Невеста супергероя (СИ) - Вероника Ева

— Ты не понимаешь. Это не сила, а проклятье. Я не управляю ей, а сдерживаю. Каждую минуту. Даже сейчас. Будто что-то живет внутри меня, что-то очень злое и кровожадное. И только и ждет момента, чтобы вырваться наружу, — Август говорил сквозь стиснутые зубы, а Лив больше не могла сдерживаться, роняя слезы на его кожаный рукав. К счастью, он больше не смотрел на нее. — И сжечь весь мир дотла.

— А мне все равно, — всхлипнула девушка, и Август взглянул на ее влажные глаза и резко поднялся, сгребая ее в охапку. Теперь она сидела у него на коленях, а он осторожно, кончиками перчаток, собирал ее слезы, не позволяя им спуститься ниже.

— Не плачь, — взмолился он, но Лив упрямо сверлила его взглядом.

— Мне наплевать, — упрямо повторила она. — Ты говоришь одно, но я вижу совсем другое! Ты сильный и заботливый. Ты готов на все ради своих друзей и спасения города. Целого города людей, которых ты даже не знаешь! Если в тебе и живет какой-то демон, то он уже проиграл, потому что ты — самый хороший и добрый человек из всех, кого я знаю. Я верю тебе. И готова доверить тебе свою жизнь. Понял ты, дубина?

— Вымыть бы тебе язык с мылом, — вдруг тепло улыбнулся ей Август, казалось, прогоняя непогоду одними лишь ямочками на щеках. Зло утерев мокрые глаза, Лив изо всех сил улыбнулась ему в ответ. — Ты еще… Не передумала?

— О чем это ты? — Она уже знала, но ей хотелось услышать это от него лично.

— Ну… — Август замялся, не на шутку смутившись. — Ты говорила, что хочешь быть со мной. Если ты еще хочешь… Я все равно не смогу заставить себя отстать от тебя. Только если сама прогонишь.

Лив молча улыбнулась и вдруг резко приблизилась к его лицу, остановившись лишь в десяти сантиметров от него. Ее кожи коснулось его безумно горячее дыхание.

— Нельзя, — грустно прошептал Август, предостерегающе сжав ткань пижамы на ее спине. Одним быстрым рывком он дернул вверх руку, зарывшись пальцами в ее волосах.

— Да-а, — в тон ему выдохнула она. Ее накрыло с головой от всего того, что между ними только что произошло. Поэтому она резко подалась вперед и невесомо мазнула своим кончиком носа по его. — Нельзя.

От столь мимолетного движения, она не успела почувствовать боли, как и от раскаленной конфорки, которую очень бегло тронула кончиком пальца. Но этот быстрый жест всколыхнул в них такую бурую эмоций, что им стоило огромных усилий просто не задохнуться, не утонуть в них окончательно.

— Ты несносная, — наконец, выдохнул Август, пораженно улыбаясь. — Просто невыносимая. — Вдруг, вспомнив о чем-то, он нахмурился, что очень не понравилось Лив. — А Нико?

— Что, Нико? — Не поняла Лив, думая лишь о том, как тепло ее спине, которую Август неосознанно поглаживал большими пальцами.

— Сама знаешь, — буркнул он, насупившись.

— Ничего не было и быть не могло, — встрепенулась девушка, но вмиг смягчилась, понимая, что Грейс была права. — Сам же знаешь.

Они вернулись в свои комнаты лишь к трем часам ночи. Все это время разговаривали, позабыв обо всем. С каждым словом они пытались оттянуть окончание этого трепетного момента, но время, как и всегда, шло своим чередом, неумолимо утекая. Лишь когда с неба неожиданно пролились первые капли ледяного дождя, им пришлось вернуться.

Уже в лифте Лив начала зевать, больше не в силах бороться со сном, и Август проводил ее до комнаты. Он больше не осмеливался обнимать ее, опасаясь, что тогда это затянется до утра, а он и сам уже едва стоял на ногах. Поэтому просто стоял напротив, но, все же, не сумел заставить себя отступить чуть дальше, почти касаясь ее. Лив, как загипнотизированная, смотрела на него снизу-вверх, все еще отказываясь верить своему счастью. Это случилось. Он открылся ей, и теперь она больше не позволит ему чувствовать себя монстром. В лепешку расшибется ради этого, но сделает.

— Что ж, — зашептал ей Август, боясь разбудить кого-то. — Выходит, что теперь я должен пригласить тебя на ужин?

— Ты же не ходишь в людные места, — зардевшись, смущенно отозвалась Лив. Это все точно сон. Слишком нереально.

— Ну да, — хмыкнул он. — Как на счет, китайской еды на заказ и ужина на крыше или в самом дальнем уголке какого-нибудь парка? Ночью.

— Годится, — она просто не могла перестать улыбаться, как дура.

На прощание он потрепал ее по голове и спешно удалился, а Лив, порхая словно бабочка, влетела в свою кровать и зарылась с головой в одеяло. Твари в животе больше не жалили ее, а ласкали и согревали неведомым ей ранее теплом и светом.

Ужин. Он пригласил ее на свидание. С ума сойти.

И пусть она очень смутно представляла себе, как могут развиваться их отношения без таких важных аспектов, как прикосновения, поцелуи и… прочее. Но сейчас ей было все равно. Это не главное. Она готова была обойтись без всего этого, лишь бы он был рядом с ней и улыбался.

С этими мыслями она и провалилась, наконец, в глубокий сон.

А помечтай она о предстоящем свидании еще хотя бы пол часа, и услышала бы, как из вытяжки на стене внезапно закапала вода. Она насторожилась бы, ведь это же не нормально, когда из вытяжки течет вода? Тогда она, возможно, успела бы закричать, увидев, как из лужи на полу вырастает женская фигура. Кто-нибудь обязательно услышал бы ее крик и пришел на помощь.

Но история не терпит сослагательного наклонения.

Кап.

Кап.

Кап.

Глава 12.?

— Где… — все, что он смог выдавить из себя, задыхаясь.

Боль в голове сменилась чем-то другим — каким-то болезненным гулом в черепной коробке, словно туда поместили гудящую электростанцию. Все громче и громче она резонировала внутри, просверливая виски.

Август больше не понимал, открыты у него глаза или закрыты. Все, что он видел перед собой — гнев и пламя.

И отчаяние.

Он находился ровно на границе между сознанием и полным безумием, когда стихия начинала брать над ним верх, грозясь спались не только его самого, но и все, что находилось вне. И одному создателю известно, насколько далеко она зайдет, оставит ли от мира хотя бы что-то живое?

Огонь пылал на его коже. Но не грел.

Кожа на костяшках уже давно превратилась в кровавую кашу, которую тут же прижигало пламенем, чтобы через мгновение рана вновь начала кровоточить под плотными перчатками, встретившись с непробиваемой железной поверхностью ненавистного лица. И так снова и