Притворщик - Селеста Брэдли

Наверное, они считают все это каким-то безумным обманом. Агата лишь надеялась, что никто из них не станет высказывать свои сомнения вслух.

Когда она снова шла по коридору, никого из слуг не было видно. Света тоже не было, но Агата уверенно двигалась в темноте. Пусть Саймон считает ее импульсивной, но она еще за день до того, как начать свои ночные маневры, заранее приняла меры, чтобы очистить коридор от любых препятствий, смазала маслом петли на дверях комнаты Саймона и повесила, запасной халатик в шкафу возле его двери, поскольку бежать по коридору голой, как это уже было однажды, ей совсем, не улыбалось.

Саймон накануне лег поздно и, наверное, сейчас крепко спит. Более удобного случая ей, пожалуй, не представится.

В комнате Саймона было так же темно, как и в коридоре, но Агата заранее, воспользовавшись моментом, когда Баттон готовил для нее костюм, успела сосчитать, сколько шагов от двери до кровати.

Считая про себя, Агата остановилась в тот момент, когда ее щиколотки коснулись края кровати, потом медленно, точно рассчитанными движениями сбросила халатик на пол и приподняла покрывало.

Осторожно преодолевая дюйм за дюймом, она забралась под одеяло. Совсем близко слышалось дыхание Саймона. Она лишь надеялась, что ноги у нее не слишком холодные и она его не разбудит до того, как достигнет своей цели.

Браво. Пока что все шло как по маслу. Его тело пылало рядом с ее охлажденной воздухом кожей, и она на мгновение затаила дыхание, позволяя себе согреться.

Потом она сделала свой первый ход и очень медленно провела кончиками пальцев от его запястья до локтя. Кожа на внутренней стороне руки была нежной, гладкой, но совсем не такой, как у нее.

Прикосновение к нему было словно чем-то совсем новым. Возможно, это объяснялось тем, что все происходило в темноте, и чувства Агаты сосредотачивались на этом прикосновении, не отвлекаясь ни на что другое. А может быть, дело в том, что он спал и не наблюдал за каждым ее движением голодным взглядом, как это было в первый раз.

Поскольку Саймон продолжать спать, Агата осмелела и принялась обследовать рукой возвышенности и равнины, которые образовывала мускулатура плеч и груди.

Мышцы Саймона были очень твердые, совсем не такие, как у нее.

Чувствуя тепло его тела, она осторожно придвинулась ближе и, положив голову ему на плечо, прижала ладонь к жестким волосам, росшим на груди между сосками.

Ее сердце гулко забилось в радостном предвкушении. В том, что она гладила его, когда он об этом не подозревал, было что-то возбуждающе запретное, эротичное.

Раньше Агата не вполне понимала смысл этого слова, но этот танец ласк и темноты был, несомненно, эротическим. Она не осмеливалась зажечь свечу, и ей не хотелось останавливаться, поэтому она вновь вспомнила о неизгладимых впечатлениях их первой встречи.

В тот день Саймон готовился принять ванну и казался образцом мужской красоты, от которой у нее дух захватывало.

Теперь она знала душу Саймона, его силу и самоотверженность, прошлую боль и стоическое одиночество. По правде говоря, для такого человека, как он, ослепительно красивая внешность была единственной подходящей упаковкой.

Агата положила ногу на его ногу и под своим коленом ощутила твердую напряженную плоть. Она закусила губу, и ее рука скользнула вниз по его животу, а потом спустилась до густой заросли пружинистых волос.

Силы небесные! Вот уж поистине интригующая территория. Она немного помедлила. Следует ли ей взять его в руку? Агата ничего не знала о мужском половом органе, несмотря на недавнее интимное знакомство с органом Саймона. Интересно, что бы он хотел, чтобы она сделала?

Глава 23

Саймон погрузился в фантазию тепла и греховного наслаждения. Это был его самый любимый сон. Он ощущал запах Агаты и чувствовал тепло ее уютного гнездышка там, где она прижалась к нему.

Он повернулся к ней и заключил ее в объятия. Ее нежные груди словно растаяли, прижавшись к его груди. Он нащупал губами ее губы, от которых пахло чаем и медом.

Потом Саймон перекатился на спину так, чтобы ее нежные бедра обхватили его. Ему хотелось погрузиться в нее скрыться в этом убежище нежности.

Его руки скользнули с ее талии ниже и обхватили соблазнительные ягодицы…

О Боже, он на самом деле держал их в руках!

Агата была слегка разочарована, когда почувствовала, что Саймон насторожился и его руки замерли на ее ягодицах.

– Агата, ты что здесь делаешь?

От возбуждения у нее заплетался язык, и это в момент, когда ей следовало попытаться убедить его в том, что они должны быть вместе. И тогда Агата чуть заметно раздвинула бедра таким образом, что его мощный ствол оказался перед ее промежностью.

– Нет…

Она остановила его протесты, закрыв ему рот поцелуем, и ее язык затеял сражение с его языком. Все его возражения вмиг исчезли. Саймон еще крепче схватил ее и так качнул бедрами, что она поняла: больше возражений с его стороны не последует.

И тут Агата решительно опустилась на него.

Волна дрожи прокатилась по ее телу, заставив судорожно ловить ртом воздух. Она инстинктивно приподнялась на коленях и снова опустилась на него. Ее охватило острое чувство наслаждения, и на этот раз Саймон громко застонал вместе с ней.

Подчиняясь побуждающим движениям его рук, Агата принялась подниматься и опускаться в ритме, который вскоре выровнялся и словно зажил собственной жизнью.

Ее тело неистовствовало, подстегиваемое первобытным влечением, а разум безмолвствовал под напором острых чувственных ощущений. Все ее сознание сосредоточилось там, где ощущалось великолепное трение. Она быстро поднималась, почти отрываясь от него, и потом медленно опускалась, смакуя каждый дюйм его плоти, пока он заполнял всю ее целиком, вызывая мучительно-сладостное жжение.

Подчиняясь нарастающему желанию, Агата ускорила темп, и Саймон, выкрикнув ее имя, выгнулся и глубоко погрузился в нее. Она тоже вскрикнула, достигнув высот наслаждения.

Наконец, овладев собой, Саймон ослабил хватку, надеясь лишь, что не оставил синяков на ее нежной коже, потому что в течение какого-то времени совершенно не контролировал свои действия.

Агата, лежа на нем, тяжело дышала, ухватившись руками за его плечи.

– Ш-ш, – успокаивающе прошептал Саймон, хотя сам никак не мог восстановить дыхание. Тело его все еще содрогалось после только что пережитого сильнейшего оргазма. – Все в полном порядке.

– Что… что это было?

Ее вопрос чуть не заставил его расхохотаться, но Саймон сдержался, не желая потешаться над ее невинностью.

Близилось утро, и серебристый свет начал проникать в комнату; это означало, что Агата идеально рассчитала время своей атаки. Саймон всегда был «жаворонком» и чувствовал себя утром значительно бодрее, чем вечером.