Стихи - Иннокентий Анненский

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ТАМ

Ровно в полночь гонг унылыйСвел их тени в черной зале,Где белел Эрот бескрылыйМеж искусственных азалий.

Там, качаяся, лампадыПламя трепетное лили,Душным ладаном усладыТам кадили чаши лилий.

Тварь единая живаяТам тянула к брашну жало,Там отрава огневаяВ клубки медные бежала.

На оскала смех застылыйТени ночи наползали,Бесконечный и унылыйДлился ужин в черной зале.

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ПОЭЗИЯ

Пусть для ваших открытых сердецДо сих пор это — светлая феяС упоительной лирой Орфея,Для меня это — старый мудрец.

По лицу его тяжко проходитБороздой Вековая Мечта,И для мира немые устаТолько бледной улыбкой поводит.

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ЕЩЕ ОДИН

И пылок был, и грозен День,И в знамя верил голубое,[19]Но ночь пришла, и нежно теньБерет усталого без боя.

Как мало их! Еще одинВ лучах слабеющей НадеждыУходит гордый паладин:От золотой его одежды

Осталась бурая кайма,Да горький чад… воспоминанья…. . . . . . . .Как обгорелого письмаНеповторимое признанье.

[1903]

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

С ЧЕТЫРЕХ СТОРОН ЧАШИ

Нежным баловнем мамашиТо большиться, то шалить…И рассеянно из чашиПену пить, а влагу лить…

Сил и дней гордясь избытком,Мимоходом, на летуХмельно-розовым напиткомУсыплять свою мечту.

Увидав, что невозможноНи вернуться, ни забыть…Пить поспешно, пить тревожно,Рядом с сыном, может быть,

Под наплывом лет согнуться,Но, забыв и вкус вина…По привычке всё тянутьсяК чаше, выпитой до дна.

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

VILLA NAZIONALE[20]

Смычка заслушавшись, тоскливоВолна горит, а луч померк,И в тени душные заливаВот-вот ворвется фейерверк.

Но в мутном чаяньи испуга,В истоме прерванного сна,Не угадать Царице югаТот миг шальной, когда она

Развяжет, разоймет, расщиплетЗолотоцветный свой букетИ звезды робкие рассыплетОгнями дерзкими ракет.

[1890]

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ОПЯТЬ В ДОРОГЕ[21]

Когда высоко под дугоюЗвенело солнце для меня,Я жил унылою мечтою,Минуты светлые гоня…

Они пугливо отлетали,Но вот прибился мой звонок:И где же вы, златые дали?В тумане — юг, погас восток…

А там стена, к закату ближе,Такая страшная на взгляд…Она всё выше… Мы всё ниже…«Постой-ка, дядя!» — «Не велят».

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

НА ВОДЕ[22]

То луга ли, скажи, облака ли, вода льОколдована желтой луною:Серебристая гладь, серебристая дальНадо мной, предо мною, за мною…

Ни о чем не жалеть… Ничего не желать…Только б маска колдуньи светиласьДа клубком ее сказка катиласьВ серебристую даль, на сребристую гладь.

1900

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

УТРО

Эта ночь бесконечна была,Я не смел, я боялся уснуть:Два мучительно-черных крылаТяжело мне ложились на грудь.

На призывы ж тех крыльев в ответТрепетал, замирая, птенец,И не знал я, придет ли рассветИли это уж полный конец…

О, смелее… Кошмар позади,Его страшное царство прошло;Вещих птиц на груди и в грудиОтшумело до завтра крыло…

Облака еще плачут, гудя,Но светлеет и нехотя тень,И банальный, за сетью дождя,Улыбнуться попробовал День.

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ВАНЬКА-КЛЮЧНИК В ТЮРЬМЕ[23]

Крутясь-мутясь да сбилисяЖелты пески с волной,Часочек мы любилися,Да с мужнею женой.

Ой, цветики садовые,Да некому полить!Ой, прянички медовые!Да с кем же вас делить?

А уж на что уважены:Проси — не улечу,У стеночки посажены,Да не плечо к плечу.

Цепочечку позваниватьПродели у ноги,Позванивать, подманивать:«А ну-тка, убеги!»

А мимо птицей мычетсяЗлодей — моя тоска…Такая-то добытчица,Да не найти крюка?!

Иннокентий Анненский. Стихотворения и трагедии. Сер.: Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1990.

ДЕКОРАЦИЯ

Это — лунная ночь невозможного сна,Так уныла, желта и больнаВ облаках театральных луна,Свет полос запыленно-зеленыхНа бумажных колеблется кленах.

Это — лунная ночь невозможной мечты.Но недвижны и странны черты:— Это маска твоя или ты?Вот чуть-чуть шевельнулись ресницы…Дальше… вырваны дальше страницы.[24]

Примечания

1

Вариант ст. 13: «Нагло-красны… точно гвозди.»

2

По автографу под загл. «Осень».

3

И тех, которые уж лотоса вкусили — по верованиям древних греков, цветок лотоса заставлял забыть о прошлом и даровал блаженство.

4

Авторское название — Листопад.

5

По автографу под загл. «Летним вечером», с зачеркнутым загл. «Огонек папиросы».

6

В качестве загл. — математический знак бесконечности.

7

В кругу эмалевых минут — Имеется в виду эмалевый циферблат часов.

8

По автографу под загл. «Стекло» с зачеркнутым загл. «Летний вечер».

9

По автографу под загл. «Июльский сонет».

10

Кирьга (обл.) — кирка.

11

Грабары (обл.) — землекопы.

12

По автографу под загл. «Зимний сонет».

13

Вариация в ст. 9-10: «Как тяжела зимы неволя. Скорей бы сумерки да в поле.»

14

Дед, деды — репейник, чертополох.

15

По автографу под загл. «Экран», с зачеркнутым загл. «У камина».

16

Пурпуровые тоги — торжественное одеяние консулов в Древнем Риме, здесь — атрибут славы.

17

По автографу под загл. «На рассвете», с зачеркнутым загл. «Когда закроешь глаза».