Ночь Солнца - Вадим Панов

– Они похитили Амулет! – крикнул Макс.

– Я знаю!

– Надо найти гадов!

– Надо сваливать отсюда!

– Как ты можешь? – Макс изумлённо смотрит на друга. – Мы обязаны отплатить Хэттару за его доброту и любовь! Мы обязаны защитить Мессию! Мы обязаны вернуть «Ночь Солнца»! Ради будущего!

Кайл видит состояние друга, видит, но не понимает. Кайл хочет одного: спасти Макса, увести его из храма, в который вот-вот ворвутся воины Великих Домов, и Кайл кричит то, что не должен был кричать ни в коем случае:

– Они уничтожат здесь всё! Вообще всё! Нужно уходить! Спасаться!

Макс умолкает, хлопает глазами, а затем шепчет:

– Алхимик всё-таки сделал тебе противоядие…

И прежде чем Кайл успевает ответить, клинок пронзает его сердце.

А Макс выглядывает в коридор и громко зовёт Сильву.

– Не делай этого!

– Почему?

– Зачем?

– Я хочу!

Кайл не подвёл – точно указал, где находятся апартаменты Мессии, и тот вышел прямо на устроившую засаду Надежду. Прямо в её руки…

Изначально люда планировала умереть: внезапно броситься на главного врага, снести ему голову – Гадюка не сомневалась, что сумеет опередить масанов, – и пасть под ударами телохранителей. Но Хэттар приятно удивил, явившись в коридоре в сопровождении одного-единственного бойца и тем оставив фате надежду на спасение.

Её план меняется самую малость: первым ударом она сносит голову не Мессии, а телохранителю, и тут же, не давая Хэттару опомниться, вталкивает за каменную дверь и пронзает его грудь кинжалом, замирая в положении, которое сами масаны называют «ир’диат укэ» – кончик клинка уже погрузился в сердце, но не прошёл его насквозь, вампир не парализован, но частично обездвижен, потерял возможность манёвра и жестов заклинаний, потому что пальцы не слушаются. Масан способен творить магию и шепча заклинания, но кто позволит ему говорить лишнее?

– Не убивай!

Он больше не бог, не творец судеб, не будущий повелитель мира. Теперь он – Эдвард Луминар, понимающий, что пришло время платить по счетам.

– Ты приказал убить моих друзей.

– Мы сражались, – пытается оправдаться Хэттар.

– И ты проиграл.

Гадюка страшна: волосы растрёпаны, одежда порвана, ссадины, грязь, но хуже всего – горящая в глазах ненависть. Она была готова умереть и продолжает действовать так, словно вокруг полным-полно вооружённых врагов. Она перешагнула черту. Она держит Мессию между жизнью и смертью, и ей это нравится.

– Мне есть чем купить жизнь.

– Неужели?

Она наслаждается мольбами. Не думает о том, что в любой момент за её спиной может появиться охранник или телохранитель, любовница или простой слуга, не думает ни о чём.

Наслаждается.

– Я знаю рецепт «лигарского эликсира», – торопливо шепчет Хэттар. – Зелёный Дом обретёт власть над масанами. Ты понимаешь? Ты меня понимаешь?

– Да, я слышу.

– Над всеми масанами! Я могу подарить Зелёному Дому…

– Спасибо, но это лишнее.

Надежда наваливается на клинок, пронзая сердце Мессии, затем поднимает оружие Карла и сносит Хэттару голову.

Расследование завершено.

«Всех, кто окажется внутри!»

Гарки не умели не выполнять приказы, и защитники храма были обречены. Их стойкость и сила, желание убивать и умирать за Хэттара ничего не значили – они были обречены. Они не выстояли бы и против одних лишь тёмных, но возбуждённые люды прислали к храму чуть ли не половину дружины Дочерей Журавля, да ещё и мужчин-ратников добавили, славных феноменальной силой и выносливостью. Не пожелавшие остаться в стороне чуды подбросили полуроту закованных в латы гвардейцев, и вместо боя под землёй закружилась бойня.

«Всех, кто окажется внутри!»

Тёмные ворвались через грузовые ворота. Опомнившиеся вампиры заблокировали их, но три неуправляемые ракеты распылили створки на молекулы – в случае необходимости навы прекрасно обходились без магии. Затем последовал короткий бой с примчавшимся подкреплением, точнее, истребление спустившихся с верхних уровней масанов, и тёмные потекли по коридорам и комнатам храма, зачищая его от кровососов.

«Всех, кто окажется внутри!»

Зелёные и чуды вошли с вершины горы, через неприметные, превосходно замаскированные коридоры, ведущие к вертолётной площадке. Их ни за что не отыскали бы, но вампиры сами полезли на поверхность в поисках Неги, не успели отступить, заметив передовую группу зелёных – вертолёт буквально спикировал из ночной темноты, – проиграли скоротечную схватку, а вместе с ней – и главный рубеж обороны. Рыцари и ведьмы врываются в храм сверху и, подобно благотворному, смывающему грязь дождю, льются вниз.

