Память сердца. Великая Отечественная Война в новеллах и очерках, в письмах и воспоминаниях её современников - Юрий Коваль

Раньше я с наслаждением читал твои письма, написанные каллиграфическим, ясным почерком, а сейчас я с большим трудом разбирал твои каракули. А что еще хуже – это масса ошибок и притом самых грубых. Распустился ты здорово. Подтянись. Ты знаешь, по почерку видно, что ты стал небрежничать, а значит стал неряхой. Смотри, Колюшка, следи за собой. Я это тебе советую, как другу и брату.

Колюшка, ты пишешь, что Ленка вышла замуж. Поторопилась. Я боюсь, что и Нинка пойдет по этому пути. Ты ведь пишешь, что она стала барышней и носит туфельки на аршинных каблуках. Это уже плохо. Я предупреждал ее, что нужно поменьше думать о женихах и побольше работать над собой. Ты спроси ее, не забыла ли она о моем наказе. Скажи ей, что женихи найдутся в любую минуту, а вот умная голова встречается очень редко. Пусть работает над собой, учится, читает и учится.

И ты читай книги. Читай больше.

Скажи маме, что я шлю ей привет. Венушка пусть выздоравливает. Заставляй его заниматься утренней зарядкой и физкультурой – это укрепит его организм. Ты знаешь, чем больше тебя нагружают, тем становишься крепче. Сегодня посмотрел свои мускулы на руках… Смотрю и не верю: раза в два больше, чем были.

У нас с первого апреля идет подготовка к параду. Товарищи топают здорово, а я слегка: меня на парад не возьмут. Почему? Мал ростом. Норма 170 см, а я 169 см в ботинках. Занимаемся на территории сельскохозяйственной выставки. Она от нас километрах в 8—10. Ежедневно ходим туда… Километров 25 оттопаешь в день – и порядок.

Ну, пока. Привет Володе и Шуре. Привет Вениамину Антоновичу.

Здравствуй, мама!

Вчера получил твое письмо и не знаю, что делать: плакать или радоваться?

Есть от чего взгрустнуть и есть чему порадоваться. Грустить из-за содержания, радоваться из-за восстановления связи с тобой. От тебя, да и вообще откуда бы ни было, писем я не получал, начиная с 16 апреля. Есть отчего опустить голову.

Итак, я получил ответ, маленькое письмо. Читаешь и кажется, что это не письмо, а сгусток твоего горя. Сколько ты выстрадала! Не шутка: похоронить младшего сына и не знать, жив ли старший. Болезнь отца, трудная жизнь. У меня сердце замирает, когда я думаю о том, сколько ты выстрадала. Я прошу тебя, я требую, чтобы ты хоть обо мне-то не беспокоилась. Куда я денусь? Что со мной сделается? Валька умер. Братишки нет. Сердце замерло, когда я прочел это известие. Папа хворает. Что с ним?

Что о себе писать? Все в порядке. Скоро год моей службы. Ходит слух, что еще полгода учебы, полгода стажировки и я стану средним командиром запаса. Домой, наверное, не приеду до конца службы.

Как Колька, Нина?

Скоро занятия.

До свидания. Не беспокойся. Привет Горке.

Здравствуй, мама!

Ты говоришь, что хотела послать посылку и деньги. А для чего это мне? Я знаю, ты сейчас обидишься: сын не хочет принять подарок от всего материнского сердца. Но, прошу тебя, послушай объяснения, прежде чем сердиться на неразумного сына. Я получаю червонец в месяц. Куда я трачу эти деньги? Иногда купишь какую-либо мелочь: карандаш, мыло, нитки. Но ведь это бывает раз в две-три недели. А остальные деньги? Трачу на сласти, булки, мороженое. Между прочим, к мороженому я за последнее время пристрастился. Так неужели же ты будешь посылать мне деньги на развитие глупой страсти к мороженому? Сама видишь, что деньги для меня будут излишеством. Так же и с посылкой. Куда мне? Лучше, мама, не нужно ничего посылать.

Привет Нинке.

Мама, ты говоришь о вызове меня телеграммой. Это не надо. Я сейчас считаюсь лучшим редактором «Боевого листка» в полку. Работаю по развитию ротной печати. Прилагаю все силы. Близкие командованию люди говорят о моей награде за работу. 15 суток отпуска – за это я сейчас бьюсь.

Здравствуй, Колюшка.

Как твое письмо, так и веселее на душе. Пиши ты их чаще. Мама опять беспокоится? Ах она, мама! Ты тверди ей каждый день, что я жив и здоров, что со мной до самой смерти ничего не будет.

