Прогулка богов - Кодзи Судзуки

Сиро вспомнил. Днем, как раз когда они с Миюки были всецело поглощены сексом, включился факс. Он не стал его выключать и так и забыл взглянуть на послание.

Даже не глядя, Сиро догадался, откуда могли послать этот факс. В прошлую среду он созванивался с Иидзима из издательства «Кей Сёбо» и попросил его прислать по факсу оставшуюся часть откорректированных гранок репортажа, посвященного жизни Тэрутака Кагэяма. Уже почти неделю от него ничего не было, и вот сегодня утром Сиро как раз оставил сообщение на автоответчике издательства, после чего пришел этот длинный факс.

Он взял бумагу и взглянул на отправителя. Как и предполагал Сиро, это был Иидзима из издательства «Кей Сёбо».

Сиро, переодевшись в пижаму, добавил в горячий кофе побольше виски и поставил чашку на обеденный стол. Попивая кофе, он неспешно просматривал гранки.

В первой части гранок, обнаруженной в Идайра, было рассказано о жизни Тэрутака Кагэяма начиная с детства и до периода старшей школы. Стиль повествования, начинающегося от третьего лица, постепенно меняется с того места, где рассказывается, как ранней весной в преддверии окончания старшей школы Тэрутака на велосипеде, который купила для него бабушка, взбирается на гору Хорайдзисан. Возникает такое чувство, словно душа автора захвачена душой описываемого объекта. В процессе такого переселения души, называемого также «авторством по озарению», повествование от третьего лица переходит в повествование от первого.

Сиро предполагал, что последующее описание также продолжится от первого лица и таким образом наверняка раскроет внутреннюю сущность Тэрутака Кагэяма. Однако, только начав читать, Сиро сразу же разочаровался, наткнувшись на слово «создатель».

Перед самым окончанием школы Тэрутака Кагэяма, взобравшись на гору Хорайдзисан, достиг просветления и получил определенный мистический опыт, после чего он вступил в секту, которая называлась «Общество поклонения Солнцу» и являлась предшественницей «Тэнти Коронкай», и довольно скоро оказался во главе учения. Этот этап его жизни был описан, так же как и в первой части гранок, с объективной точки зрения. Сиро думал, что независимый и отстраненный стиль начала повествования в дальнейшем сменится более живым и одушевленным, но все вернулось к прежней объективности.

Сиро отложил гранки.

Они разорваны.

Было совершенно очевидно, что первая и вторая части гранок сильно расходятся. Сиро оставалось оценить это стилевое изменение как вызванное временным интервалом. Нередко бывает, что через какой-то промежуток времени пыл угасает, подобно тому как перечитанное наутро любовное письмо, которое было написано ночью в пылу страсти, может вызвать чувство стыда. Но разве такое может случиться с профессиональным репортером?

Кроме того, именно в этом месте стилевого расхождения Мацуока поделил гранки на две части и лишь первую из них оставил в руке статуи Христа, хранящейся в подвальном помещении прихода «Тэнти Коронкай» в Идайра.

Одолеваемый вопросом, скрыт ли какой-то важный смысл в месте разделения гранок или же это простая случайность, Сиро был вынужден продолжить чтение.

Однако в этой части гранок не было чего-то отличного от того, что Сиро уже знал. Это повествование почти один в один походило на все те материалы, что он прочел на днях в библиотеке.

В гранках описывался процесс стремительного развития секты и увеличения числа верующих заслугами Тэрутака Кагэяма, возглавившего секту благодаря своим уникальным способностям священнослужителя, а также его достижения в усовершенствовании структуры секты. И описание это было настолько традиционным, словно оно было заимствовано из старинных книг.

Сиро быстро прочитывал гранки по диагонали. Его интересовало только одно имя – Кэйсукэ Китадзима – и все, что с ним было связано.

Когда описание дошло до 1970-х годов, на середине этого временного отрезка наконец-то возникло долгожданное имя.

16 ноября 1976 года. Несмотря на глубокую осень, в районе Энсю стояла на удивление теплая погода. Однако юноша, появившийся в тот день в офисе секты в Фукудэ, был одет совсем не по сезону, чем вызвал недоумение и чувство неловкости у всех присутствующих.

На нем были шорты и футболка, кроссовки, распущенные до плеч волосы были выгоревшими до светло-коричневого цвета, на голове была соломенная шляпа. Вдобавок ко всему его лицо и руки были загоревшими, а кожа на носу облезала. Казалось, что он только что закончил плавать и пришел из раздевалки, но, пожалуй, никто из присутствующих так не подумал. Несмотря на чересчур простое одеяние, он не производил впечатления неопрятного человека. Возможно, из-за того, что у него были красивые аккуратные усы и он был до синевы выбрит. Эта синева на щеках словно выражала внутреннюю сущность юноши.

Переступив порог офиса, он снял шляпу, поприветствовал всех так, словно был давним членом секты, и обратился с вопросом:

– Приветствую вас! А море Энсю недалеко отсюда? Если среди вас есть кто-то, кто может отслужить панихиду, я хотел бы попросить вас пойти со мной…

Это была неожиданная просьба. Не понимая толком, в чем дело, присутствующие были обескуражены. Однако не в пример грязной одежде речь и манеры юноши были вежливыми, а в словах чувствовалась искренность, чем он сразу вызвал симпатию у собеседников.

Юношу звали Кэйсукэ Китадзима. Это был человек, который впоследствии оказал решающее влияние на «Тэнти Коронкай»…

Сиро смог ясно представить себе сцену, когда Кэйсукэ Китадзима пришел в приход «Тэнти Коронкай» в Фукудэ. Появляется неожиданно и без всяких объяснений спрашивает о панихиде… Если заглянуть немного назад, то за несколько дней до этого яхта его друга затонула в море Энсю, и он зашел в этот офис, чтобы отслужить панихиду по экипажу, который считался без вести пропавшим.

Друзья Кэйсукэ Китадзима совершали плавание на двадцатисемифутовой яхте от Тоба до Ёкосука. В открытом море они попали в шторм, и их яхта перевернулась. Один из членов команды своими силами добрался до берега, благодаря чему была спасена одна жизнь. А вот трое остальных считались пропавшими. Прошло четыре дня, но их тела так и не всплыли. Убитый горем Китадзима примчался из Токио. Случайно проходя мимо, он заметил вывеску секты и обратился к ним с просьбой проводить его до места трагедии. Оказавшийся там по стечению обстоятельств Тэрутака Кагэяма почему-то предложил сопровождать его. Когда они вдвоем стояли и смотрели на штормовые волны моря Энсю, словно по какому-то сговору тела всех троих одно за другим вынесло на берег. Оказавшиеся в такой трагической ситуации тела были чудесным образом почти не повреждены, и было понятно, что это погибшие люди. О чем говорили Тэрутака Кагэяма и Кэйсукэ Китадзима, глядя на море?