Конец фильма - Фридрих Незнанский

Сунув телефонную трубку в карман, он завел мотор, и машина сорвалась с места.

Денис мог подозревать все что угодно, но только не это. Он мог выдвигать самые фантастические версии, но эту версию даже не брал в расчет. Наверное, он ее все-таки любил. Любил и верил.

А Ксения, закончив разговор, положила трубку и повернулась к Антону. Тот хоронился в ее квартире уже несколько суток и, как щенок, уполз под кровать, когда Грязнов в последний раз приходил к Ксении. Он слышал их разговор, он видел их ноги, у него страшно болело плечо, но он вынужден был молчать, сцепив зубы.

— Чего он хотел?

— Спрашивал, где наша избушка. — Ксения пожала плечами. — Думает, что ты там.

— Дай ключи от машины.

Ксения взяла с полки связку ключей и протянула Антону.

Начало светать. Первые птицы будили лес своими пронзительными криками. Денис вылез из своего «жигуленка», поежился и быстро зашагал по тропинке, ведущей в лес.

Дом показался метров через сто. Он был уже совсем не тот, что на фотографии. Подкрашенный, приведенный в порядок, со спутниковой антенной на крыше.

— Ничего себе избушка. — Грязнов вышел на полянку и направился к дому.

И в следующий момент прогремел выстрел. Пуля просвистела над самым ухом и попала в ствол дерева, обдав Дениса дождем из росы.

Вслед за первым выстрелом грохнул второй. Грязнов упал на землю и откатился за бугорок. Выхватил пистолет и снял его с предохранителя.

Пуля от третьего выстрела впилась в землю сантиметрах в десяти от головы.

— Ой, мамочки… — Денис вскочил и бросился бежать прямо в дом. Из окна второго этажа грохнуло еще несколько выстрелов.

Вышибив оконную раму плечом, он ввалился в комнату. Тут же вскочил на ноги и прижался к стене.

— Петров, перестань! Я-то тут при чем? Хорош палить!

— Не приближаться! — закричали со второго этажа. — Всех перестреляю! Не приближаться.

Это не был голос Петрова. Это был женский голос. Денис тихо двинулся к лестнице на второй этаж, держа пистолет наготове. Ступени поскрипывали под ногами. И когда голова его показалась из лестничного проема, прямо перед глазами он увидел ружейное дуло.

Некрасова целилась прямо в переносицу.

Глава четырнадцатая

Грязнов нервно сглотнул и аккуратно положил пистолет перед собой.

— Доброе утро. За умышленное убийство знаете что полагается?

— Идиот… — Некрасова опустила ружье. — Сейчас бы забрызгала весь пол твоими мозгами.

— Я это возьму? — Денис поднял пистолет и сунул в кобуру, под мышку.

— Берите, конечно. — Галина устало плюхнулась в кресло.

— И это тоже. — Он взял у нее из рук ружье и, переломив его, вытащил патроны. — А вы неплохо стреляете. Кто вас учил?

— Муж… Покойный. — Некрасова вынула сигарету и сломала несколько спичек, прежде чем ей удалось прикурить. — Его уже поймали?

— Кого?

— Антона.

— Так это вы его ждали? Нет, не поймали еще. Может, расскажете мне, что случилось? А вообще я кофе хочу. Всю ночь сюда добирался, посреди дороги бензин кончился, три часа голосовал, пока выпросил полканистры.

— Что мне вам рассказывать?! — закричала вдруг Некрасова. — Тут вам не кофейня! Какое вы имеете право врываться в чужой дом, устраивать тут перестрелку, выбивать…

Денис вынул из кармана наручники и бросил на стол прямо перед ней. Галина тут же замолчала.

— Вы, госпожа Некрасова, мне чуть башку не снесли. Одного этого достаточно. Где, вы говорите, у вас чайник?

— На первом этаже, на кухне. Кофе и сахар в шкафчике на стенке.

— Спасибо. — Грязнов вежливо улыбнулся и спустился на первый этаж.

Там он воткнул вилку в розетку, насыпал в чашку кофе и сахара. Когда забулькало, залил кипятком.

— Вы будете?! Вам сколько ложек?!

Галина не ответила.

В гостиной на стене висели фотографии. Несколько детских, где вся компания с удочками, жарят шашлык, толкают какие-то сани. Последней висела новогодняя — елка в углу, Петров-старший в костюме Деда Мороза…

— Что, сильно изменились? — раздался за спиной голос Некрасовой.

— А какой это год? — Денис глотнул кофе. — Вы тут все такие дружные… пока.

— Девяносто третий, — сухим голосом ответила Галина… — Мы тогда все действительно были дружны. Прямо одна семья.

— Хорошая фотография. — Денис продолжал рассматривать снимок. — Один застрелился, второго зарезали, третьего чуть не отравили, четвертый тоже в морге. Как десять негритят. Забавно…

— Вы находите?

