Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В следующем подразделе мы увидим, что глобальная доступность (ограничение 1) была просто специальным применением прописывания ограничения глобальности относительно функционалистского уровня описания. На нашем пути к систематическому каталогу концептуальных и эмпирических ограничений для более глубокого понятия феноменального опыта важно всегда помнить, что никогда не будет единой концепции сознания, которая могла бы стать своего рода окончательным результатом. Феноменальный опыт сам по себе является градуированным феноменом, имеющим множество различных разновидностей, интенсивностей и степеней внутренней сложности. Разные степени удовлетворения концептуальных ограничений будут давать разные концепции феноменального опыта, концепции, различающиеся по своей семантической силе. Поэтому интересно выяснить, каким на самом деле является самое слабое понятие сознательного опыта. Какова минимальная степень удовлетворения ограничений, необходимая для прочного понимания феномена? На первый взгляд может показаться, что концепция сознания - это кластерная концепция, набор в значительной степени неизвестных, перекрывающихся подмножеств достаточных условий без единого необходимого условия, которое можно было бы найти в качестве члена любого набора. Неужели все, что мы можем найти, - это теоретический прототип? Собственно говоря, обсуждение различных степеней глобальной доступности простого сенсорного содержания в главе 2 показало, как, например, человеческий цветовой опыт - это феномен, который перетекает из когнитивного в доступность внимания; имплицитное, сублиминальное восприятие; и слепое зрение. Однако, принимая феноменологию первого лица всерьез, важно отметить, что первые два ограничения - активация в пределах окна присутствия и интеграция в целостное глобальное состояние - скорее всего, являются единственными двумя кандидатами на строго необходимые условия. Они могут помочь нам прийти к минимальному понятию феноменального опыта. Поэтому кратковременная память и глобальная интеграция будут лежать в основе любой эмпирической теории сознания. Почему? Если содержание постулируемой здесь интегрированной репрезентативной структуры высшего порядка представлено в окне присутствия, генерируемом системой, мы можем впервые начать понимать, что означает возникновение опытной реальности для системы. Активация в рамках самогенерируемого окна присутствия наделяет модель мира дополнительным качеством временной непосредственности. Результирующее репрезентативное содержание будет феноменальным присутствием глобального целого, мира, данного в один психологический момент, сиюминутной реальностью. Если я прав, утверждая, что ограничения 2 и 3 являются двумя наиболее общими ограничениями в концептуализации сознательной репрезентации, что они фактически являются необходимыми условиями для любого вида сознательного опыта, то это дает нам самое слабое из возможных понятий сознания: сознание - это активация интегрированной модели мира в пределах окна присутствия. Феноменологически говоря, сознание - это просто "присутствие мира". Однако, чтобы понять, как репрезентативные содержания кратковременной памяти и репрезентативные содержания модели мира могут превратиться в непередаваемую видимость присутствия реального мира, мы должны применить еще одно ограничение: ограничение 7, ограничение прозрачности. Поэтому я возвращаюсь к вопросу о минимальном понятии сознания в конце раздела 3.2.11.
Генерация мира как информационно-вычислительная стратегия
Одной из основных функций осознанного опыта может быть построение заключительной фазы в процессе сокращения информации, данных и неопределенности, возникающих в жужжащей и цветущей путанице внешнего мира. Как наглядно продемонстрировали недавние исследования бистабильных явлений (например, см. Leopold and Logothetis 1999), если через сенсорные модули даются две несовместимые интерпретации ситуации, то осознанно переживаться может только одна. Поэтому создание единой и согласованной модели мира - это стратегия, направленная на уменьшение двусмысленности. В то же время это приводит к сокращению объема данных: количество информации, непосредственно доступной системе, например для выбора моторных процессов или сознательного управления вниманием, минимизируется, и тем самым для всех механизмов, работающих с феноменальной моделью мира, снижается вычислительная нагрузка.
Во-вторых, если мы предполагаем существование механизмов, отбирающих нефеноменальные репрезентации, уже активные в системе, и встраивающих их в сознательную модель мира, то общая избирательность и гибкость системы повышается благодаря их сотрудничеству, поскольку система теперь может реагировать на эту информацию множеством различных способов. Для быстрых и жестких паттернов реакции, например, в области автоматических моторных реакций или в чисто салиенс-ориентированном, низкоуровневом внимании, нет абсолютной необходимости в том, чтобы функционально релевантная информация, уже активная в системе, также была частью ее высокоуровневой модели мира. Однако если эта информация критически важна, так как должна быть доступна для многих механизмов одновременно, и если она должна постоянно отслеживаться и обновляться, то ее интеграция в текущую модель мира будет стратегическим преимуществом.
Третий аспект, возможно, наиболее интересен на вычислительном уровне описания. Я описал его в главе 2 как гипотезу нулевого мира: сознание необходимо для планирования. Если система должна развивать когнитивные способности, такие как планирование будущего, память или моделирование возможных миров в целом, ей нужен фон, на котором могут происходить такие операции. Если внутренне смоделированные миры должны сравниваться с реальным миром, чтобы можно было рассчитать расстояние между ними и мысленно смоделировать и оценить возможные пути из реального мира в другой глобальный ситуационный контекст, то системе нужна эталонная модель реального мира как реального мира. Эта эталонная модель реального мира должна быть для системы нетрансцендентной, чтобы она никогда не заблудилась в своих собственных симуляциях. Это, или так я утверждаю, является основной причиной того, что феноменальная модель реальности активируется в пределах окна присутствия (ограничение 2) и ее прозрачности (ограничение 7). Аргумент в пользу этой гипотезы состоит в том, что существование симуляции мира, отмеченной как актуальная, является просто необходимым условием для альтернативной симуляции мира, ссылающейся на этот внутренне сгенерированный мир0 в ходе последующих процессов оценки. Отмечу, что в пользу необходимости такой прозрачной информационной структуры высшего порядка можно привести не только феноменологический и репрезентационистский, но и нейрокомпьютерный аргумент. Конечно, на более позднем этапе и на таком уже существующем фоне возможные миры можно сравнивать с возможными мирами, а возможные стратегии действия - с возможными стратегиями действия. Тем не менее, наивный реализм был первым и абсолютно необходимым шагом для того, чтобы сделать разницу между реальностью и симуляцией когнитивно доступной для системы на последующих этапах. Феноменальный вариант моделирования мира достигает этой цели элегантным и надежным способом.
"Быть в мире" как функциональное свойство
Функционалистское прочтение нашего третьего ограничения таково: феноменальные репрезентаты, в силу концептуальной необходимости, оперируют интегративной функцией высшего порядка. В другом месте я ввел спекулятивную концепцию, концепцию связывания высшего порядка, короче говоря, "HOB" (Metzinger 1995e). Эта концепция была
