32.01. Безумие хаоса - Владимир Брайт

В ее расширенных от ужаса глазах явственно читалась единственная мысль: «Лучше бы я оставалась в беспамятстве, не возвращаясь к реалиям этого непереносимо дикого кошмара».

— Салли, тебе нужно взбодриться, — с подкупающей откровенностью мертвецки пьяного человека я предложил ей выпить вместе со мной.

Как будто находясь под действием глубокого гипноза, она взяла предложенную бутылку и, запрокинув голову, начала жадно всасывать в себя жидкость с видом человека, дорвавшегося до воды в опаленной безжалостным солнцем пустыне...

Официантка не останавливалась до тех пор, пока не выпила все без остатка. Очень медленно и осторожно, как будто имела дело с чрезвычайно хрупкой ценностью, она поставила бутылку рядом, и почти сразу же вслед за этим около полулитра алкоголя единым залпом ударили ей в голову, на мгновение даже стерев с лица несчастной женщины испуганно-затравленное выражение.

— Браво, Салли!!! Браво!!! — Совершенно искренне восхищенный ее героическим поступком, я попытался захлопать в ладоши.

При этом левая рука прочертила в воздухе стандартный полукруг, но не встретилась с правой, потому что та только слегка дернулась от импульса, переданного плечом, после чего безвольной тряпкой упала на колени.

Заблестевший было от действия текилы взгляд официантки, автоматически отметив движение, наткнулся на полоску красного скотча, пересеченную черной надписью, и сразу же потух. Салли было слишком хорошо известно, какие буквы написаны на этой красной ленте и почему неестественно белая конечность разительно отличается от всего остального тела. Надпись гласила: «Осторожно, стекло», — а сама рука...

Закончить мысль не удалось, потому что ударная волна алкоголя выбила предохранительный клапан — и сознание померкло...

— Мы опять ее потеряли, — прокомментировала ситуацию Милая и без всякого перехода продолжила: — Впрочем, вечеринка все равно подходит к концу, и нам уже надо собираться.

— Подожди-подожди... Одну минутку, а почему телефонная трубка погасла, не подавая никаких признаков жизни, и сколько времени прошло с тех пор, как я отключился?

— Программа-надсмотрщик, интегрированная в ядро, проверяла, не выходят ли мои действия за пределы строго установленных рамок. Ей понадобилось около получаса, чтобы проанализировать ситуацию и прийти к выводу, что все в порядке. Как только я вновь обрела самостоятельность, то сразу же помогла тебе очнуться. Еще вопросы?

— Куда мы направляемся, и как на наши планы повлияет то, что я в некотором роде все еще пьян?

— За это можешь не волноваться.

— Что?..

Мощный электрический разряд беспощадной молнией пронзил тело, и оно забилось в конвульсиях. Казалось, рука сжала оголенный провод высоковольтной линии. Не знаю, как долго продолжалась эта пытка, но когда она все же кончилась, сознание было спокойным и ясным — ничто не напоминало о том, что менее часа назад я принял ударную дозу алкоголя.

— Все в порядке?

Я не знал, что она подразумевала под словом «порядок», но вдаваться в детали не стал.

— Да... И что теперь?

— Через несколько минут здесь будет поднятая по тревоге полиция — я была слишком убедительна, голосом Салли описывая ужасы, творящиеся в этом зловещем месте, так что с разных сторон к нам следуют около пяти патрульных машин. А после того как стражи порядка приедут и эта старая рухлядь наконец догорит, мы поднимемся на поверхность.

— Сдадимся в руки правосудия — и начнем новую, честную жизнь? — криво усмехнулся я, не совсем понимая, ради чего стоило вызывать сюда еще и полицию, как будто и без ее присутствия нам не хватало собственных проблем.

— Нет, захватим патрульную машину и покинем это опасное место.

— А для чего нужно было вызывать не одну машину, а пять? Как мне кажется, в этом несколько опрометчивом решении нет никакой логики.

— Один из наших бледнолицых искусственных друзей находится неподалеку, ожидая, когда огонь стихнет в достаточной мере, чтобы можно было кое-кого отыскать на пепелище. Второй прибудет в течение ближайших десяти минут. Со спутника видно, что он бежит в нашем направлении со скоростью около пятидесяти километров в час. Грузовик с командой самураев с Востока развернулся и тоже следует к месту сбора охотников за твоим скальпом. Так что, как видишь, присутствие полиции при данном раскладе будет как нельзя более кстати. Воспользовавшись неразберихой, мы сможем попытаться уйти.

— Но ты же сама говорила, что эти искусственные твари будут защищать меня...