У тебя есть лыжи? Ты катаешься? Предупреждаю. Я неплохой лыжник. Я ходил на 20 км, ходил на 10 км – на время. Норма – 1 час.20 мин. – это с противогазом, подсумком, винтовкой. Я пришел одним из первых, впереди майора и старшего лейтенанта, – за 1час. 8 мин.

Встретимся, Колюшка, потягаемся. Коля, пришли мне схему своего трехлампового приемника. Хочу посмотреть. В армии я все забыл.

О себе. Похоже на похвальбу. Завоевал большой авторитет в роте. Я – редактор, ответственный за ротную печать, агитатор, пом. групповода политзанятий, пом. ком. отд. Налаживаю ротную печать, подписку на газеты. Читаю, пишу, занимаюсь немного английским, диалектическим материализмом, физикой. Может быть, удастся приехать.

Поздравление командира

Уважаемая Надежда Андреевна!

Поздравляем Вас с праздником, годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции!!!

Мы вместе с Вами разделяем радость за те успехи, которых достиг Ваш сын, Георгий Павлович, по боевой и политической подготовке. За все время пребывания в рядах РККА Ваш сын, Георгий Павлович, проявил себя как дисциплинированный, инициативный и морально устойчивый воин РККА. Вы можете гордиться тем, что сумели воспитать такого преданного патриота нашей Родины!

Командир подразделения (подпись)

Политрук (подпись)

Георгий Горшков пропал без вести в 41-м. Ему было двадцать лет.

Рафагат Бикмухаметов. Художник, философ, книгочей, любит оттачивать свой язык в словесных схватках и подтрунивать над товарищами. У Рафагата острый, верный глаз. В минуты совсем не юношеского прозрения он дает людям удивительно точные, емкие характеристики.

К жизни относится спокойно, по-хозяйски, без суеты. Над превратностями судьбы посмеивается. Какая там судьба? Есть человек – повелитель судьбы. Захочет он – и скрутит ее в бараний рог, станет она покладистой, послушной. Ослабит узду человек – тогда уж она не упустит своего шанса.

Учится школьный Демокрит, разумеется, на отлично.

«СВОЮ СУДЬБУ ЧЕЛОВЕК РЕШАЕТ САМ».

Письма Рафагата Бикмухаметова

Здравствуйте, дорогие!

Привет из Гурьева. Жаль, что не могу еще сообщить вам своего адреса, так как временно мы живем в клубе, и неизвестно, когда нас переведут в казармы. Часа два в день занимаемся строевой подготовкой, примерно столько же прорабатываем уставы. Ради развлечения подтруниваю над своим дружком Александром Худошиным. Забавно наблюдать, как он кипятится. Зачислили меня в пулеметную роту, так что через шесть месяцев на свете будет одним пулеметчиком больше.

Гурьев, оказывается, совсем не то, что я о нем представлял. Снег, до черта много заборов, верблюды. Летом, говорят, здесь невозможная пыль. Сейчас снег почти весь растаял, стоят лужи, кажется, весна осилила зиму. Живем неплохо. Обмундирование еще не выдали, щеголяем в собственных костюмах.

Хотелось бы знать, как поживаете вы? Зубрит ли Хава (сестра Рафагата – Ю.К.) по-прежнему свою хирургию? Что в Уфе нового? Писать, лежа на полу, неудобно, поэтому продолжение отложу до следующего раза, да и писать, кажется, больше не о чем. Вы обо мне не беспокойтесь. Собираюсь купить мандолину и развлекаться музыкой.

Здравствуйте, дорогие!

Пишу со стрельбища. Сегодня стреляем из станковых пулеметов и автоматов. Стоит сплошной треск и визг пуль. Интересное бывает ощущение, когда лежишь на огневом рубеже: кажется, будто мышцы наливаются силой и рука становится тверже, а глаз зорче. Вообще, обостряются все чувства и появляется азарт игрока в биллиард или, скажем, в кегли. Так и хочется уложить все пули в цель, как будто это имеет какое-то особо важное, неоценимое значение, а промах – большой позор.

А где, между прочим, Хава, твоя карточка, которую ты так давно обещала мне прислать?

Здравствуйте, дорогие родители!

Здравствуй, Хава!

Вы спрашиваете, что мне нужно. Могу, положа руку на сердце, уверить вас, что ничего мне не требуется, в том числе и деньги. Ведь мы получаем жалование, а покупать все равно нечего, и деньги напрасно валяются в кармане.