За гранью - Кнут Фалдбаккен

— Черт подери! — воскликнул Херманссон.

— Спокойно, — сказал Дидриксен. На его лице по-прежнему сияла улыбка.

— Мне кажется, что я имею право это знать…

— Ты чего, спятил? Этот козел совсем идиот?

— Постельное белье, — сказал Дидриксен, не меняя выражения лица. — Белье из тончайшего льна с Балтики. Дешево там, чертовски дорого здесь. А еще дороже в Норвегии. Большие пошлины. Мы продадим его у нас и получим большой навар. Хочешь в долю?

Постельное белье… Одно только слово прозвучало убаюкивающе, ведь он был так измотан и почувствовал облегчение, когда наконец получил объяснение. Ему очень захотелось поверить Дидриксену, когда он сидел и отхлебывал кофе цвета помоев из грязной кружки.

— Ты чего, спятил? — вновь воскликнул Херманссон. — Белье из льна! Ты что думаешь, этот козел совсем дурак? Послушай, чертов плотник… — Он подошел вплотную к стулу, на котором сидел Арне, и ткнул ему в лицо свой толстый палец с золотым кольцом. — Езжай скорее в Норвегию со своим бельем… — Он сделал попытку засмеяться, но она закончилась приступом кашля. — Но чтоб у тебя никаких дурацких идей по дороге не возникало…

— Не надо, Херманн! — попробовал унять его Дидриксен, но это было все равно что пробовать остановить поезд взмахом носового платка.

— Но если ты что-нибудь сделаешь, знай, что ты у нас в руках…

Дидриксен покачал головой и отвернулся.

— Так знай, что твоя доченька у нас!

В этот момент Арне не совсем понял значения сказанных слов, он пробовал отчаянно защищаться от этого гнусавого шведского карлика, но в то же время смысл этих слов постепенно начал проникать в его сознание, неизбежно, подобно тому, как вода впитывается губкой.

— Моя дочь?

— Твоя дочь Анне. Вот так-то!

— И что вы… она у вас?

— Вот именно, так точно, — ответил Херманссон неожиданно бодрым голосом. — И не упускай этого из виду во время твоей короткой поездки.

— Я… я тебе не верю!

— Ну тогда мы попытаемся тебя убедить.

И с довольным выражением на слегка перекошенном, бородатом лице он спокойно подошел к столу и налил себе кофе.

60

Сначала Валманн позвонил в контору ленсмана в Эйдскуге. Дежурный пообещал связаться с Конгвингером и прислать кого-нибудь оттуда, потому что вся команда Эйдскуга была брошена на серьезное транспортное происшествие на шоссе 20. Валманн попросил их поторопиться, у него не было времени на объяснение подробностей, и он сказал, что речь идет о том, что найден мертвый человек. А если они подумают, что речь идет о раскрутке банды контрабандистов, тем лучше. Затем он нашел еще один номер телефона и набрал его на маленьких, тесно посаженных клавишах мобильного телефона. Ответ раздался тотчас же, он представился и попросил соединить его с комиссаром полиции Томасом Кумлой.

Дежурный на коммутаторе заколебался. В Швеции также была суббота, и день клонился к вечеру, и, очевидно, у комиссара уже закончился рабочий день.

— Речь идет об убийстве, — настаивал Валманн, — и оно совершено здесь, на границе. Я попал на место преступления первым, и я один. Все это, возможно, связано с делом в «Белом лосе», в котором сотрудничают норвежская и шведская полиции.

— Понимаю, — прозвучало по-шведски, и через несколько секунд Валманн услышал голос Кумлы и ввел его в курс дела. Главное — попросил Кумлу прислать эксперта-криминалиста и судебного медика. Желательно, чтобы труп был обследован той же командой, которая занималась Замиром, чтобы можно было сравнить травму и возможное орудие убийства и тщательно изучить все биологические следы. Короче говоря, ему требовалось подтверждение того, что речь шла об одном и том же убийце.

Томас Кумла отвечал неохотно, наверное, он собирался в эти выходные отдохнуть. Но Валманн знал, что теперь уж от него не отстанет.

— Меня, собственно говоря, мобилизовали на охоту за контрабандистами.

— Ах вот как?

Валманн вытер пот со лба. В фургончике на полную мощь был включен обогреватель. В тесном, запертом помещении стоял запах смерти и мокрой одежды. Пока он разговаривал, он не спускал глаз с Кайсы, полулежавшей на стуле в неподвижном состоянии, почти в трансе. У него были дела и поважнее, чем разговаривать со шведским инспектором, но кое-какие детали надо было все же прояснить.

