Войны Суздальской Руси - Михаил Елисеев

Владимира Святославича вместе с воеводами и ратниками богато одарили и отпустили к отцу в Чернигов со словами большой благодарности. Впрочем, Святослав Всеволодович, сам того не желая, оказал сыновьям Долгорукого ещё одну услугу. Пользуясь смутой в Северо-Восточной Руси, он послал своего сына Олега отбить у Глеба Рязанского город Свирельск. Князь Глеб ринулся отбивать город, но Олег не струсил, а выйдя навстречу, наголову разгромил шурина, невзирая на численное превосходство противника. Сам Глеб Ростиславич едва спасся.

Вот таким положением дел Михалко и воспользовался. Понимая, что Глеб останется ему врагом, он решил раз и навсегда с ним покончить. Да и за разграбление владимирской земли не мешало спросить с соседа. Юрьевичи начали собирать полки для похода на Рязань, и когда Глеб об этом сведал, то перепугался не на шутку. К Михалко явились рязанские послы и от имени своего господина покаялись в винах, клялись не помогать Мстиславу с Ярополком, а также обещали вернуть всё награбленное. Поразмыслив, великий князь эти предложения принял. И действительно, Глеб слово сдержал и вернул всё, что вывез из Владимира-Суздальского и окрестностей. В том числе церковную утварь и книги, а также меч святого Бориса и икону Пресвятой Богородицы.

Казалось, что теперь Михалко сможет насладиться заслуженным отдыхом, но этого не произошло. 20 июня 1177 года он умер в Городце на Волге, во время очередного объезда своих земель, и был похоронен в Успенском соборе города Владимира.

2. Битва на Липице (27 июня 1177 года)

И бишася у Липиць, у Юрьева на поле. И поможе богь Всеволоду.

Поначалу казалось, что всё обойдется. Владимирцы дружно признали своим князем Всеволода Юрьевича, младшего брата Михалко, и перед Золотыми воротами целовали ему крест на верность. Затем прибыли представители Переславля-Залесского и тоже признали Всеволода своим князем. Ростов и Суздаль пока молчали. Молчание же это было зловещим и многозначительным. Затем ситуация прояснилась, поскольку прибыла делегация из Суздаля и била челом Всеволоду. Задержка объяснялась тем, что среди самих суздальцев произошёл раскол, поскольку часть местной элиты при поддержке определенного количества горожан наотрез отказалась признать своим князем младшего сына Долгорукого. И мотивировали это тем, что владимирцы не согласовали своих действий относительно Всеволода с другими городами княжества, и с Суздалем в частности. Но дальше разговоров и споров дело не пошло, поскольку столица была рядом, а помощи в данный момент смутьянам было ждать не от кого.

Ростов — дело другое. И от Владимира-Суздальского значительно дальше, и возможностей у местной знати значительно больше. Бояре Добрыня Долгий, Иванко Степанкович и Матей Шибутович из кожи вон лезли, подбивая земляков не признавать Всеволода, а послать в Новгород за Мстиславом Ростиславичем. Объявить его князем, а затем всей силой Ростовской земли выступить на Владимир. Ростовцы единодушно поддержали своих лучших мужей, и на берега Волхова отправилось посольство, чтобы позвать на княжение Ростиславича.

Но тут возникла одна проблема. Дело в том, что в данный момент Мстислав был новгородским князем и просто всё бросить и уехать не мог. Мы помним, как в своё время новгородцы изгнали Всеволода Мстиславича после того, как он позарился на княжение в Переяславле-Южном. Но Всеволоду было где голову преклонить, родственники не оставили бы его без удела. А вот у Мстислава ситуация была совершенно иной, и в случае ухода из Новгорода и неудачи в Суздальской земле он фактически становился изгоем. Риск был очень велик. Наиболее простым решением в данной ситуации для Ростиславича было обратиться за помощью к самим новгородцам. Здесь он ничего не терял. Если откажут — что ж, видно не судьба, придется справляться собственными силами. Зато если удастся убедить новгородскую верхушку в том, что Мстислав им будет выгоден в качестве князя Суздальской земли, то здесь появится реальный шанс на успех.

Однако из всех вариантов развития событий Мстислав выбрал наихудший. По свидетельству В.Н. Татищева, он покинул Новгород тайно. Правда, на всякий случай оставил в городе своего сына, но сути дела это уже не меняло. Новгородцы были серьёзно обижены. Ведь после разгрома на Болоховом поле они приняли беглеца Мстислава честь по чести и посадили у себя княжить, а он… Ладно бы прямо и открыто сказал о своих намерениях, но нет, бежал вместе с дружиной, как тать в ночи.

