Семь сестер. Сестра солнца - Райли Люсинда

У Сесили уже не оставалось времени на то, чтобы поразмыслить над глубинным смыслом записки Джулиуса, потому что в комнату вошла Дорис с чайным подносом.

– Доброе утро, мисс Сесили. А утро сегодня великолепное! Взгляните сами! – Дорис отдернула ночные шторы на окне. – Сегодня вы заспались дольше обычного. И хорошо! Особенно, если вспомнить, что у вас сегодня вечером коктейльная вечеринка. А уже завтра вы сядете в аэроплан и полетите в Африку. Боже, спаси и сохрани! – Дорис зябко повела плечами, наливая чай в чашку. – Я буду молиться за вас. Честное слово! С вами все в порядке, мисс? Что-то вы сегодня сами на себя не похожи.

Сесили, уставившаяся в окно, при этих словах служанки повернулась и улыбнулась.

– Наверное, тоже немного нервничаю в связи с этим перелетом. Так я думаю.

– Понятное дело. Завтра вы уезжаете рано. Как смотрите, если все ваши вещи я уложу уже сегодня, сразу же после обеда? Тогда у вас еще останется немного времени, чтобы отдохнуть перед вечеринкой. Хотите, чтобы я вам снова сегодня уложила волосы?

– Почему бы и нет? – снова улыбнулась Сесили. Ей не терпелось, чтобы служанка поскорее оставила ее одну и она смогла бы спокойно подумать над тем, что означает записка Джулиуса, которую он ей оставил. – Спасибо, Дорис. Я вскоре спущусь к завтраку.

– Хорошо, мисс. Если я вам вдруг понадоблюсь, позвоните в колокольчик. – Дорис присела в поспешном реверансе и удалилась из комнаты.

Как только за ней закрылась дверь, Сесили вторично перечитала записку. Она никак не могла взять в толк, что же скрывается между строк. И почему Джулиус минувшей ночью ни словом не обмолвился о том, что утром уезжает в Лондон? Но, может, необходимость в поездке возникла внезапно? И он торопился? Иначе как еще можно объяснить ту холодность, которой веяло от каждого написанного им слова? Такой разительный контраст со всеми теми словами, что он твердил ей минувшей ночью.

«Но он же написал, что надеется вернуться вовремя, чтобы лично попрощаться с тобой, – уговаривала она себя, пока пила чай. – Возможно, он набросал записку второпях, на тот случай, если у него не получится…»

Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой, все минувшие дни рядом с ней был Джулиус, развлекал ее, помогал коротать время, а что теперь? Она отправилась в сад на прогулку, чтобы немного побыть на свежем воздухе и, что называется, прочистить мозги. Но на душе было неспокойно. Снова и снова мысленно перебирая в памяти слова из его записки, Сесили нутром чувствовала, что-то здесь не так. Конечно, многие излагают свои мысли на бумаге более казенным стилем, чем говорят, но ведь Джулиус – поэт…

После обеда Сесили принялась нервно расхаживать по своей комнате, пока Дорис аккуратно раскладывала стопками ее одежду и укладывала ее в чемоданы; служанка болтала без умолку, Сесили оставалось лишь вяло реагировать на ее слова короткими «Да», «Нет» или «В самом деле?». Наконец была уложена последняя вещь, и Дорис захлопнула крышку последнего чемодана.

– Все готово, мисс. Вот теперь можете расслабиться и повеселиться на предстоящей вечеринке.

– Вы случайно не в курсе, а Джулиус вернется к вечеру?

– Ой, и не спрашивайте у меня о нем, мисс. Он же сам себе хозяин, что хочет, то и творит! – Дорис возмущенно закатила глаза, чтобы лишний раз подчеркнуть правоту своего заявления. – Но, как правило, он остается в Лондоне на ночь. Там же у него невеста живет. Понимаете?

– Невеста?

– Да. Ее зовут Вероника. Такая вся из себя светская штучка… Я часто вижу ее фотки на страницах разных журналов. Одному Богу известно, как она с ним справится, когда они поженятся и она переедет к нам сюда, в эту глушь.

У Сесили подкосились ноги, и она безвольно опустилась на кровать. «Только не хватало лишиться чувств от потрясения», – мелькнуло у нее.

– Понятно. И как долго они, – она нервно сглотнула, – помолвлены?

– О, уже больше полугода, по-моему. Свадьба намечена на лето.