— А вы нет? Галина, у меня к вам одно предложение — давайте мы не будем интеллектуальным единоборством заниматься. Вы знаете, о чем я спрашиваю. Или мне вам рассказать?

— Расскажите.

— Про что? Про то, как вас с кабелем кинули? Или про то, как вы сами потом кинули всех с этим месторождением? Или про…

— Откуда вы знаете?

— От верблюда. — Денис вынул из внутреннего кармана свернутый рулоном сценарий. — Забавно, а вы хоть знаете, что про вас кино снимается? Вас, кстати, Ксения играет.

— Меня — Ксения? — Галина аккуратно взяла сценарий, словно боялась обжечься или испачкаться, и пролистала несколько страниц. — Эта… меня играет?

— Смешно, правда?

— Что это вам все смешно? А кто играет… Женю?

— Некрасова? Молодой парень, вы его не знаете. Я и сам его не знаю. Почему Антон Белоусова зарезал? Вам известно, что у него насчитали шестнадцать ножевых ранений?

— Сколько? — переспросила Галина.

— Не волнуйтесь, не семнадцать. Всего шестнадцать. — Денис взял из ее рук сценарий и перелистал до нужного места. — Так, так… Ага, вот. «…Громко кричала Галя…»

— Дайте! — Она вырвала из его рук сценарий.

Ее глаза быстро побежали по строчкам, она буквально заглатывала страницу за страницей. Сначала ее лицо было каменным, затем стало чуть удивленным, после чего ее губы задрожали то ли от волнения, то ли от гнева…

Попивая кофе, Грязнов искоса наблюдал за этими физиономическими метаморфозами.

— Неплохо написано? — наконец подал он голос. — Какой накал драматизма. Трагизма даже, я бы сказал. Только что-то мне подсказывает, что все было не совсем так. А вернее, совсем не так. Или я ошибаюсь?

— Не так. — Галина оторвала взгляд от бумаги и пристально посмотрела на Дениса. — Это ложь… Все ложь… Вам эта фотография очень понравилась, да? Вы знаете, что с нее все началось? С того самого дня.

— Знаю. Вам тогда Петров первый кредит устроил.

— Ну и с этого, в общем, тоже.

— А-а-а, там ведь у вас с Женей… — Грязнов запнулся.

— Про это в вашем сценарии тоже красиво написано? — Галина перелистнула несколько страниц. — Ах да… «Он повалил ее в сугроб»… Сценарист наверняка романтический извращенец-эротоман. Хотите, я расскажу, что здесь произошло в ту самую новогоднюю ночь? Здесь, во дворе, когда остальные веселились, ни о чем не подозревая… Дайте!

Она протянула руку, Денис вложил в нее чашку. Галина сделала несколько глотков, передернула плечами…

— Вас когда-нибудь насиловали? — вдруг резко спросила она.

— Как? — опешил Грязнов. — В смысле?

— Членом!

— Признаться, этого со мной не случалось. — Он на всякий случай постучал костяшками пальцев по столу.

— Не хотите признаваться — не надо. А меня вот насиловали. — Она помолчала немного. — Очень больно… Больно и страшно. Я же тогда еще девушкой была.

— Так это он вас…

— Правда романтично? Если у вас плохо с нервами, то сразу предупреждаю, это лучше не слушать…

— Рассказывайте. Я хочу знать…

— Ну как желаете… А было так…

Некрасов схватил Галю за руку и потащил от избы.

— Жень, ты что?!

— Все, — повернул он к ней окаменелое лицо.

— Больно! Отпусти! — закричала Галя.

— Ничего-ничего, — суетливо бормотал Некрасов, заваливая ее в снег и неистово целуя. Галя отбивалась.

— Не надо, Женя, не надо!..

— Перестань, Галка, ты же знаешь, что я тебя люблю, — униженно и горячечно шептал он.

Она снова попыталась оттолкнуть, вырваться, но он вдруг схватил ее за волосы и впился в ее губы.

— Ты меня любишь?! Ты так меня любишь?! — уже почти плакала она.

— Как умею! — В глазах Женьки вдруг появилась злость. Он встал, подхватил ее на руки и понес.

— Отпусти, пожалуйста, я тебя очень прошу. — Галя упиралась руками в его грудь, в подбородок.

— Нет. Я теперь тебя не отпущу. Я теперь не могу тебя отпустить.

Он ногой распахнул дверь в сарайчик и втолкнул ее туда.

— Никогда не думала, что ты такой!

— Какой?! Какой?! — Некрасов распахивал на ней дубленку. Потом полез под свитер. Галя размахнулась и влепила ему звонкую оплеуху. Женька отпрянул. А потом размахнулся и влепил оплеуху в ответ. Галя схватилась за щеку, а Женька со всего размаху ударил ее под дых. Галя тихо охнула и упала на какой-то старый топчан.