Тем временем Ростиславич прибыл в Ростов и энергично взялся за дело. Князь поднял на ноги всю Ростовскую землю, в город со всех сторон стекались боярские дружины, отряды ратников и дворовые служители. Воеводы собирали ростовский полк, распределяли воинов по сотням и тысячам. Со всей округи свозили припасы, а на улицах города стоял страшный грохот, поскольку в кузнецах день и ночь ковали оружие. К предстоящей войне Мстислав готовился очень серьёзно.

Но с неменьшей серьёзностью отнеслось к ней и ростовское боярство, которое прекрасно понимало, что именно сейчас решается судьба их родного города. Будет Ростов первым городом в Залесской земле или окончательно уступит свое место Владимиру-Суздальскому? Будут они первыми среди лучших мужей княжества или подчинятся владимирцам? Поэтому и не скупились бояре в этот раз на снаряжение гридней и ратников.

Тем временем во Владимире стало известно о событиях в Ростове. Всеволод в полной мере оценил размер опасности, которая угрожала не только ему лично, но и всему княжеству. Дело в том, что князь прекрасно понимал, что, как только Мстислав выступит против него, в дело сразу же вмешается Глеб Рязанский. Князь Рязани был страшно зол на Всеволода за недавнее унижение, когда он устами своих послов был вынужден не только покаяться в совершенных злодеяниях, но публично вернуть всю награбленную добычу. И теперь он не упустит шанса прийти на помощь родственнику, тем более что такая помощь была напрямую связана с корыстными интересами Глеба. Поэтому Всеволод оказался перед реальностью войны на два фронта: с севера Мстислав, с юга — Глеб. Единственное спасение было в быстроте действий.

Князь спешно собирает во Владимире совет, куда приглашается суздальская и владимирская знать. Даже ростовские бояре, которые в это время находились в столице, были вызваны на это собрание. Единогласно порешили идти походом на Мстислава и не допустить вторжения вражеских войск на территорию суздальского ополья. В этом был прямой резон, поскольку никто из присутствующих не сомневался в том, что ростовцы будут подвергать грабежу и разорению земли своих противников. Начали спешно собирать большой владимирский полк, подняли суздальскую дружину, отправили гонцов в Боголюбово. В сторону рязанского порубежья были высланы усиленные дозоры, которые должны были докладывать о каждом движении войск князя Глеба. В Переславль-Залесский спешно выехал племянник Всеволода Ярослав Мстиславич, который должен был организовать оборону города, если к нему подойдут войска Мстислава Ростиславича.

Все организационные мероприятия были завершены довольно быстро, и, когда прибыл боголюбский полк, княжеская рать выступила в сторону Суздаля. У города войска Всеволода объединились с суздальской дружиной и продолжили движение в сторону Юрьева-Польского. Но, ведя полки на решающую битву со своими заклятыми врагами, владимирский князь тем не менее делает попытку договориться с Мстиславом по-хорошему. Он предлагает племяннику те же условия, на которых тот правил в Ростово-Суздальской земле вместе с Ярополком. Всеволоду — Владимир, Мстиславу — Ростов, а Суздаль либо в общем владении, либо там правит тот, кого предпочтут сами суздальцы. Очень достойное предложение.

Другое дело, почему Всеволод решил проявить в решающий момент мирную инициативу. На мой взгляд, сын Юрия Долгорукого был не из той породы людей, которые готовы всё поставить на кон в опасной игре. Если есть шанс избежать кровопролития, то он постарается его использовать. Но могла быть и другая причина. Вполне вероятно, что своим главным врагом Всеволод считал не Мстислава, а рязанского князя. И вполне вероятно, он исходил из того, что с племянником можно договориться, а с Глебом — нет. Замирившись с Мстиславом, он мог бросить все силы на Рязань и раз и навсегда решить эту проблему. Вполне возможно, что Ростиславич с радостью бы ухватился за это предложение, но тут вмешались ростовские бояре.

Добрыня Долгий со товарищи неистовствовал в буквальном смысле слова, лишь бы отговорить Мстислава от переговоров с родственником. Договорились до того, что князю заявили прямо в лицо: «Аще ты мир даси ему, но мы ему не дамы» (Лаврентьевская летопись). Смысл сказанного был прост: если хочешь, мирись, но нам до тебя дела нет, мы войну продолжим. При таком градусе ненависти о чём-либо договариваться было бессмысленно. Но что примечательно, лютая злоба ростовских бояр была направлена не конкретно на Всеволода, а против города Владимира-Суздальского, который виделся им источником всех бед.