Бурелом. Книга третья - Вера Булич

1942

Скатуден

С.А. Ритгенбергу

Ночами черен и безлюден— Собор, казармы тюрьма,Над ними зим военных тьма —Угрюмый, сумрачный Скатуден.

За доком стынут трубы суден,Пустая улица нема,Безжизненные спят дома,И сон из башни непробуден.

Но вот вздымаясь выше. выше,Прорвав засаду плотных туч,С лучом скрестился в небе луч,

И отблеск падает на крышиПрозрачною голубизной:Прожекторов дозор ночной.

1944

* * *

Э.П. Вилькен

Достойно начинай свой деньМолитвою, трудом, молчаньем.Все гуще роковая теньНад нашим трепетным дыханьем.

Как нежен розовый закат!Как чист прекрасный голос Музы!Внимай! — но душу тяготятЗемные горести и грузы.

И от разрушенных домов,Из черноты разбитых оконВсе явственнее слышен зовОдолевающего рока.

Благослови короткий день,Хоть он потрачен был напрасно,И обернись, вступая в тень:Заря прозрачна и прекрасна.

1944

Во сне

Ослепший месяц выйдет на поля,Но луч в глазах не встретит отраженья.Оглохший ветер ветки рощ качнет,но шелест нежный не коснется слуха…Цвети, цвети, печальная земля,Цветами скрой следы уничтоженья!…Дорогой тайной сон меня ведет,Шуршит бурьян заброшенно и сухо.

А мы здесь прежде жили на-яву.Мы радугу видали после грома,Слыхали птиц и трогали траву,Дышали воздухом родного дома.

Как тускло и беззвучно все во сне!Как призрачны приевшиеся вещи!Мы ничего из сна не унесем.Не оживим теней своим дыханьем.Шуршит бурьян…И снова шум извнеИ пробужденья полумрак зловещий.— В чужих домах мы тенью промелькнемИ не наполним их воспоминаньем.

1944

Бурелом

Простая жизнь. Свой домик у воды,Цветы и грядки в изобилье ягод,Осенних яблонь сочные плодыИ в зимней кладовой припасы на год.

Мечты, мечты… Не время строить дом,Искать благополучия земного.Мы — сброшенный на землю бурелом,К родным корням не прирасти нам снова.

Броди, душа, по миру сиротой,И в дом чужой ты заходи с опаской,Чужой не обольщайся теплотой,К земным вещам не прикасайся с лаской.

Броди, душа, и в дождь, и в снег, и в пыль,Но береги остатки достоянья:Свой крест, истертую суму, костыльИ горькие до слез воспоминанья.

1944

Не пожелай

Не пожелай ни дома, ни вола…Решеткой сад с цветами огорожен,В окне белеет уголок стола…— Ступай своей дорогою, прохожий.

Пасутся грузные волы в степи,Воркует голубь на пшеничном стоге.Ворчит чужое счастье на цепи:— Иди, прохожий, по своей дороге.

Не пожелай, души не оскверни,Свои желанья выпустив на волю.Пусть у других щедрей и ярче дни,Сумей принять свою скупую долю.

Туманы розовеют вдалеке,Сверкает солнце утреннее в росах.Смотри в твоей обветренной рукеЧудесным цветом расцветает посох.

1946

III.Верность

Вы и мы

Нас разделили годы и годаВеликих, небывалых потрясений,…Восточный ветер шелестит в сирени,Над финским озером взошла звезда.

И та же искрится над Летним Садом,Над Пушкинской могилою горит,В лесах забытый осеняет скит,С серпом и молотом сияет рядом.

Вы говорите: мы и вы — рубеж.Да, между нами пролегла граница,Но в сердце та же кровь, что в вас томится,И нет для сердца ни границ, ни меж.

И разве может чувству быть преграда,Любви к стране, где все мы рождены!Мы сердцем пережили дни войны,Бои в степях, осаду Ленинграда.

И плена скорбь, и гнев, и боль утрат,И, как и вы, мы слушаем — в разлуке, —Как нарастают в отдаленьи звуки,Победных залпов громовой раскат.

