Наложница особых кровей (СИ) - Агата Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, — вымолвил он задумчиво, — идем. Но ты будешь слушать, и ничего больше.
— Никакого вмешательства, — пообещала я.
Глава 17
Меня провели в помещение, откуда можно незамеченной наблюдать за происходящим в комнате для допросов; со мной Регнан оставил парня в белой форме – из Рубинового полка, я думаю. Сам же Регнан вместе с еще одним военным, секретарем и охраной зашли к Брилу Рубби. Дядя выглядел плохо – кожа серая, глаза уставшие, волосы зализаны и убраны в тоненький хвостик. Я не была уверена, смогу ли просканировать дядю по-свойски из другой комнаты, но информация пошла, и детальная – никаких изменений в здоровье, несмотря на стресс.
Дядя поклонился Регнану, и последний приказал:
— Рассказывайте.
— С чего начать, Ваше Высочество? — устало произнес Рубби.
— С чего сочтете нужным.
— Мой отец всегда поддерживал белых – и словом, и делом, и всей душой. Мы тогда еще не были богаты, но отец не скупился, когда надо было помочь войскам; он был активным участником собраний, организовывал сборы, поставки вооружения с заводов Рула. Война застала нас с братом, когда мы были юны, и как только позволил возраст, отец записал нас на военную службу. Меня не взяли в войска: не та физическая форма, не тот уровень эо, не тот психотип, и я остался с отцом в закупках, а вот Бриса взяли. Только вот воевать он не хотел.
— Тоже не тот психотип? — спросил Регнан; ему можно и не спрашивать, просто залезть в голову моего дяди, но он все же сохраняет видимость «беседы».
— Да, Ваше Высочество, не тот психотип. Мы с братом двойняшки и отличались значительно, но не в вопросе войны. Происходящее на Аэле нас пугало, отвращало, и Брису в этом плане было сложнее. Его отправляли на Рул подавлять мятежи, усмирять народ, силой принуждать к поддержке Арисов.
— Почему Бриса взяли в армию, а вас нет?
— Его уровень эо был выше, и значительно.
— Какие именно способности у него были? У каждого психокинетика есть своя сильная сторона. Или он был универсалом?
— Универсал – это вы, Ваше Высочество. Другие универсалы на Аэле обладают совсем не универсальными способностями.
Дядя не шутил и не насмешничал; насколько я могу считать, у него сейчас попросту нет сил на такое.
— И все же вы, как его брат, знали его сильные стороны, — проговорил Регнан.
— Он хотел быть врачом, — кивнул Рубби. — Говорил, что видит людей насквозь – болезни, деформации, застой или перегруженность энергетических линий. У родичей со стороны нашей матери тоже встречалась такая способность; она передалась и дочери Бриса Дэрии.
— Почему же его с такими данными не стали учить врачебному делу?
— Потому что он только видел болезни, а лечить наложением рук не мог, — ответил дядя. — Увидеть проблему в теле человека может любой психокинетик с высоким уровнем эо.
Я вздохнула про себя. Именно так – ценятся только те психокинетики, которые могут лечить энергией, а просто «видящие» особо и не нужны в сфере медицины – сканирующих систем и так предостаточно на любой вкус.
— И все же, судя по данным, Брису Рубби удалось поменять сферу, — сказал Регнан. — Я лично встречался с ним в больницах.
— Да, он перевелся, но проработал мало. На контакт не шел, домой не прилетал. О его побеге с Аэла я узнал от третьих лиц. Отец сразу лишил его наследства и отрекся от него.
— Почему Брис Рубби сбежал?
— Потому что ненавидел это все, — тяжело сказал дядя, и, насколько я могу судить, он абсолютно искренен. — Аэл в то время заливало кровью. Это была бойня. Планета стонала. А Брис не хотел воевать за белых… и за красных тоже. Он улетел, и я его понимаю.
— А вы?
— Я с ним солидарен, Ваше Высочество. Те годы были сущим кошмаром, и я не видел чести в том, чтобы умереть за вас, Арисов, или за ваших противников.
Чтобы сказать такое в лицо Арису, нужно обладать смелостью, и я по-новому посмотрела на дядю. Полный, коренастый, потный, он внешне не производит впечатления, особенно на контрасте с бесстрастным, статным, упакованным в форму Регнаном, но чисто эмоционально держится – я не ощущаю ни страха, ни паники, ни злобы или даже обиды. Только усталость. Только сожаление. И вряд ли это сожаление вызвано задержанием, скорее дядя сожалеет, что борьба красных и белых продолжается.
— А вы не хотели улететь?
— Я слишком труслив для этого.
— Ваш отец лишил Бриса Рубби наследства, но когда выяснилось, что он женился, и у него родилась дочь, стал звать его обратно на Аэл. А когда Брис Рубби умер, ваш отец вписал его дочь в книгу рода и в завещание. Что вы скажете на это?
— До последнего своего дня отец продолжал считать Бриса предателем, но кровь Рубби – это кровь Рубби. Отец говорил, что мы обязаны забрать девочку, в которой течет наша кровь, у нечестивых землян.
«Нечестивых землян!» — возмутилась я.
— Он сказал, что мы должны принять ее любой, что она не виновата в слабости своего отца и не должна оставаться одна во вселенной, — продолжил дядя.
«Одна во вселенной?» Я сложила руки на груди и нахмурилась. Это у меня-то плохая семья? Это мои-то родственники плохие да нечестивые?
— Поэтому вы пригласили ее, чтобы получить свою долю наследства? — спросил Регнан.
— Да. Я позвал ее, чтобы она получила то, что ей причитается. И, естественно, в надежде на воссоединение.
— Только на воссоединение?
Брил Рубби вздохнул, и его плечи опустились, словно держать осанку больше нет ни желания, ни сил. Я «прислушалась» и уловила сожаление, много сожаления, и горечь. Кажется, сейчас будет признание…
— Аринна настояла, — тихо произнес дядя. — Она сказала, что мы обязаны поддержать девушку, но только если она признает нас семьей и удостоит визитом. Я не хотел этих сложностей, я был готов перевести деньги и так, но… Аринна настояла, — повторил он. — Она велела Мортену, нашему адвокату, взяться за это дело и все устроить.
— Что Аринна знает о Дэрии? Что она знала о вашем брате Брисе?
— То же,
