Констебль. Том III - Всеволод Бобров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все мои попытки настоять на своем разбились о кучу аргументов, начиная с того, что на важном официальном мероприятии нужно выглядеть нормально, а не словно собрался на очередную битву, я же не кто-то там, а бургомистр, и заканчивая тем, что на суде будет много стражников и они обеспечат безопасность. Ну я и сдался, решив не спорить и поберечь нервы.
Теперь чувствую себя каким-то голым и беззащитным. На мне лишь один защитный амулет, нет даже магического доспеха. Его мне тоже не дали надеть, сказав, что он слишком заметен. Очень надеюсь, что ничего не произойдет, а если вдруг что, то сил стражи в самом деле хватит для решения возникшей проблемы.
Так-то вроде бы все и в самом деле должно быть нормально. Армейцы и каратели следят за прорывом, а с возможными проблемами на суде вполне должны справиться стражники. Не нападет же на нас целая армия? А на одиночных смутьянов стражников точно хватит.
Оказавшись на улице, оглядываюсь по сторонам. Народа на площади собралось много. И не только сама площадь забита, но и прилегающие к ней улицы и даже крыши ближайших домов. Похоже, здесь собралась как бы не половина города. Не ожидал я такого внимания. Понимаю, что-то подобное тут редкость, но все же, учитывая прорыв Грани, думал, что многие не рискнут прийти и собраться в одном месте.
Кажется, будь у людей такая возможность, они бы подошли вплотную к помосту с виселицами, настолько сильно они напирают на оцепление из стражников, держащих их на расстоянии. Смотрю на них и удивляюсь. И ведь они рвутся сюда не для того, чтобы помешать казни и освободить осужденных. Нет, им хочется просто быть поближе к происходящему.
Внутри оцепления будут лишь те, кто находился в зале суда, осужденные и стражники. Остальные же будут наблюдать за этим зрелищем издалека. Никого лишнего поблизости, чтобы никто не помешал казни. А то мало ли на что решатся родственники и друзья осужденных. Сами лично они вряд ли что-то сделают, но вот нанятые ими люди…
Отойдя в сторону и заняв отведенное мне место почти у самого помоста, терпеливо жду, когда все начнется. Вот вышли последние люди из здания суда, встав на противоположной стороне от меня. Рядом со мной только стражники, несколько магов и капитан стражи. Вот стражники вывели шестерых осужденных на смертную казнь и подняли их на помост.
При их появлении собравшаяся толпа стихла и даже немного отошла назад, перестав напирать на стражу. Четверо осужденных шли спокойно, достойно держась и ничем не показывая раздирающие их эмоции. Те читались, лишь если посмотреть им в глаза — потухшие, потерявшие всякую надежду и не понимающие, как так все получилось и как вообще что-то подобное возможно.
А вот двое в последний момент попытались вырваться и сбежать. Резко дернувшись из рук ведущих их стражников, они бросились к собравшимся здесь людям. Но далеко убежать у них не получилось, и, несмотря на их крики, их быстро поймали и подвели к предназначенным им виселицам.
Пара секунд, и всем надели петли на шеи, а помощник судьи стал громко зачитывать основные пункты их дела и вынесенный приговор. Несколько минут, и он закончил.
— Ваш черед, — тихо шепнул мне капитан стражи.
Да, мне пора. Обычно бургомистр ничем подобным не занимается, но бывают исключения. Например, как сейчас. Отмерев, поднимаюсь на помост и становлюсь рядом с осужденными. Окидываю взглядом собравшихся тут людей. Все смотрят в мою сторону и ждут. Никаких разговоров, лишь полнейшая тишина, слышно, как ветер гуляет между ближайшими домами.
— Давай, — даю отмашку стражнику, и тот дергает за рычаг, убирая опору под ногами осужденных. Возможно, стоило бы толкнуть какую-нибудь пафосную речь, но нет желания.
Миг, и они задергались в петлях. Вот и все. Не желая смотреть, как люди умирают в муках, смотрю на толпу. Внезапно замечаю, как из нее что-то вылетело и, перелетев через ряды стражников, упало прямо перед помостом, передо мной.
— Опасность спереди! — громко кричу, создавая перед собой магический щит.
Поздно, еще мгновение, и предмет, похожий на металлический шар, ярко вспыхнул, и меня снесло с помоста. Не помог ни выставленный щит, который даже толком не успел напитать энергией, ни защитный амулет. Недолгий полет, и я рухнул на землю. Пытаюсь подняться, но тело пронзает боль. Не просто прознает, а разрывает его, кажется, что спереди на мне нет ни одного живого места, лишь огромная сплошная рана.
Чувствую, что по мне течет что-то теплое, а одежда быстро становится мокрой. С трудом приподняв руку, вижу, что она вся в крови. Кажется, мои дела плохи. Пытаюсь закричать, чтобы позвать на помощь, но из горла вырывается лишь тихий хрип. А вокруг раздаются громкие крики.
Тяжело… Сил шевелиться нет. Да их вообще нет. Глаза медленно закрываются, несмотря на все мои попытки противостоять этому. Я не могу вот так умереть! Пытаюсь как-то дернуться, хоть что-нибудь сделать, но в ответ получаю лишь вспышку жуткой боли, а сознание окончательно меркнет.
Глава 14
Тьма, такая спокойная и убаюкивающая. Никаких кошмаров, никакого волнения, никаких забот. Только лишь одна сплошная тьма. Хоть ты бери и навсегда в ней оставайся. Но недолго продлилось счастье. Очнувшись и приоткрыв глаза, пытаюсь собрать мысли в кучу.
Я жив? Похоже на то… Я жив! Выждав несколько мгновений и дождавшись, когда вспыхнувшие эмоции улягутся, продолжаю соображать, что к чему. Так, с этим разобрался, я точно жив, никаких сомнений. Тогда новый вопрос — где я?
Вижу каменный потолок. Но на этом все, больше ничего. Очевидно, что я где-то лежу на спине и смотрю вверх. Что со мной? Прислушавшись к своим ощущениям, понимаю, что боли нет. Есть усталость, легкий дискомфорт, но на этом тоже все. Что произошло? А вот это помню прекрасно. И теперь совершенно понятно, что сил стражи не хватило, нужно было послать всех куда подальше и прийти на суд в броне. И без разницы, кто что обо мне бы подумал. Но что уж теперь сожалеть об этом…
Пошевелившись, с удивлением понимаю, что тело вполне неплохо слушается меня. Есть слабость, но в остальном все очень даже приемлемо. Приподнявшись, осматриваюсь. Я в небольшой комнате, лежу накрытый одеялом на кровати. Большего не сказать, ничего приметного — голые
