Ограниченный конфликт - Андрей Максимушкин

В это мгновение мир вокруг переменился. Камень стоял посреди вытоптанной сотнями ног и копыт площадки. Конь недовольно заржал, когда у него из-под носа исчезла сочная трава. Но Славомир не обратил ни малейшего внимания на конягу, вокруг от площадки разбегалось веером во все стороны бесчисленное множество путей и дорог. Прямые и извилистые, широкие гладкие, как зеркало, термопластовые шестирядные шоссе и узенькие, едва заметные тропки, ровные и изрытые ямами и ухабами. Множество дорог разбегалось в стороны, пересекалось, сходилось, и опять расходились, пока не исчезали за горизонтом.

Ворон поднял голову, раскрыл крылья, и из его клюва раздался хриплый человеческий голос.

– Теперь ты понял? – Миг и все исчезло. Вокруг древнего камня опять расстилалась бескрайняя степь, без каких-либо следов человека.

– Я понял. Но какая из них моя?

– Ты ничего не понял. Пути есть, и их нет. Ты должен выбрать свой.

Славомир дернулся, просыпаясь, в ушах звенела тихая трель будильника. Полет длился целых три часа, и Прилуков решил немного вздремнуть, будильник он поставил так, чтоб его разбудили перед посадкой. Сидевший рядом Всеслав Сибирцев легонько толкнул Славомира в плечо. Затем молча ткнул пальцем в иллюминатор. Внизу под брюхом бота тянулась целая озерная страна. Множество мелких водоемов были раскиданы по равнине, изредка пейзаж разбавляли невысокие оплывшие холмы. Все пространство покрывали россыпи камней и галечники. Единственное что осталось от древнего ледника. Скосив глаза туда, куда показывал Всеслав, Славомир увидел два идеально правильных озера, образующие прямой угол, и гряду холмов между ними. Все как на карте, оставленная кем-то стрелка почти в десять километров длиной. На водоразделе между озерами, где склоны останца плавно переходили в горизонтальную площадку, стояли два тяжелых бота.

– Садись рядом с теми двумя, – передал летчику по внутренней связи Всеслав.

«Медузы» пошли на снижение, а истребительное прикрытие разошлось в стороны. Стандартная схема прикрытия точки высадки. На такой местности трудно организовать засаду, все как на ладони видно с воздуха, но Устав есть Устав. В случае нападения истребители прикроют наземную группу, прижмут противника к земле, пока к нему не подойдут подразделения бронепехоты.

– Я вас уже час как жду. Садитесь спокойно, догонов нет, – прозвучал в динамиках голос Яромира Старинова.

– Хорошо. Садимся, – ответил Всеслав и, переключив канал передатчика, добавил для Славомира и Бравлина: – Не чувствуется особого энтузиазма в голосе. Видимо ничего не нашли.

Как только боты приземлились, из-за лежащего в полусотне метров валуна в два с половиной человеческих роста выскочили две фигурки в бронескафандрах и побежали к ботам. Комп скафандра Славомира идентифицировал одного из встречающих как Старинова. Люки ботов открылись, и люди повыпрыгивали наружу. Солдаты разбежались по сторонам, усиливая периметр охраны. Командовавший ими старший лейтенант связался с военным начальником группы и быстро включил свой взвод в единый комплекс управления наземной группой. Как выяснилось, Старинов тоже взял с собой взвод, но командовал им капитан. Так что вопросов с подчинением не возникло.

Сотрудники СГБ и Представитель Великого Князя неторопливо вышли из «Медузы» следом за солдатами. Окружающая местность несла несмываемый отпечаток первозданности и нетронутости. Никаких следов разумной деятельности, только десантные боты и несколько беспилотников, круживших над головой, нарушали общее впечатление безжизненности района. Под ногами скрипела галька, невдалеке темнело озеро. Неожиданно Славомиру пришло в голову, что он уже видел подобный пейзаж. На Южном материке Винеты. Каменистая озерная равнина на месте растаявшего ледника и полярная степь. Но в отличие от Винеты мертвый пейзаж Озерной Пади не нарушала ни одна былинка, ни единой травинки кругом, даже нет водорослей в озерах. На этой планете никогда не было жизни, и еще неизвестно – будет ли.

Славомир нагнулся и поднял с земли камень. Угловатый обломок вулканического туфа, мягкий, крошащийся под усиленными экзомускулатурой пальцами в перчатке бронескафандра. Повертев камень в руках, Славомир зашвырнул его в ближайшую яму. Грустно здесь, тоскливо и грустно, как в сумрачном подземном царстве Сумерлы. Только мертвое безмолвие кругом и мягкий сумрак. В этот миг Славомир понял, что ему не хватает солнца. Хотя бы одного лучика, пробившегося через ватное одеяло облаков. Жаль, все это только пустые мечты. На Тионе вообще не бывает солнца. Облака плотно закрывают небо, ни один луч не доходит до поверхности.

