Послушай мое сердце - Бьянка Питцорно

— 26-го.

— Тогда нужно срочно выздоравливать, я же обещала Ундине нести шлейф.

— Ты не злишься? — удивленно спросила Элиза. Она-то боялась, что сейчас разыграется ужасная сцена ревности.

— Послушай, как бьется мое сердце, — сказала Приска, прижимая трубку к груди.

Элиза услышала спокойное равномерное биение. Она вздохнула с облегчением. Приска просто непредсказуема. При таких драматических обстоятельствах она умудряется не ревновать. Она необыкновенная. Лучше всех. Как ей повезло с подругой!

После обеда у Приски все еще была высокая температура, но это не помешало подругам навестить ее и рассказать все по порядку. Инес тоже была допущена на это собрание, и, разумеется, она притащила с собой Филиппо, которому, правда, на любовные дела Ундины и дяди Леопольдо было наплевать, и через пять минут он уже крепко спал.

А история, между тем, была захватывающая, и Приска с Инес слушали, затаив дыхание.

Самое невероятное, никто из семьи Маффеи не заметил, что дядя Казимиро в один прекрасный день бросил курить, даже Элиза, которая так внимательно за ним наблюдала, даже дядя Леопольдо, который сам натолкнул его на это решение. Именно из-за этого, а вовсе не из-за ревности, Казимиро стал таким нервным и раздражительным и так огрызался на брата кардиолога, который всегда осуждал курение.

— А знаешь, почему он никак не отреагировал на то, что учительница меня побила? — объяснила Элиза. — Почему и не подумал устроить кровавую расправу? Потому что ровно в тот день он не выдержал и снова начал курить. Он был так счастлив и расслаблен, что ему совершенно не хотелось ни с кем ссориться!

Когда Элиза закончила свой рассказ, Инес вздохнула:

— Как романтично! Это похоже на фотороман из «Гранд-Отеля». Когда, только увидев одно название, знаешь, что будешь плакать.

— И правда, — заметила Розальба. — А название могло быть такое «Братья-соперники, или Недоразумение».

— Приска, давай ты напишешь такой рассказ! — с воодушевлением предложила Элиза.

— Дайте только выздороветь, — пообещала подруга.

Но она никак не выздоравливала. Температура не падала.

— Это не вирус. Просто слабость, как после нервного потрясения, — сказал дядя Леопольдо.

— Не смеши меня! Какое нервное потрясение в девять лет! Я думаю, она просто тайком сожрала какую-нибудь гадость, и теперь у нее несварение, — заявила Прискина мама, будто гораздо лучше разбирается в детских болезнях, чем доктора.

В день, когда одноклассницы сдавали первый вступительный экзамен, Приска все еще лежала в постели с температурой. Дядя Леопольдо строго-настрого запретил ей выходить из дома.

— Я потеряю год! — отчаивалась Приска.

— Ну, вообще-то не так-то плохо еще год походить в начальную школу. Тебе нет еще десяти.

— Но я уже сдала экзамены за пятый класс! В начальной школе мне больше делать нечего. К тому же я потеряю Элизу и остальных одноклассниц!

— Успокойся. Если ты будешь так нервничать, у тебя поднимется температура, ты же знаешь. В первых числах июля будет специальная «сессия для болевших» — еще одна возможность сдать экзамены. А если ты и тогда еще не окрепнешь, попробуешь сдать в сентябре. Вот увидишь, так или иначе этой осенью ты тоже будешь учиться в средней школе.

Все равно Приска так горько рыдала, что дядя Леопольдо пообещал ей в утешение, что ее навестит Ундина.

Ундина пришла, и ее присутствие было как дуновение свежего благоуханного ветерка в закрытой комнате. Приска смотрела на Ундину сквозь слезы, и она казалась ей красивой, как никогда. Она прекрасно понимала, как дядя Леопольдо мог в нее влюбиться. Она на его месте втрескалась бы по уши.

Для начала Ундина ей сказала, что пришла пора перейти на «ты». Приободрившись, Приска принялась болтать без умолку и в конце концов призналась, что сама выдумала, что у нее болит живот, только бы не идти к учительнице.

— Но он тут же разболелся по-настоящему, как будто от этих слов. Правда, странно?

— Не очень-то. Видимо, твое тело просто послушалось тебя и обеспечило тебе железное алиби. Но теперь пора уже с этим покончить. Или, может, ты в глубине души не хочешь и вступительные экзамены сдавать?

Приска засмеялась. Сдавать она, конечно, хочет. И хочет поскорее выздороветь.

— А то кто же будет нести твой шлейф?

Потом Ундина захотела узнать, за что Приска так ненавидит учительницу.