«Всех, кто окажется внутри!»

Без жалости и разговоров. Сантьяга не скрыл от чудов и ведьм правду, и те дали своим воинам самые жёсткие инструкции. Ни один масан не должен уйти из храма. А операторы Великих Домов тщательно отслеживают следы порталов, сжигают огромное количество магической энергии, но засекают координаты переходов и отправляют туда ударные группы боевых магов с приказом уничтожить всех встреченных масанов.

«Всех!»

Несмотря на рану, Нега вернулся в храм – он должен был лично увидеть, чем всё закончится. Однако в схватки не лез. Во-первых, не успевал – гарки двигались необычайно быстро, во-вторых, не хотел. Сейчас ему был интересен результат, а не процесс.

Нега оглядел зону грузовых ворот, трупы защитников, разгромленный лифт и выбитые двери, затем поднялся на средний уровень, где находились апартаменты Мессии, изучил – не прикасаясь и даже не особенно приближаясь, – труп Хэттара, перебросился парой слов с Надеждой – ведьма, судя по всему, пребывала в шоке, а затем прошёл в главный зал. Огромный и залитый кровью. Пустой, а точнее – до краёв наполненный смертью. Зал, в котором едва не засверкала невозможным огнём «Ночь Солнца». В зал, на каменной стене которого был распят молодой Кайл Малкавиан.

– Жаль, что тебе не повезло…

Нега долго смотрит на мёртвого масана, а затем разворачивается и медленно уходит.

Он сделал всё, что было необходимо.

Эпилог

– Мессию убили?

– Убили всех. – Грегор угрюмо скривился, и перед его глазами – в который уже раз! – встали фрагменты недавней бойни. Кровавые фрагменты. Даже для него, привычного, кровавые. – Вообще всех: Хэттара, его Танцоров, его последователей, моих друзей…

– Странно, что ты называешь вампиров друзьями.

– Потому что я – пища?

– Да.

Темпер кивнул, показывая, что, в принципе, согласен с собеседником, но упрямо повторил:

– Мы были друзьями.

– Настоящими?

– Я Хэттара не предавал.

– Чем же он заслужил такую верность?

– Спас мне жизнь. И ничего не потребовал взамен.

– Совсем ничего?

– Я служил ему по собственному выбору, – резковато ответил Грегор, очевидно раздражённый тем, что они никак не могут покончить с этой темой. – Мне понравился его грандиозный план.

Собеседник улыбнулся, но спорить не стал. Произнёс с несколько наигранной грустью:

– Теперь Хэттар в прошлом…

– А я ищу тех, кто поможет отомстить Великим Домам!

У Грегора сверкнули глаза.

– Необузданная жажда мести – это самый короткий путь в могилу. Ты погубишь себя и погубишь дело, которое я тебе поручу. Мне не нужны такие помощники.

Глупый сказал бы: «Хорошо. Раз прогоняешь – уйду». Однако Темпер таковым не был.

– Необузданный гнев умер, – твёрдо произнёс он, глядя – хотя это оказалось нелегко – собеседнику в глаза. – Осталась спокойная, рассудительная ненависть. Я хочу не умереть, а победить. Я выжил и хочу расплатиться.

Никто не посмел бы обвинить Грегора в трусости – ему просто повезло. Выскочил на поверхность через верхние ворота, увидел приземляющиеся вертолёты, выпрыгивающих ведьм, дружинников, увидел закованных в сталь рыцарей и приказал атаковать.

Вампиры бросились вперёд, навязали противнику бой, но силы были слишком неравны, и ударная группа Темпера растаяла под мечами врагов. А потом, примерно через час, останки вампиров сгорели в лучах восходящего Солнца.

Грегор видел.

Пропустив оглушающий выпад в голову, он ненадолго потерял сознание, а очнувшись, отполз в сторону и затаился.

И видел…

Раненых или парализованных уколом в сердце масанов, сгорающих в первых лучах…

Командиров, принимающих доклады о поимке тех, кто пытался уйти через портал.

Смеющихся победителей…

Он видел, и он принял решение.

– Я хочу расплатиться.

– Ты пришёл по адресу.

«В какой момент была допущена ошибка? Когда всё пошло не так? Где я напортачил?»

Авир понимал, что виноваты исполнители, что именно их самодеятельность, леность или нерасторопность и привели к провалу, но всё равно корил себя… Нет, не корил. Он пытался понять причину неудачи, поскольку должен, обязан был заранее увидеть чудовищную катастрофу в храме. С какого-то момента она стала неотвратимой, а он – считающий себя великим предсказателем – этот момент прозевал.