— Это еще ничего не значит. Не исключена вероятность того, что ты нужен им живым как источник ценной информации, и не более того. А как только они узнают все, что нужно, боюсь, необходимость беречь и защищать тебя немедленно отпадет. Поэтому давай пока исходить из той предпосылки, что эти искусственные создания — впрочем, как и все остальные вокруг — являются нашими врагами. В наметившемся противостоянии: мы, полиция, неодушевленные манекены и самураи с Востока — в общем, каждая из сторон играет только за себя. Мы будем вступать в альянс с кем угодно и как угодно, но только до тех пор, пока это в наших интересах... Я все доходчиво объяснила?

— Более чем.

— Тогда приготовься, полиция будет здесь с минуты на минуту.

— Я могу выкурить сигарету?

— Кури. Только, пожалуйста, побыстрее.

Левая рука вытащила из кармана смятую пачку, в которой большая часть сигарет была сломана, но мне все же удалось найти одну более или менее целую. Вспыхнул слабый огонек дешевой одноразовой зажигалки, и я глубоко затянулся, вдохнув в легкие вместе с воздухом струю терпкого ароматного дыма...

Это была последняя сигарета в жизни человека, пришедшего в этот мир, чтобы уничтожить его, но ни он, ни его железная напарница не подозревали о том, что произойдет в ближайшее время...

И только ветер, разносивший искры пожара, все напевал негромкую песню забытого пророчества — о том, что лишь настоящая любовь может спасти безумный мир... Только этот загадочный ветер знал: никогда больше не затянется сигаретным дымом тот, кто называл себя странным, пугающе неживым именем Тридцать второй. Но ветер не спешил раскрывать свои тайны, предпочитая оставаться в стороне от мирской суеты...

Я затянулся в последний раз и затушил окурок. Время для отдыха безвозвратно ушло. Пора было приниматься за настоящие дела.

До зарождающегося где-то на кромке короткой летней ночи рассвета оставалось два с половиной часа. Последние, решающие два с половиной часа...

17

Первая полицейская машина подъехала к руинам догорающей закусочной спустя шестнадцать минут после сигнала вызова от официантки Салли, сообщившей, что группа неизвестных устроила кровавую разборку в стенах заведения.

В этом захолустье, конечно, случались вооруженные грабежи, а иногда даже находили трупы неизвестных бродяг, но чтобы две банды устроили резню с многочисленными жертвами в стиле крутых кинематографических боевиков... Нет, такого здесь никогда не бывало да и быть не могло.

Майк Стайерс проработал в этих местах долгих семнадцать лет, знал всех людей и изъездил подвластную ему территорию вдоль и поперек, поэтому мог поручиться головой, что у вечно озабоченной неурядицами в личной жизни Салли просто-напросто поехала крыша после очередного домашнего скандала. Он так прямо и сказал своему напарнику, когда они садились в машину, чтобы отправиться на место происшествия:

— У нашей дуры Салли совсем башню сорвало на почве семейной жизни.

— С таким законченным алкоголиком-мужем это и неудивительно, — легко согласился второй полицейский, включая сирену и резко срывая с места патрульную машину.

Они проехали всего пару километров — и увидели отблески зарева бушующего вдалеке пожара.

— Надрались в стельку — и с пьяных глаз сожгли свой дешевый кабак, — усмехнулся в усы опытный Майк, для которого не являлось секретом, что владелец «Крученых перцев» не только приторговывает контрабандной выпивкой, но и сам не прочь серьезно выпить.

— Точно. А еще, может быть, пырнули кого-нибудь ножом и забросили в огонь, чтобы замести следы, — вот тебе и все «кровавые разборки», о которых так живописно рассказывала перепуганная Салли.

— Н-да уж... Не исключено и такое развитие событий. Что-то подсказывает мне — предстоящая ночка выдастся длинной и жаркой...

За всю свою семнадцатилетнюю карьеру Майк практически никогда не ошибался, но на этот раз предчувствия обманули опытного Стайерса. Ночь оказалась стремительно-короткой и, что самое главное — безжизненно-холодной...

Меньше чем через десять минут патрульная машина достигла места назначения и остановилась неподалеку от горящего здания. Двое полицейских успели только отстегнуть ремни безопасности и открыть двери, собираясь выйти наружу, когда прямо перед капотом машины, как будто из-под земли, выросла фигура в черном плаще с неестественно белым, неодушевленным лицом манекена. Руки-крылья сделали один короткий стремительный взмах — и пара пистолетов оказалась на уровне лица оцепеневших блюстителей порядка. Без малейшего промедления пальцы нажали на спуск, причем сделали это настолько синхронно, что звук от выстрелов слился в один громовой удар.