1945

Эмигрант

По улице, засыпанной листом,И по аллее в парке опустеломМечтательно, бесцельно — дом не дом —Идет он сгорбившись, в пальто позеленелом.

Уже ненужный, вьется лист над ним,Хрустит песок под тихими шагами.От моря тянет воздухом сырым,Меж двух стволов закат — как будто в черной раме.

Судьба изгоя — горькая судьба,Как барка. пущенная по теченью.Тяжелый груз, не выдержать — слаба,И неминуем час — быть кораблекрушенью.

Но втайне, из последнего огняМольба о чуде, стынущая в жилах.— Страна моя живет и без меня,А я без родины дышать не в силах.

1944

Родина

Родина — это воздух,Которым легко дышать,Небо в знакомых звездах,Где можно свою отыскать.

Шелест былинной дубравы,Колосьев тысячный всход,Древние буйные травы,Вода ключевая и мед.

Родина — всех поколений,Всех лет и событий груз,Мертвых славные тениИ мертвых с живыми союз.

Тяга крови единой,Радость речи родной…Родина! — клик лебединый,Зовущий: домой, домой!

1945

Приказ

Когда по радио дают Приказ:Вниманье! Слушайте в такой-то час…

Я жду в волненьи города названье,Какой из них в развалинах, в огнеИ перенесший плена испытанье.Сегодня возвращен родной стране.

И вот несет волшебная волнаДалекие родные имена.

Как музыка для слуха эти звуки.Идут полки. бригады, и бойцы —Славянских предков доблестные внуки,Потомков русских славные отцы.

И  сквозь ряды прославленных именМне слышен шелест боевых знамен.

То буйный ветер с берега ДонскогоСквозь тьму и степь и заросли ракит.То древний ветер с Поля КуликоваЧерез века в полотнищах шумит.

1944

Медаль за оборону Ленинграда

Летит, летит свистящая гранатаИ обращает ночь в багровый день.Минуй в полете здание Сената,Творенья Фальконета не задень,

Дугою обогни святой Исаакий,Адмиралтейства стройного не тронь,Пади в Неву и сгинь в подводном мракеИ в волнах ярый потопи огонь.

Растрелли, Воронихин и Баженов,И многие, чьи славны имена,И безымянные — за сменой смена —Бесчисленные — за волной волна —

В пыли кирпичной, на лесах, стропилахПроведшие свой краткий век земной,Строители, истлевшие в могилах,Восстаньте многотысячной толпой!

По набережным, на мостах, у зданийСоборов, и музеев, и дворцовНесите стражу, призраки преданий,Невидимой опорою бойцов.

Рукой бесплотной тайно отводитеУгрозу тяжких вражеских гранат.Вы, ставшие бессмертными в граните,Спасите наш прекрасный, гордый Град.

1942

Здесь Пушкин проходил, и дом на МойкеХранит в стенах его предсмертный вздох.…Безумный Герман на больничной койке,Тасуя карты, бредит: с нами Бог!

На черном небе зарева большогоРазрозненные сполохи горят,И над Невою сумрачно-багровойЛетит из тучи вражеский снаряд.

Над Зимнею канавкой о перилаОблокотилась Лиза, вся в слезах……Подруги милые, мне — крест, могила,А вам резвиться в солнечных лучах.

Хрустальным пламенем сияла зала,Столетья блеск впитали зеркала:Здесь музыка Чайковского звучала,Здесь славы русской радуга взошла.

Подъезд театра как пустая рама,И ветер крутит мусор и золу.Но в полночь выйдет Пиковая Дама,Пройдет по улицам в туман и мглу.

Пройдет, растает в площади пустынной,В зияньи стен разбитых пропадет,И луч прожектора иглою длиннойНад памятником бронзовым скользнет.

Ты ждешь, Евгений, но не с прежним страхом,С надеждой жаркой ожидаешь ты,Что ринется одним могучим махомЧудесный конь с гранитной высоты

И по торцам столицы непокорной,В развалинах не сдавшейся врагу,Проскачет он, строитель чудотворный,Свой клич войскам бросая на бегу.

1942