Двуликие - Ольга Сергеевна Кобцева

– Если вы не ведьма, принцесса, то вас не должно это пугать.

– Должна вас заверить, я не ведьма, – рассмеялась Карленна, но легкое напряжение в ее голосе не могло укрыться от охотника.

– В этом я вам верю.

– Так я могу пройти? – спросила принцесса, указав на высокую садовую арку, проход к которой загородил охотник.

Гарс немного посторонился. Это «немного» подразумевало собой узкую щель между ним и изгородью, в которую не протиснулся бы даже ребенок. Но он ухмыльнулся и указал принцессе на проход:

– Идите.

Карленна не оценила насмешку.

– Вы пытаетесь меня смутить, Дант Гарс?

– А вы смущены?

– Нисколько. Но я предпочла бы, чтобы вы позволили мне пройти.

– Я позволяю, – рассмеялся охотник.

Карленна скривилась в ответной улыбке. Пусть Дант Гарс не давал пройти вперед, путь назад он оставил открытым. Одарив охотника презрительным взглядом, она развернулась и поспешила обратной дорогой. Но у Данта на этот счет оказались иные планы. Он догнал принцессу и, удерживая ее за руку, произнес:

– А я все-таки скажу про Адрена: не мучайте друг друга. Вы его не любите. Вас не привлекают ни его деньги, ни титул, ни политический ум.

Эти слова, кто бы и при каких обстоятельствах их ни сказал, своей правдивостью укололи сердце принцессы.

– Много ли вы знаете! – фыркнула она.

– Поверьте, я вижу больше, чем мне показывают, – двусмысленно усмехнулся охотник. – Вас ничуть не привлекает политика – это скучно. Вы любите другие игры.

Охотник крепко, до боли сжимал руку Карленны.

– Отстаньте! – воскликнула она.

Девушка смутилась. Румянец разлился по щекам, и она поспешно отвернулась. «Наглец и грубиян», – разочарованно подумала принцесса, не то оскорбленная поведением охотника, не то обиженная на правдивые слова, которые не хотела слышать. Дант Гарс выпустил ее, и Карленна, не оборачиваясь, побежала к выходу из парка. Охотник не преследовал ее, но принцесса слышала, как он рассмеялся.

– Это не ваше дело! – крикнула она и скрылась в арке.

Глава 32

Монт-д’Этальские крысы

Сумерки накрывали зеленую равнину близ западных деревень, неспешно наползал туман, пряча очертания арнестских гор. Веяло вечерним холодком. Призраки инквизиции сидели, подстелив плащи, на тронутой вечерней росой траве, а невдалеке паслись их серые кони. Весь день призраки и Ник провели в деревнях: искали повстанцев из отряда Нэйта, которым хватило ума не участвовать в ограблении оружейного склада, но которых выдали пленные собратья. Под конец дня принц чувствовал себя выпотрошенным из-за этой нервной работы.

Вечером призраки сделали привал. Ник со вздохом усталости опустился на землю возле костра. Зябкие пальцы ветра трогали спины путников. Костер почти потух, и призраки подкинули дрова в огонь. Пламя радостно вздыбилось, и мигом нагревшийся воздух обдал их теплыми прикосновениями. Ник откинулся на плащ. Не хотелось ни есть, ни пить, он мог лишь мертвецки лежать на земле и ощущать, как оранжевый свет пламени слабо согревает лицо. Костер мутнел и исчезал, сознание туманилось, и вот уже Ник оказался не в кругу призраков, а на дороге. «Разве мы опять куда-то едем?» – засопротивлялся принц, но сон уже сморил его.

Никос шел один. Проливной дождь обрушился на него. Принц дрожал, безуспешно растирая заледеневшие руки в попытках согреть их, но продолжал идти. Дорогу размыло, он увязал в топкой грязи и молился, чтобы это скорее закончилось, чтобы он скорее проснулся. Ник не сомневался, что это всего лишь один из тех снов, столь похожих на явь.

Однако дождь внезапно кончился. Когда дождевая пелена расступилась, обнажив залитые водой окрестности, Ник принялся озираться, чтобы понять, где находится. Дорога спряталась среди редеющего леса, но впереди виднелся дорожный указатель. Принц прочел название ближайшей деревни и двинулся в ее сторону. Когда широкий пень у перекрестка преградил ему путь, Ник присел передохнуть и тут же вскочил. Пень, а теперь и брюки принца, оказались насквозь мокрыми. Принц досадливо отряхнулся.

Вдруг ему показалось, что справа, среди деревьев, мелькнула тень. Следом ночную тишину внезапно нарушили тихие звуки с дороги. Послышалось лошадиное ржание, и вдалеке показались силуэты всадников. Тень снова шевельнулась и двинулась в глубину леса. Принц на секунду замялся, размышляя, куда лучше пойти: в лес за таинственной фигурой или навстречу всадникам. «Всадники проскачут мимо, и я их не догоню, а у этого человека, должно быть, в лесу есть укрытие», – решил он и последовал за фигурой.

Следуя за тенью, Ник дошел до скромной прогалины с маленьким бревенчатым домиком в центре. Окна излучали тусклый желтоватый свет, а из трубы тонкой струйкой шел дым. Фигура на секунду остановилась и обернулась, взволнованно вглядываясь в темноту. Оконный свет упал на ее лицо и розовые волосы, и принц вздрогнул, пронзенный недавними воспоминаниями. В инквизиции ее называли «девушка из таверны» или «розоволосая девушка». Фергюс попросил оставить поиски беглянки, но она стояла здесь, перед Ником. Оставалось только проснуться, найти это место и арестовать ее.

Новый день начался хмурым рассветом. Костер почти погас, все призраки, кроме караульного, спали, укрывшись серыми накидками. Лениво накрапывал дождь, капли слезами стекали по щекам, и Ник проснулся оттого, что дрожит. Он тяжело перевернулся на бок и съежился, растирая закоченевшие руки и ноги. Пальцы заледенели, и принц, немного подышав на них, беспомощно пополз к костру. Подкинул в огонь пару веток, которые еще не успели намокнуть, и уселся поближе к огню. Блаженно прикрыл глаза. Тело оттаивало, Ник снова начал чувствовать пальцы, а вместе с тем вернулись и другие чувства – голод и жажда. К тому же покалывала затекшая спина. Принц немного размял шею, в которой после сна на непривычно жесткой земле отдавало тянущей болью, и смахнул с себя травинки с песком. Желудок заныл. Ник огляделся в поисках еды. Он нашел мясо, которое призраки пожарили вечером, и жадно накинулся на него. Оно остыло, но принц стряхнул с него насекомых и с удовольствием сжевал пару-тройку кусков. Он ел прямо с вертела. Липкий сок тек по рукам и капал в траву под ногами. Караульный, улыбаясь, подкинул принцу флягу с водой. Ник благодарно кивнул, вытерся рукавом и вздохнул: Фергюс не обманывал насчет голода и холода.

Топот копыт ворвался в равнинную тишину. На горизонте показался темно-серый силуэт призрака, который гнал коня к лагерю. На шум подтянулись и другие призраки. Вскоре все уже устроились вокруг костра.

– Ничего особенного, – рассказывал призрак, приехавший последним. – Приятели Нэйта в темнице клянутся, что остальные повстанцы скрываются где-то