— За то, что она побила твою лучшую подругу? Ну да, она переборщила. Но Элиза вела себя ужасно, сказал мне дядя Леопольдо. Она провоцировала ее всеми возможными способами. Одному Богу известно, почему, ведь обычно она такая спокойная девочка.

— Мне тоже известно, — вырвалось у Приски. Так что ей пришлось рассказать об Иоланде и Аделаиде, о журнале Несправедливостей и обо всем остальном.

Ундина, которая поначалу слушала ее с улыбкой и вставляла шутливые замечания, постепенно становилась серьезной.

— Бедная Приска, — сказала она, когда Приска закончила свой рассказ, — в каком ужасном мире нам приходится жить, несмотря на все эти красивые речи о демократии, которые ведут друзья Бальдассаре Маффеи! Знаешь, я тоже в детстве была бедной девочкой. Ты же видела моих родителей. Теперь благодаря моей работе они живут безбедно, но ты наверное, заметила, что они совсем не похожи на твоих дедушку с бабушкой, на синьору Гардениго, на родителей твоих подруг…

— Ты тоже жила в подвале без окон? — спросила Приска. — С дыркой в полу вместо туалета, через которую пролезали крысы?

— Нет. Мы были не так бедны. Мой отец работал. К тому же это было еще до войны… Но мы едва сводили концы с концами, и мои подружки не ходили в школу. Они пасли дома своих младших братьев и сестер, в 7–8 лет уже шли в подмастерья к портнихам и швеям или работать судомойками в какой-нибудь богатый дом.

— А ты?

— А мне ужасно повезло. Даже трижды повезло. У меня был честолюбивый отец, я была единственной дочкой и встретила добрую и умную учительницу, которая мне очень помогала, даже когда я уже училась в средней школе, а потом и в институте. К счастью, не все такие, как твоя синьора Сфорца!

— Но кто знает, сколько еще на свете таких, как она! — сказала Приска.

— Кто знает… — отозвалась эхом Ундина.

Глава пятая,

в которой Приска пишет рассказ под названием «Братья-соперники, или Недоразумение»

Это история, в отличие от всех остальных, чистая правда, от первого до последнего слова.

Жили-были два брата по имени Леопольдо и Казимиро. Леопольдо был старше, он был очень красивым и таким очаровательным, что все женщины, увидев его, влюблялись с первого взгляда. Но он плевал на всех этих женщин и оставался холостяком. По профессии он был кардиолог.

А Казимиро был инженером, и он не был и вполовину так красив, как Леопольдо. У него даже бороды не было, и женщины сами плевать на него хотели. У него в жизни не было ни одной поклонницы. Но он все равно не вешал нос, ведь он все время читал книги о пиратах Малайзии и утешал себя мыслью, что однажды встретит прекрасную Марианну по прозвищу Жемчужина Лабуана и отыграется за этих дурочек!

Однажды Казимиро подменял какого-то преподавателя в Техническом институте и познакомился с прекрасной учительницей математики с романтическим именем Ундина и по фамилии Мундула, в которой тоже есть что-то морское. У Ундины были рыжие волосы, она быт красива, как море на закате. А когда она злилась, то была прекрасна, как буря, со своими волнами кудрей. Увидев ее, Казимиро подумал: «Эта девушка еще прекраснее Жемчужины Лабуана, прекраснее… Девы пагоды, прекраснее Сурамы!»

Он забросил свои книжки про пиратов и влюбился в Ундину. Но она, узнав про это, сказала ему: «Лучше останемся друзьями». Так они и сделали, но сердце Казимиро было разбито.

Тогда Казимиро решил показаться брату кардиологу, и Леопольдо сказал: «Ничего страшного. Не стоит страдать из-за женщины, которая не отвечает тебе взаимностью. Но я бы на твоем месте бросил курить, потому что курение гораздо вреднее для сердца, чем несчастная любовь».

С тех пор Леопольдо очень хотелось посмотреть хотя бы одним глазком на эту жестокую женщину, из-за которой так страдал его брат. После долгих уговоров ему удалось убедить брата познакомить его с ней. Леопольдо тоже влюбился в нее с первого взгляда. Но не хотел подло уводить ее у бедного Казимиро, поэтому ничего не сказал и решил ее забыть.

А Ундина, как все женщины, не смогла устоять перед очарованием прекрасного кардиолога и тоже влюбилась в него. Но, увидев, что он не проявляет к ней ни малейшего интереса, она решила, ей тоже никогда его не завоевать. Так что теперь они страдали все втроем. Двое молча, и один, Казимиро, с бесконечными стонами и вздохами.