Стражи утраченной магии - Маргарет Уэйс

Дункарга не могла достичь высокого благосостояния из-за нескончаемой и разорительной для королевства войны со своими ближайшими соседями-карнуанцами. Фактически, они были собратьями дункаргарцев, ибо Карну некогда входило в состав Дункарги. Теперь дункарганцы могли лишь с нарастающей завистью следить, как процветающая Виннингэльская империя тратила громадные деньги на возведение нового Храма. Дункарганцы считали, что это делается специально, чтобы обозлить и унизить их. Им оставалось лишь злословить по поводу нового Храма, презрительно называть его грубым и вычурным и утешаться тем, что их собственный Храм гораздо старше и уже целых триста лет украшает Дункар. Сам великий король Тамарос однажды почтил своим присутствием Храм в Дункаре. Все это была славная история, о которой дерзкий выскочка, вознесшийся в Новом Виннингэле, не мог даже мечтать.

В окнах у входа мелькнула полоска света, озарившего белый мрамор ступеней. Это возвращался привратник Джозеф, неся фонарь.

— Давай мне фонарь и можешь возвращаться в будку, — сказал ему брат Улаф.

Джозеф, ворча себе под нос, ушел. Подняв фонарь, брат Улаф смог рассмотреть лицо ночного гостя.

— Как вас зовут, капитан?

— Рейвен, Почтенный Маг.

— Вы из племени тревинисов?

— Да.

— А где находится ваше селение?

— Это совсем маленькая и ничем не примечательная деревушка, Почтенный Маг.

Брат Улаф удивленно наморщил лоб, но от дальнейших расспросов воздержался. Взгляд его снова упал на узел.

— Так что же все-таки у вас внутри узла, капитан?

— Это… раньше это были рыцарские доспехи, — ответил Рейвен, загораживая рукой воспаленные глаза. — От них исходит зло. Я, конечно, не маг, но мне думается, доспехи несут на себе проклятие Пустоты.

Брат Улаф осветил фонарем запыленную парусину.

— Не соизволите ли вы развязать свой груз, капитан?

Рейвен вздрогнул всем телом. Он покачал головой и поспешно отступил от зловещего узла.

— Нет, — коротко бросил он, забыв про всякую учтивость. — Нет, — упрямо повторил он.

Брат Улаф с недоумением посмотрел на него, затем принялся за дело сам. Ловким и умелым движением он ухватился за один из концов узла и потянул на себя. Свет фонаря высветил часть доспехов, блеснув на черных шипах. В затуманенном усталостью мозгу Рейвена сразу всплыл образ громадного черного насекомого со сложенными лапками.

Брат Улаф долго разглядывал доспехи, не проронив ни слова. Рейвен закрыл воспаленные веки и задремал стоя.

— Где вы их нашли? — послышался вопрос мага.

Рейвен сразу же проснулся. К счастью, ответ он продумал заранее, когда еще был в состоянии связно мыслить. Сейчас бы у него этого не получилось. Посмотрев на доспехи, он обнаружил, что маг снова прикрыл их парусиной.

— Я их нашел, Почтенный Маг, на берегу Редешского моря, — ответил Рейвен. — Я там охотился и… случайно натолкнулся. Я увидел следы битвы.

Рейвен протер глаза.

— Рыцарь, которому они принадлежали, был мертв. Больше я ничего не знаю.

Маг вперился глазами в Рейвена.

— Что вы сделали с телом?

— Предал земле, как положено.

— А зачем взяли доспехи?

Рейвен пожал плечами.

— Я ведь воин и потому сразу увидел, насколько искусно сделаны эти доспехи. Поверьте, это очень ценная амуниция. Воину не пристало проходить мимо такой находки. Только потом я почувствовал… — Рейвен проглотил накопившуюся слюну, — почувствовал весь этот ужас. Я понял, что поступил неправильно, и потому решил передать свою находку Церкви.

— Вы сказали, что похоронили убитого. От чего погиб этот так называемый рыцарь?

— От удара мечом в грудь. Вы же видите, меч пробил нагрудник доспехов.

— Странно, что столь прочные доспехи поддались удару меча, — пробормотал брат Улаф. — Значит, самого сражения вы не видели? И ничего не слышали? И больше там никого не было?

— Нет, Почтенный Маг, — ответил Рейвен. — Никого.

Он начинал испытывать беспокойство.

— Я рассказал вам все, что знаю. Я привез вам доспехи. Делайте с ними, что сочтете нужным, но с меня довольно. Больше я не хочу их видеть. Спокойной вам ночи, а я пошел.

Рейвен повернулся и, шатаясь от усталости, чуть не упал, споткнувшись обо что-то. Подойдя к лошади, он уткнулся головой в ее теплый бок и стоял, дожидаясь, пока не разойдется туман перед глазами. Откуда-то издалека доносился голос мага. Тот еще что-то спрашивал, но Рейвену больше было нечего ему сказать, и потому он молчал. Когда маг подошел к нему и положил руку на плечо, Рейвен так свирепо зарычал, что маг поспешно убрал руку.

Наконец у Рейвена хватило сил влезть в седло. Слегка ударив лошадь пятками по бокам и что-то пробурчав ей, он заставил ее тронуться. Животное с радостью повиновалось и понеслось со двора прочь, дико выпучив глаза, словно едва не наступило на свернувшуюся змею.

Рейвен предоставил лошади самой выбирать дорогу. Главное, они оказались за воротами Храма и избавились от жуткого груза. Он привалился к лошадиной шее, лишь отдаленно понимая, куда они едут. Инстинктивно Рейвен все же направлял лошадь и знал, что она остановится только тогда, когда они доберутся до нужного места. Он увидел очертания казарм, однако сил спешиться не было. Склонив голову, Рейвен заснул прямо в седле. Наверное, от так бы и проспал до утра, если бы не двое его соплеменников, которые возвращались в казармы, сменившись из караула у городской стены.

— Эй, капитан! — окликнул Рейвена один из них, дотронувшись до его руки.

— Что? — промычал Рейвен, с трудом подымая свинцовые веки.

— Что-то рано вы вернулись.

Рейвен чувствовал, как сползает из седла, но не делал никаких усилий, чтобы удержаться и не упасть. Слава богам, он добрался до лагеря тревинисов и теперь находится среди своих, среди друзей. Ему больше ничего не грозит. Проклятые доспехи остались во дворе Храма. Наконец-то он избавился от них.

Чьи-то сильные руки подхватили его, не дав упасть. Чьи-то сильные голоса звали подмогу.

Рейвену было все равно. Теперь он сможет спокойно выспаться.

Брат Улаф стоял во дворе Храма и внимательно смотрел на узел с доспехами, от которых исходил смрад, присущий магии Пустоты. Оказавшись в столь неожиданной ситуации, нужно было принимать какое-то решение. Времени на раздумья было мало. Привратник Джозеф был известным сплетником. Пусть он не имел злого умысла, но уже к утру его длинный язык разнесет по всему Храму известие о ночном госте и странном «подарке». Улаф не сомневался, что это боги направили воина-тревиниса к воротам Храма. Теперь ему предстояло понять, чего боги ожидают от него самого и как он должен действовать. Сообразив наконец, как ему следует поступить, Улаф со свойственной ему решимостью принялся за дело.