Огненные игры - Алиса Игоревна Малыш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не стойте там. Проходите. – таким голос Одетт я никогда не слышала. Он был очень слабым.
Медленно подойдя к кровати, я присела на краешек рядом с Одетт, Уго встал сзади.
– Что сказали…? – не знала, как назвать тех, кто её спас.
– Ферийки – целительницы. – подсказала Одетт, её глаза были пустыми. – Они дали мне смесь из трав, которые затормаживают действие яда.
– Яда? – выкрикнул Уго, у меня за спиной.
– Какой яд? – у меня дрогнул голос.
Одетт шумно сглотнула, затем ответила:
– Два дня назад, когда мы отъехали из трактира, всё было хорошо. Мы ехали, болтали… – в глазах Одетт появилась боль. – Всё произошло неожиданно… Он проболтался…
Она замолчала. Уго и я ждали продолжение.
– Яг. – голос Одетт дрогнул, в глазах появились слёзы. – В его рассказах о жизни до того, как он встретил и стал работать на Себастьяна, были не стыковки. Он запутался. Похоже, он давно не рассказывал «свою историю жизни» – забыл некоторые факты. Он смеялся… Как псих… Мы его загнали в угол.
По щеке Одетт побежала слеза, но она продолжила рассказ:
– Он сказал, что он просто шпион. Работает на нашего короля: должен был собрать информацию о Эларии и доложить королю, а тот передаст её эмингатору. Всего год на службе, а уже спалился. – Одетт подняла глаза. Она ели держалась, чтобы не расплакаться. – Рокси, он говорил, как псих, смеясь и поглядывая по сторонам. Он постоянно повторял, что заставил поверить ему генерала и его невесту и даже ферийца и их шпиона по имени Фив, а прокололся перед пиратом и гадалкой. Яг… сказал, что должен придумать историю, когда нас с Харом не обнаружат в карете. Когда он убьёт нас…
Одетт всхлипнула.
– Он набросился на нас. Хар боролся с ним. Но Яг низкого роста, он кинулся Хаару под ноги, подкосив его. Хар ударился головой об скамейку, Яг сел ему на грудь, придавив его своей массой и достал какой-то ножик, обвёрнутый тряпочкой. Я хотела отобрать, но он был сильнее меня и оттолкнул меня. Хар ещё не пришёл до конца в сознание.
Она нервно сглотнула.
– Всё… всё… произошло так быстро. Когда он замахнулся ножиком на Хара, я схватилась за остриё ножа… Кровь… Она стала капать… на лицо Хару… В один миг он опрокинул Яга. Я сказала Хару, что всё в порядке. Но Яг… засмеялся и сказал… ч-что ничего не в-в-в порядке…
По её щекам полились слёзы.
– Он сказал, чтобы Хар прощался со своей невестой, потому что яд на ноже сильный и уже начал действовать! Он успел это выкрикнуть перед тем, как Хар выкинул его из кареты! Кровь капала… Я говорила Хару, чтобы он успокоился… Но потом потеряла сознание…
Одетт достала из-под покрывала левую руку – она была как будто из пепла до локтя. На ладони был красный порез. Кровь не текла, но он был ярко-красного цвета.
– Яд начал действовать – прошептала Одетт.
– Ч-что-то ж-же м-можно с-сделать? – заикаясь, спросил Уго.
– Целительницы смогли только затормозить его действие. – ответила Одетт разглядывая свою руку. Потом посмотрела на Уго. – Оставь нас, пожалуйста.
Уго кивнул и вышел за дверь. Он даже спорить не мог. Как и я. Я просто смотрела на Одетт. сейчас она выглядела такой спокойной, хотя пару минут назад ели сдерживалась, чтобы не расплакаться. Это действие яд? Сама я ещё не осознала, что теряю подругу. Не могла. Если глаза Одетт были пустыми, то мои, думаю, потерянными. Они отражали моё внутренние состояние. Мы сидели молча, смотря друг на друга. Вдруг Одетт схватила мою руку своими: одна из них была жёсткая, как камень, и карябала мне кожу. Я не стала вырывать свою руку. Наоборот. Сжала её руки в ответ. Твёрдые и сухие палицы Одетт впились в мои. Мне сдавило сердце.
– Я беременна. – сказала Одетт, смотря мне в глаза.
Мне как будто дали пощёчину. Я пришла в себя.
ЧТО?!
– Хар знает? – спросив, я тоже смотрела в глаза Одетт.
– Да.
– Это ведь была не морская болезнь… – догадалась я. Одетт медленно кивнула, подтверждая мои слова. – Ты знала. Вы оба.
– Прости, это должен был быть сюрприз.
Я затолкала поглубже свою обиду за то, что подруга скрывала от меня ТАКОЕ. Но сейчас не время. Я обязательно выскажу всё, что хотела сказать на корабле, что хочу сказать сейчас. Обязательно, когда спасу её всё скажу. Других мыслей я не допускала.
– Сейчас ты должна выжить. – твёрдо сказала я.
Одетт замотала головой:
– Он должен выжить. Мне осталось неделя. Не больше.
– Как он выживет, если ты умрёшь? – вспыхнула я. – Прошло больше месяца! Он только зародился! Даже сформироваться не успел! Ты вообще знаешь сколько длится беременность?
Одетт опустила глаза.
– Прости. – я пыталась успокоиться, но у меня плохо получалось. Я решила помолчать.
– Рокси… – Одетт всхлипнула. Отлично, я довела её до слёз! – У эмингатора есть ферийец-лекарь. Самый главный в Эларии. Он… Целительницы сказали, он может помочь. Он много знает…
– Так почему он до сих пор не здесь? – перебила я Одетт.
– Потому что он лекарь эмингатора. – Одетт подняла глаза. – Без разрешения эмингатора не придёт. Не придёт помогать гадалке с Ришнии.
– Значит, я пойду к эмингатору!
– Он на совещании. Тебя к нему просто так не пустят. Хар пытался – ему отказали. Сказали, что совещании всей знати, капитана армии и эмингатора не прерывают из-за девчонки с Ришнии.
Я боялась открыть рот: оттуда могло вылететь много неприличных слов. Девчонки с Ришнии?! Моя подруга умирает! Да, ещё беременная! Меня разрывало пламя изнутри. Сжигало всё на своём пути. Мозг судорожно перебирал идеи, как мне попасть к эмингатору. Проблеск какой-то идеи мелькнул, не успев развиться, у меня в голове. Я подскочила с кровати и побежала к двери.
– Ты куда? – спросила Одетт.
Около двери я обернулась:
– Я вернусь! С лекарем эмингатора!
Выбежав в коридор, я подошла к охраннику. Я не дам подруге умереть.
– У меня есть информация для эмингатора Эларии. Срочная. Она связанна с планами Ришнии на Эларию. Я их знаю.
Боль в сердце
После долгих минут ожидания решения эмингатора, меня всё-таки приняли. Коридоры, тёмные коридоры… Бесконечные повороты и двери. Наконец-то меня вывели в какое-то светлое помещение. Меня сопровождали двое солдат с двух сторон.
– Ожидайте. – сказал один из них. Оба скрылись за дверью, из которой мы вышли несколько секунд назад.
Шаги прекратились – я осталась одна. Зал был огромный. Белый с