На землю падали длинные, смазанные в мягком тусклом свете тени. Темнело. Скоро на планету опустится ночь. Еще час, и наступит абсолютная темень. Орбита Тионы была наклонена, как и земная. Здесь также была смена времен года. И в северном полушарии пришло время осени. На экваторе день и ночь длились почти одинаково, по половине 26-часовых суток, но в этих широтах в это время года день был всего в девять с половиной часов.

– Что нашли в пустыне? – первым делом поинтересовался подошедший Яромир и только затем представил своего спутника: – Доктор планетологических наук Букин Николай Владимирович.

– Очень рад, – шагнул навстречу Всеслав, – я читал вашу работу по газообразным планетам, интересные нетривиальные решения, давно хотел с вами поговорить, но лично встретиться до этого дня не получалось.

– Не знал, что мои работы интересуют сотрудников спецслужб, – уклончиво ответил Букин.

– Просто меня интересовал вопрос, при каких условиях газовые гиганты могут превращаться в звезды? И могут ли сохраняться свойства металлического водорода в нормальных условиях?

– Мы пока не имели возможности наблюдать процесс звездообразования, но кое-какие наметки и расчеты есть.

– Да вы скромничаете, прекрасная работа, хороший подбор материалов. А по пустыне, – перевел разговор Всеслав, – капитан первого ранга Прилуков обнаружил древнюю взлетную площадку.

– Древнюю?!

– Да, еще до догонов построена.

– Поздравляю, – оживился планетолог, – это открытие века. Наверное, Тихомиров от радости в пляс пустился.

– Наш астроархеолог уже работает с артефактом. Расчищает площадку от песка. А вы чем обрадуете?

– Пока ничем, если не считать двух необычной формы озер. Сейчас сканируем грунт в окрестностях. Утром поднимем боты и зонды, расширим зону поиска.

– А озера?

– Всеслав Бравлинович, – негромко проговорил Букин, – это явно не ледниковый рельеф. Я изучаю планетологию тридцать лет, многое видел, но такие ровные формы встречаю в первый раз.

– Они искусственные? – поинтересовался Бравлин Генералов.

– Может быть. Но у меня слишком мало данных. И я еще не успел просмотреть все результаты сегодняшней работы. Одно могу сказать, абсолютно ровная береговая линия, нехарактерный для ледниковых озер трапециевидный профиль с крутыми склонами.

– Не тяни душу, Николай Владимирович, – перебил его Старинов, – рассказывай все как есть.

– Гранитная плита, на которой мы стоим, покрыта ледниковыми отложениями от пяти до пятнадцати метров толщиной. Местами материковая порода выходит на поверхность, как этот останец. Так вот, дно этих двух озер углублено в гранит. Глубина водоема целых двенадцать метров, хотя все остальные озера в районе не глубже трех метров. Мне кажется, возможно, выемки профиля искусственного происхождения. Причем на дне слой осадочных отложений до полутора метров.

– Что значит, возможно?

– Это означает, – по слогам, как для студентов на лекции, проговорил Букин, – естественное образование таких выемок правильной формы маловероятно, но следов инструмента на камне пока не обнаружено.

– Все ясно, – подвел черту под разговором Сибирцев, – разбиваем лагерь. Мы здесь задержимся.

После чего всей группой они двинулись осматривать район. Озера не произвели на Славомира никакого впечатления. Вытянутые ровные водные дорожки с крутыми склонами. Темная вода, легкая рябь на поверхности. Бравлин Генералов спустился под воду. Ничего не нашел. Берег опускался под углом 45 градусов до глубины 12 метров, дальше было ровное дно. Вскоре пришлось возвращаться во временный лагерь. Приближалась ночь. Все работы прекращались до утра. Зато можно было спокойно обсудить ситуацию и посмотреть результаты обследования района. Систематизировать данные приборов.

Под рабочий кабинет приспособили салон одного бота. Как только помещение наполнилось земным воздухом и над дверью загорелась зеленая лампа, все с облегчением отстегнули шлемы скафандров. Хотя атмосфера в салоне не отличалась от стерильного воздуха из баллонов скафандра, Славомиру показалось, что дышать стало легче. Видимо, не мешал подсознательный страх, что кончатся кислородные баллоны и зарядка регенератора. Смешно, но сейчас космонавтам редко приходится ходить в скафандрах. Только во время обязательных тренировок и редчайших аварийных ситуаций.