Икарийские игры - Александр Львович Ампелонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ни в какой будке я не был. Не знаете — не говорите! — возмутился Акила.
— Подожди, я не закончила, — десятого июня, значит, позавчера, двое подростков, один из них был маленького роста, проникли в другую будку на той же стройке, пропали телогрейка и электрический фонарь…
Антон вздрогнул. Телогрейка пропала позавчера, в тот день, когда они ходили на рыбалку. И фонарь, в руках у Витька был фонарь…
— Никакой телогрейки я не брал, — тихо сказал Акила.
От стыда Антон был готов провалиться, сквозь землю. Телогрейка, о которой шла речь, лежала сейчас у него под кушеткой.
— Ну хорошо, — помолчав, сказала женщина. — А отвертку ты где взял?
— Нашел на стройке, возле экскаватора.
— Когда это было?
— Вчера…
— А кто с вами третий был?
— Где? На стройке? — спросил Антон. Ему показалось, что женщина обратилась к нему.
— Мы его не знаем, — уверенно сказал Акила.
— Как это не знаете?
— Мы пришли на стройку, а он там уже гулял.
— А как его зовут? — спросила женщина, на сей раз, без всякого сомнения, обращаясь к Антону.
Антон промолчал. Он понял, что Акиле не хочется впутывать Витька в эту историю.
— А мне кажется, это был Мазин, — вздохнула женщина, пристально посмотрев Акиле в глаза. — Очень жаль, что он вечно тебя во всякие истории вовлекает. Что же, у тебя своей головы на плечах нет?
— Никто меня не вовлекает, — обиженно промычал Акила.
— Ну, значит, ты его вовлекаешь, а матери-то твоей каково? В мае она за тебя штраф заплатила, а теперь снова надо штрафовать…
— За что штраф, за что? — Акила заревел.
Женщина снова поднесла к глазам его карточку и удивленно воскликнула:
— Погоди, погоди, мы ведь тебя в лагерь для подростков отправили. Ты почему не в «Орленке»?
— Я оттуда сбежал, — всхлипывая, объяснил Акила.
Так пролетел час. Антон сидел как на иголках. Он ждал, что, закончив разговор с Акилой, инспектор займется его персоной, заведет на него карточку, станет расспрашивать про родителей…
Но этого почему-то не случилось. Инспектор просто-напросто позвонила в адресное бюро и, убедившись, что Антон назвал свой адрес правильно, на первый раз отпустила его домой.
Уныло попрощавшись, Антон вышел на улицу. Небо уже очистилось от туч. Солнце клонилось к закату. Во дворе пахло сиренью и бензином. На асфальтовой площадке стояли елочкой оперативные машины.
Окно комнаты, где сидел Акила, было приоткрыто. Инспектор громким голосом говорила по телефону. Она звонила в поликлинику, где работает у Акилы мать.
Еще полчаса Антон бесцельно бродил по площадке, крутился возле машин, которые то подъезжали к милиции, то уезжали вновь. Его тянуло домой. Было почти пять часов, и родители вот-вот должны были вернуться с работы. И Акилу ждать ему почему-то расхотелось. Он уже не сомневался, что инструмент, о котором горевал экскаваторщик, и телогрейка, и многое-многое другое, о чем говорил инспектор, — дело рук Акилы и Витька. Пусть даже одного Витька, но почему Акила во всем его покрывает и прощает ему все, что бы тот ни сделал? Но Антон не уходил. Какая-то сила помимо воли удерживала его возле милиции.
Акилу отпустили в шесть. Его вела за руку маленькая седая женщина в длинном сером плаще.
— Леш! — устремившись к крыльцу, окликнул Антон.
Акила обернулся, рванулся было навстречу Антону, но женщина удержала его.
— Это кто еще такой? — спросила она, строго взглянув на Антона.
— Я Антон, Лобов, — немного растерявшись, назвался Антон.
— Это тебя вместе с моим забрали? Чтобы я больше тебя не видела! Нечего мне парня портить…
Мать, потянула Акилу к остановке, огорченно причитая:
— Вот ведь всегда так! Мой дурак попадется, а другие чистенькие, в стороне…
7
Прошло два дня. Акила пропал. Шли дожди, на пляже искать его было бесполезно. Антон днями сидел дома, читал «Двадцать лет спустя», помогал отцу по хозяйству и чуть ли не каждый час, пока не стемнеет, выглядывал на балкон. Один раз он, правда, увидел из окна Витька. Тот как ни в чем не бывало шел в обнимочку с Рюхой, с тем самым Рюхой, которому на пляже обещал показать, где раки зимуют, если на следующий день он не вернет ремень.
Теперь Антону стало ясно, что Витек, который так понравился ему на пляже, и разбойник Рюха — одного поля ягоды. Но Акила! Что он за человек? Почему водится с ними? Почему, когда спрашивали про отвертку, он вел себя так, словно что-то об инструменте знает.
В пятницу лето вернулось. В голубом небе висело солнце, такое же жаркое, как неделю назад. Ровно в полдень кто-то нерешительно, словно сомневаясь, в ту ли квартиру попал, позвонил в дверь. Антон одним прыжком пересек коридор. На пороге стоял Акила в шортах и новенькой синей футболке.
— Я тебе зажигалку принес, — немного смущаясь, сказал он.
— А штраф с тебя взяли?
— За что? Я же инструмент не брал.
— Кто же его взял?
— Откуда я знаю? — Акила отвел глаза. — Пошли на пляж, и я тебя плавать поучу.
Антон понял, что Акила врет: не могла отвертка свалиться с потолка.
— А это кто у строителей взял? — разозлившись, Антон вытянул телогрейку из-под кушетки.
— Это Витек нашел.
— Нашел? Где?
— В синей будке, возле магазина, там таких навалом, — объяснил Акила. Про то, что Витек при этом сорвал замок, он деликатно умолчал.
Антон взял телогрейку под мышку и направился к выходу.
— Куда ты? — изумился Акила.
— На стройку, — сухо сказал Антон, отворив входную дверь.
— Ты что? — испуганно лепетал Акила, едва поспевая за Антоном.
— Если трусишь — можешь не ходить.
— Они же сразу милицию вызовут, а мне инспектор сказала: до первого замечания…
— Тогда покажи, где будка, — я сам положу.
До самого магазина Антон не проронил ни слова. Его страшно обижало, что Акила все время крутит-ввертит, чего-то не договаривает, одним словом, не доверяет ему, хотя и хочет дружить.
Акила молчал: затея Антона казалась ему безрассудной, но допустить, чтобы Антон лез на стройку в одиночку, он не мог.
У магазина Антон остановился в растерянности. Как действовать дальше — он не представлял.
Акила прошелся возле забора, ощупывая его метр за метром, и наконец нашел то, что искал: одна из досок держалась на одном верхнем гвозде. В заборе открылся лаз.
— Наверное, вон там! — Акила показал Антону на голубой вагончик рядом с будкой сторожа, в которой они побывали три дня назад.
На стройке начался обеденный перерыв. Расположившись на травке, рабочие пили молоко.