– Леди Вудхед ни единым словом не обмолвилась мне об этом.

– Понятное дело! Она крайне отрицательно относится к предстоящему бракосочетанию. Ее сиятельство полагает, что Вероника чересчур резвая девушка и мало подходит на роль следующей владелицы замка. Но как по мне, так все мы в молодости горячие. Уверена, став замужней дамой, она быстро остепенится и успокоится. К тому же ей еще предстоят немалые хлопоты. Знаете, быть женой Джулиуса – это еще та работенка… Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– Боюсь, я не вполне вас понимаю, – сдавленным голосом сказала Сесили. – Пожалуйста, объясните.

– Уверена на все сто, что он и сейчас встречается с другими женщинами. Да и все наши горничные того же мнения. Одну девчонку из местных я знаю, он точно увивается за ней… Мы с Эллен своими глазами видели, как пару месяцев тому назад он рано утром, еще на рассвете, крадучись, выходил из ее дома. Одно слово, мужчины! Разве им можно доверять? Как по мне, то лучше я остаток своих дней проведу в одиночестве, но уж доверять этим… Ни за что! Ладно! Тогда я оставляю вас в покое, немного отдохните, а в пять часов приду, приготовлю вам ванну.

Дорис ушла, а Сесили так и осталась сидеть неподвижно на кровати в прежней позе, сложив руки на коленях и тупо уставившись в окно. Она до сих пор ощущала присутствие Джулиуса внутри себя: болезненно ныли и воспалились все ее интимные части тела, лишнее напоминание о том, как ловко ее одурачили и обвели вокруг пальца. Сколько раз она раньше обзывала всяких легковерных женщин «тупицами», дескать, нельзя же быть такими наивными дурочками, чтобы верить всем этим сладким словам, которые расточает мужчина, добиваясь своего. И вот тебе, получай! Сама пополнила ряды этих самых дурочек.

Но ведь он ни разу даже не упомянул о существовании Вероники, не говоря уже о предстоящей женитьбе…

Если только он не собирается расторгнуть помолвку и потому так спешно отправился в Лондон.

– О, нет, Сесили! – прошептала она, повесив голову и раскачивая ее ритмично из стороны в сторону. – Нельзя быть такой наивной. Ты же понимаешь, что ничего подобного он делать не станет.

Слезинка выкатилась из глаза и одиноко покатилась по ее щеке, но Сесили поспешно смахнула ее прочь. Больше она не будет заниматься самобичеванием. Хватит! Все свершившееся – дело ее рук. Проявила верх глупости, несмотря на весь свой хваленый ум. Она оказалась настолько глупой, что сейчас не заслуживает и грана жалости или сострадания.

Через какое-то время Сесили поднялась с кровати, подошла к чемодану, заперла замки на ключ, после чего уселась сверху на крышку.

Одно она знала наверняка: больше она не поверит ни одному мужчине. Никогда!

13

Озеро Наиваша, Кения

– Добро пожаловать в мой дом Мундуи-Хаус, дорогая девочка! – с ликованием в голосе воскликнула Кики, легко спрыгивая с пассажирского места в белом «бугатти», на котором они проделали сюда более чем трехчасовой путь из Найроби и кузов которого был сейчас покрыт густым слоем красновато-бурой пыли. Почти всю дорогу Сесили ехала с закрытыми глазами: во-первых, пыль вокруг машины клубилась, как тот дым вокруг лампы Аладдина, от чего постоянно хотелось чесаться, а во-вторых и главным образом, потому что она слишком устала, чтобы держать глаза открытыми.

– О! – воскликнула Кики, воздевая руки к небу. – Как же я счастлива снова оказаться дома. Идем же, сейчас я покажу тебе все вокруг. Ты должна увидеть это собственными глазами, а потом мы отпразднуем твой приезд шампанским. А может, прямо сейчас, по глоточку, прежде чем отправляться на экскурсию? А вечером я приглашу на коктейль своих друзей, чтобы они могли познакомиться с тобой.

– Кики, я… После такой утомительной дороги я шага не могу ступить, – выдавила из себя Сесили, с трудом вылезая из машины и щурясь на непривычно ярком солнце, которое, казалось, насквозь прожигало сами зрачки. Она снова закрыла глаза, чтобы защитить их от столь интенсивного солнечного света, и ее немного повело в сторону, пришлось даже ухватиться за дверцу машины.