотри, кого я тут нашел!

— Что там Мавс? Опять твои глупые шуточки.