Меченый Маршал - Александр Трубников

Из кареты тем временем донеслись всхлипывания пришедшей в себя служанки. Анна застегнула плащ, и решительно забралась внутрь. Почти сразу же после этого всхлипывания перешли в истерические рыдания, которые успокаивающие слова госпожи долго не могли заглушить. В конце концов, она все-таки нашла какой-то действенный способ утешить компаньонку, и та наконец затихла.

Через некоторое время карета, под охраной отряда де Фо, с оруженосцами на месте кучера и форейторов, с плотно закрытыми шторами, укрывавшими Анну де ла Рош от посторонних взглядов, двинулась по направлению к Фивам.

Де Фо, который решил по дороге посвятить Дмитрия во все тонкости взаимоотношений местных нобилей, поведал, что основатель герцогства Отто де Ла Рош, давно уехал в Европу, передав завоеванный в бою герцогский титул своему старшему сыну Ги, который правит здесь и поныне. Второй сын ныне покойного герцога, Амори де ла Рош, занимает пост магистра ордена Храма во Франции, и близок к королю Людовику Святому. Другая ветвь ла Рошей породнена с ломбардским домом Бароцци, многие представители которого также были братьями-рыцарями ордена, и на протяжении трех поколений удерживали за собой посты командоров Ломбардии.

Кроме того, соправитель ла Рошей в столице герцогства — Фивах барон де Сент-Омер, чей предок являлся одним из девяти легендарных Первых Братьев ордена.

— Так что, — завершил рассказ де Фо, — Афинское герцогство пока еще наша земля, где тамплиеры связаны с владетелями кровными узами, и чувствуют себя почти как дома, в Заморье.

Спасенная Анна — дочь младшей сестры ла Рошей, умершей от лихорадки много лет назад, и погибшего в стычке с египетскими мамелюками бургундского барона, была единственным ребенком в роду. Оба сановных и могущественных дяди души в ней не чаяли и старались выбрать ей в мужья достойного рыцаря, которому, судя по всему, предстояло унаследовать герцогскую корону.

Дмитрий слушал приора вполуха, внимательно наблюдая за дорогой и оглядывая окрестности. Его поражала эта удивительная земля, о которой он так много читал и слышал.

Подъезжая к Фивам, они пересекли огромную долину, сплошь засаженную ухоженными тутовыми деревьями, которые находились под вооруженной охраной. Один из наемников-бургундцев, Хакенсборн, который успел здесь повоевать, объяснил Дмитрию, что долина по-гречески так и зовется — Морокампо — тутовое поле. Именно здесь выращивают знаменитые шелка, которые по баснословным ценам продаются на рынках в Константинополе и Милане.

— Нам нужна эта земля, Дмитрий — дополнил рассказ Хакенсборна де Фо — полсотни тутовых деревьев приносят Храму доход, который позволяет содержать в Заморье одного полностью экипированного рыцаря с двумя оруженосцами, четырьмя конями и несколькими сержантами. Поэтому мы здесь, а фамилии ла Рошей, Бароцци и Сент-Омеров — собратья ордена тамплиеров.

Отряд, по дороге усиленный стражниками, которых вернувшийся к себе в столицу герцог Ги де ла Рош отправил вслед за племянницей, к концу дня добрался до Фив. Город раскинулся на нескольких холмах и поразил Дмитрия некоторой своей запущенностью.

Здания в городе были большей частью каменные, из пиленого ракушечника, не оштукатуренные, с глухими, на восточный манер, фасадами и плоскими крышами. На ночь окна наглухо закрывались деревянными ставнями. В нижних этажах зданий располагались лавки и мастерские. Люди здесь были одеты получше чем в Константинополе, да и выглядели сытнее, но по пути Дмитрий не встретил ни одного улыбающегося горожанина.

Резиденция герцога располагалась на высоком холме и представляла собой скорее даже не дворец, а хорошо укрепленную цитадель. К карете, въехавшей во двор, немедленно были вызваны камеристки, которые, обнаружив, в сколь плачевном состоянии находится их госпожа и сопровождавшая ее служанка, немедленно кинулись за нарядами и покрывалами. Де Фо и Дмитрий, вверив заботы по размещению наемников местному кастеляну, высокому старику с орлиным взглядом и прямой осанкой, отправились в приемный зал, где их ждал только что вернувшийся из столицы Ахайи герцог Ги.

