Чернокнижник - Андрей Смирнов

Они остановились на ночлег вблизи старой полуразрушенной башни, некогда являвшейся, возможно, жилищем местного феодала. На стенах были видны следы копоти и зияли дыры там, где поработали человеческие руки. Очевидно — как обычно и происходило в таких случаях — население окрестных деревень время от времени наведывалось сюда, чтобы разжиться камнем, а если повезет, то и кусками металла.

Расседлывая лошадей, собирая хворост, приготавливая пищу, Эльга и Уилар обменивались ничего не значащими, повседневными фразами. И только когда все дела были сделаны и каша с салом потихоньку доходила в снятом с огня котелке, Эльга, грея над костром руки, беспечно сказала:

— А лето все-таки не наступило! — и улыбнулась.

— Как ты думаешь, почему? — негромко спросил Уилар.

Ее первым побуждением было сказать «не знаю», но внезапно она поняла, что, ответив так, солжет. Уилар обращался к ней как к равной (что само по себе являлось целым событием), он был уверен, что она сможет ответить на вопрос — и, в общем-то, был прав. «Не знаю» потеряло всю свою прежнюю привлекательность. Она знала ответ.

— Мир этого не захотел, — просто сказала она. Уилар кивнул.

— То, что кажется тебе волей мира, складывается из бесчисленных желаний тех, кто этот мир составляет. В этой округе живут тысячи людей, убежденных в том, что зима уже не за горами. Воздух, землю, деревья и скалы населяют мириады духов, многие из которых со всей страстью желают наступления зимы — ибо зима означает для них пробуждение ото сна. Они приходят вместе с первыми холодами, но они же сами и несут эти холода. Их воля, как и твоя, творит окружающую реальность. И нет ничего удивительного в том, что воля одного человека, только начинающего осваивать Искусство, гаснет в соцветии воль людей и духов, желающих, чтобы все происходило согласно установленному распорядку.

— Но тогда получается, что ничего нельзя изменить, — возразила Эльга. — Получается, что чудеса невозможны. — Она покачала головой. За последние недели она слишком хорошо убедилась в обратном.

— Подумай, — предложил Уилар.

— Если убедить какую-то часть тех, кто верит в приход зимы… — начала она через несколько секунд.

— Двадцать лет назад в Ярне случилась сильная засуха, — кивнул Уилар. — Обмелели реки, погибли посевы, люди от ужасно и жары теряли разум или пребывали в полуобморочном состоянии. Тогда первосвященник Сарейза, углядев в этом кару Божью, призвал всех верующих покаяться и молить Джордайса о ниспослании дождя. Верующие стали молиться. Притом не только в Ярне, но и во многих других странах, ибо призыв первосвященника касался всех… Как ты думаешь, что произошло дальше?

Эльга не ответила. Она мучительно пыталась вспомнить что-то, связанное с Ярной… Кажется, это был один из рассказов ее отца… О каких-то событиях незадолго до ее рождения…

Внезапно она вспомнила. Подняла на Уилара распахнутые глаза.

— Подождите! Двадцать лет назад в Ярне не было засухи! Там было… наводнение!

— Совершенно верно, — Уилар кивнул. — Наводнение, и притом настолько сильное, что почти все забыли о засухе, которая ему предшествовала. Дождь шел почти две недели, не переставая. Некоторые города были буквально потоплены, поля превратились в болота, низины — в озера. Погибли несколько тысяч человек, а если сюда прибавить всех тех, кто подох от голода осенью и зимой…

— Вы хотите сказать, что Бог послал такой сильный дождь в ответ на людские молитвы? — с сильным сомнением спросила Эльга.

— Бог? — Уилар рассмеялся. — При чем тут Бог? Ты что, полагаешь, что Святой Джордайс решил поиздеваться над своими верными слугами и в ответ на просьбу избавить землю от засухи утопил города в воде?.. Хотя мы с тобой по-разному относимся к этому властолюбивому божку, в одном мы можем согласиться — Пресветлый тут ни при чем… Дождь вызвали люди, направившие свою волю и веру туда, куда указывал им глава той огромной секты, которая захватила полмира.

Эльга покачала головой. Она пыталась отыскать какое-нибудь противоречие в услышанном, но ничего не могла найти. И в самом деле, если это сделал Джордайс, то он не благ и не добр. Если не Джордайс… тогда кто? Выходило, что Уилар снова оказывается прав. Если вера одного человека способна сдвинуть гору или низвести молнию с неба, то на что способна объединенная воля тысячи людей?.. Десяти тысяч?.. Миллиона?..

— Однако объединение людей в едино направленный организм — не самый лучший способ творить чудеса, — продолжал Уилар. — Несмотря на очевидные преимущества, слишком много недостатков. В конечном итоге, если полностью слепить людей в одно целое, сделать их послушными орудиями воли верховного жреца или бога, очень скоро вся эта слепая масса вовсе перестанет генерировать какую-либо веру. Тэнгама в них останется не больше, чем в деревянных солдатиках, выставленных на парад. С другой стороны, если оставить каждому его личную волю, положившись на то, что при необходимости все эти маленькие воли сольются в единую «симфонию», возникнет другая трудность. Для того чтобы произвести какое-либо чудо, нужно будет убедить каждого отдельного человека, что это нужно именно ему. Чем больше масса, тем разнороднее и неповоротливее она будет… Кстати! Каша уже готова.

Они поставили котелок на землю, подложили несколько камней, чтобы он не опрокинулся, сели напротив друг друга и принялись за ужин. Некоторое время ели молча. Когда показалось дно, Уилар снова заговорил:

— Поскольку ни ты ни я не собираемся становиться на религиозный, или, точнее, сектантский путь преобразования мира, перед нами остается еще одна возможность. Мы можем действовать в согласии с установившимся порядком, но при этом из всех возможностей будем выбирать ту, которая нам подходит лучше других, и прилагать свою волю к тому, чтобы осуществить ее.

— Кажется, я понимаю, — тихо сказала Эльга. — Нельзя превратить зиму в лето… Но можно сделать зиму теплой или холодной, вызвать снегопад или создать ясную погоду…

— Ты права. — Уилар чуть улыбнулся. — Хотя и не во всем. Поменять зиму и лето местами вполне возможно. У тебя попросту недостает тэнгама, чтобы осуществить подобное чудо.

«Но как это сделать?..» — Эльга едва сдержалась, чтобы не задать вопрос вслух. Что-то подсказывало ей, что она не должна спрашивать.

После короткого молчания Уилар продолжил:

— Только наш тэнгам, наш опыт и наше упорство определяют масштабы, в которых мы можем изменять мир. Мы можем вовсе отвергнуть видимый миропорядок И принять какой-либо другой, ибо видимый мир лишь ничтожная часть мира подлинного.