— Ты, вероятно, знаешь, что сегодня через границу ожидается переправка большой партии гашиша.

— Ну ожидается, — отреагировал Кумла без особого энтузиазма. — Я слышал об этом.

— Тимонен готовил эту операцию уже давно.

— Этот ваш Тимонен следует своему собственному плану. Он и его команда действуют независимо от полиции Вэрмланда. Где и когда им самим угодно.

Валманну показалось, что он услышал легкий вздох. Не было ничего удивительного в том, что Тимонен и его методы были крепким орешком для корректного шведского инспектора, которому оставалось не более двух-трех лет до пенсии.

— Так у тебя нет людей на посту вблизи «Белого лося»?

— «Белого лося»? А с чего там должны быть полицейские?

— Тимонен считает, что…

— Да плевать я хотел на вашего Янне Тимонена и на то, что он считает.

— Понимаю. — Валманну все стало ясно. Тимонен славился своими нетрадиционными методами, дававшими отличные результаты, в то время как Кумла был, что называется, жандармом старого образца, работавшим строго по правилам.

У Валманна появилась новая идея:

— А как насчет Херманссона?

— Херманссон? «Херманн-металлолом» в Торсби? Мы не упускаем его из виду…

— Отлично. У нас есть информация о том, что он в последнее время был замешан в целом ряде происшествий, которые мы расследуем с нашей стороны границы.

— Это меня не удивляет.

— Так, например, разве склад подержанных автомобилей не может быть идеальным местом для хранения и дальнейшего распределения большой партии наркотиков?

— Все возможно.

— А не следует ли направить туда патруль, чтобы проверить это, ведь отправка партии ожидается совсем скоро?

— Возможно.

— Я бы посоветовал тебе попытаться.

— Я подумаю об этом.

Только не слишком торопись, подумал Валманн, повесив трубку.

Минуты шли, но группа поддержки не появлялась. Валманн решил заняться Кайсой.

— Послушай, Кайса, — сказал он и осторожно потрогал ее за руку. — Я пришел сюда, чтобы помочь тебе.

— Кто ты такой? — Она вздрогнула, как будто только теперь поняла, что в фургончике кроме нее кто-то есть.

— Валманн, из полиции Хамара. Мы с тобой пили здесь кофе несколько дней тому назад, ты помнишь?

— Полиция… Полиция не может помочь моему бедному Боссе. — Она раскачивалась на стуле, бормоча что-то на своем шведско-норвежском диалекте.

— Ему сейчас уже никто не поможет, Кайса. Но мы можем поймать тех, кто это сделал.

— Их вам никогда не поймать… никогда не поймать… — Она опять стала раскачиваться и бормотать что-то похожее на заклинание.

— Кайса, ты знаешь, кто это был?

— Знаю… — отвечала она как во сне. — Я знаю… Но никогда не скажу…

— Даже мне не скажешь? Ведь я мог бы их посадить, и они получили бы по заслугам.

— Этих людей ты никогда не посадишь…

— Назови хотя бы одно имя, Кайса, и ты увидишь.

— Никаких имен! — Она приподнялась на стуле. — В наших краях со стукачами быстро расправляются. Очень быстро… — И она опять сникла.

Валманн сдался. Надо было позаботиться о том, чтобы она получила квалифицированную помощь.

— Пойдем, — сказал он. — Мне кажется, лучше всего нам уйти отсюда. Как насчет чашки кофе, пока мы ожидаем подкрепления?

— Нет! — Она отклонилась назад, как будто хотела провалиться в стуле. — Ему больше никто не поможет. И никто не поможет мне.

— Пошли. Чашечка кофе тебе не повредит.

— Оставь меня в покое!

Он взял ее за руку. Сквозь одежду он ощутил, что рука тонкая, как ветка.

— Мы уходим отсюда, — сказал он. — Я позабочусь о тебе. И… о нем. Я обещаю.

— Но не очень далеко, — попросила она и неожиданно послушно встала, как будто телесный контакт с другим человеком в один миг лишил ее возможности судорожного физического сопротивления.

— Только до кафетерия.

Она сделала несколько неуверенных шагов.

Он помог ей спуститься по двум ступенькам. Темнело. Он посмотрел на часы. Было поздно, и он уже ничего не успевал сделать из запланированного.

С сожалением он смотрел на то, как снег постепенно заметал ценные следы. Оставалась надежда на то, что его коллеги из полиции Конгсберга и Вэрмланда с помощью надлежащего оборудования снимут следы под снегом. Уж во всяком случае, отпечатки автомобильных шин в том месте, где машина соскальзывала с шоссе и колеса оставили глубокие следы на разделительной полосе. Видимо, водитель очень сильно спешил.