Это был пожилой сановный мужчина, огромного роста. Плечи молотобойца и внушительный меч говорили о том, что он не сторонится ратного дела и вполне может постоять за себя, даже в одиночку. Тронувшая виски седина и взгляд с хитринкой выдавали в нем прожженного политика и одновременно изрядного ловеласа. Громогласные львиные рыки, которыми он отдавал приказы многочисленным слугам, и постоянно отпускаемые направо и налево оплеухи выдавали в нем человека, который с юношеских лет привык чувствовать себя сюзереном — челядь, получая очередной разгон, сияла.

Герцог и де Фо обнялись и поцеловались по франкскому обычаю. Затем его высочеству был представлен Дмитрий.

— Это Димитрий Солари, рыцарь и спаситель твоей племянницы, Ги, — произнес на греческий манер, чуть толкая его в спину, приор, — он вытащил меня раненого из генуэзской засады, спрятал и вылечил, поэтому мы задержались в пути.

— Слава Господу ты здесь, мой дорогой Ронселен, — прогрохотал в ответ герцог, — я начал волноваться, и вынужден был сам отправиться в Ахайю, чтобы совет баронов не принял необдуманных решений, до того как выяснится твоя судьба. Ты видел князя Гийома? Чем закончились переговоры с императором схизматиков?

— Князь содержится под сильной охраной в Никейской крепости, и туда, увы, даже братьям ордена не удалось проникнуть. Единственное, что я смог сделать, так это получить его письмо, с сообщением о том, что он принес вассальную присягу византийскому императору, и согласился передать Михаилу три города, которые принадлежат ему лично, что не требует утверждения совета. А вот моя встреча с Михаилом принесла определенные плоды. Я привез, кроме всего прочего, готовый к подписанию мирный договор, после утверждения которого все латинские территории, в том числе и Афинское герцогство, останутся под управлением своих нынешних лордов. Присягу греческому императору при этом приносить не нужно — достаточно и того, что это сделал принц Гийом. Правда в Морею, назначен греческий наместник, брат Михаила Палеолога, но войсками он не располагает, и будет лишь следить, чтобы сумма в двадцать две тысячи золотых иперпиров, которая ежегодно направлялась латинскому императору Балдуину, теперь поступала в казну басилевса. Сразу же после подписания всех необходимых документов и прибытия наместника, принц Гийом, по заверению императора Михаила, будет немедленно отпущен из плена.

— Ладно уж, бумаги посмотрим вместе с твоими высокоучеными братьями после обеда. Теперь же прошу всех к столу — герцог широким хлебосольным жестом пригласил своих гостей проследовать в столовую, большую комнату с огромным камином, в котором, по прикидкам Дмитрия, можно было зажарить взрослого быка, и двумя дубовыми столами.

Первый стол, расположенный на небольшом возвышении, был предназначен для герцога и ближайшего его окружения, второй, занимавший почти весь зал, был отведен для вассалов и придворных рангом пониже. Там трапезничали вместе с герцогскими рыцарями наемники — бургундцы. Вассалы и наемники, при появлении в зале герцога со свитой, дружно вскочили со своих мест.

Не успел де ла Рош поприветствовать своих воинов и дать команду продолжать обед, как вдруг словно мановением волшебной палочки, шум в зале стих. Из галереи, ведущей во внутренние покои дворца, в сопровождении фрейлин вышла сверкающая красотой юная дама в великолепном парчовом платье, щедро усыпанном крупными жемчугами. Дмитрий от удивления чуть не уронил из рук перчатки. Он узнал в приближающейся красавице спасенную им девушку из кареты.

Сделав несколько шагов навстречу герцогу, Анна де ла Рош — а это была именно она — протянула ему обе руки и, видимо хорошо зная характер дяди, решила, что лучшим видом обороны является нападение.

— Дядя Ги! — капризно надув губки произнесла юная баронесса, — только не гневайтесь, ради всего святого, и никого из-за меня не наказывайте! Все ведь закончилось хорошо. Все целы и невредимы. Со мной все в порядке, а Мелиса…

— Не гневаться! — пророкотал, правда не так грозно как до этого, герцог, — я возвращаюсь домой, а мадемуазель Анна, как докладывает кастелян, заморочив голову моему лучшему капитану, сбежала за каким-то там куском мрамора почти без охраны и вопреки моим распоряжениям.