Забытое имя - Альвина Волкова

Вся роскошь: дамы в парчовых и шелковых одеяниях, мужчины в мантиях подбитых мехом, дети с игрушечными мечами в маленьких доспехах, играющие в паладинов. Весь блеск: дома увитые диким плющом, залитые солнцем улицы, чистые мощеные дороги, где норовистые кони не оставляют свой пахучий след, собаки, что не лают на прохожих, а бурчат и сторонятся, когда на них почти наступают, птицы вьющие свои гнезда прямо под козырьками крыш. Все это только обман зрения — мираж.

Нужно найти Лура. Я выбежала из гостиницы, метеором пронеслась по улицам, пока не очутилась на маленькой площади, где шумно обсуждали новый фасон платьев, и Лура с его мечами. Торговля естественно не шла, ведь невоюющим людям ни к чему клинки, разве что как украшение, или подарок, но даже так никто не приближался к лотку Лура, где он разложил некоторые из своих работ.

Необъяснимый страх отгонял обитателей замка от кованого железа, они сторонились и жались друг другу, только один древний старичок в шерстяной безрукавке крутился вокруг, задумчиво поцокивая языком.

— Лур! — позвала я.

— Что случилось? — удивился драконид, видя меня крайне взволнованной и даже напуганной.

— Собирай мечи, здесь ты ничего не продашь.

— Я уже понял, — кивнул он.

Как только Лур начал убирать клинки назад в сумку, старик заволновался, замахал руками. Он явно что-то хотел сказать, но только беспомощно смотрел, как драконид закидывает лямку на плечо.

— Чего тебе, старичок? — не выдержал драконид, когда тот побежал за нами.

— Мм-мн, — замямлил старик.

Я пригляделась внимательнее, затем закрыла глаза и сосредоточилась. Когда веки дрогнули, мир предстал совершенно в ином свете. Лучше бы мне этого не видеть! Только старик остался самим собой, смотрел на нас с надеждой и мольбой.

— Подожди, Лур! — попросила драконида, прикоснувшись к его предплечью, — Он хочет нам, что-то сказать.

— Ты разгадала секрет?

— Да, — кивнула я, — Но лучше неведенье, чем такая правда.

— Все так плохо?

— Гораздо хуже, — с дрожью в голосе прошептала, разглядывая то, что пока не было подвластно глазу драконида, — Пойдем в гостиницу, там поговорим. И ты, — идем с нами.

Старик расцвел. Беззубая улыбка во весь рот, на небритом, покрытом шрамами лице, испугала бы даже самого стойкого война. А я пожелала оказаться где-нибудь на необитаемом острове, подальше отсюда, и не только от перекошенного лица старика, но от всего того, что видят мои глаза.

Неспроста я вспомнила Призрачную Бухту. Все повторялось, возвращалось на круги своя, только вместо скал истесанных ветром и морем, вылизанные временем пустые гробницы домов, вместо искрящегося на солнце песка, заросшие сорняком мощеные улицы, и только немертвые, все те же, и так же ждут своего часа, когда ты не справишься, упадешь и забудешься сном. Им не нужна твоя бренная плоть, только твоя энергия, которой у них нет, и к которой они питают слабость. Моя магия для них точно утонченный деликатес. Надо действовать крайне осторожно. Один неверный шаг и нам ни за что не выбраться из замка Орсака.

Мы вернулись в номера, я попросила Лура не касаться еды, что приготовила нам добродушная хозяйка, как бы аппетитно та не выглядела. Драконид сперва взбунтовался, но под моим напором, пожал плечами, и мы перекусили вяленым мясом. Старика тоже накормили. Я поделилась с ним творогом, что прихватила из запасов гостиницы в Лесном поселении.

— Что стряслось, Сэлла? Я тебя не понимаю, — заморив червячка, набросился с расспросами Лур.

— Я поняла, какая магия была задействована в Орсаке.

— И что из этого?

— А то, что мы попали в ловушку. Очень хитрую ловушку, которую разглядит только опытный глаз. Заклятье, которому подвергся Орсак более двухсот лет, и оно было запрещено сразу же, как только впервые было использовано.

— И что же это?

— Заклятье Мирного Иссушения, — выплюнула я, морщась, как если бы во рту у меня было что-то омерзительно горькое.

Лур побледнел, и сжал руки в кулаки. Не знаю, слышал ли он о такой магии, или просто ощутил ту зловещую ауру, которую несет она, даже обретя словесную форму, но я решила поведать все, что помню.

— Его использовала Боевая Элита Верховного Совета во вторую войну за Каимпорт. Суть заклятья заключалась в том, чтобы бесперебойно снабжать магов чистой энергией во время боя. Все было рассчитано до последней песчинки, но у Мирного Иссушения все же оказался побочный эффект. Деревня, которая согласилась (а точнее ее заставили согласиться) быть источником сил, — все ее жители обратились в немертвых. Днем, обычные жители зажиточной деревни, где все есть, чтобы те не пожелали, как бы ни было странно, что туда не заезжает ни один торговец, ни один обоз, и из деревни ни одна блоха, ни одной из своих лапок. Но ночью все обретало свой истинный лик, и тогда, если чужак попадался на глаза жителям деревни, то бедолагу высасывали заживо. Но если же гостю удавалось снискать благосклонности у одного из жителей, то они питались от него месяцами, пока тот не превращался в немощного старика, и не умирал своей смертью.

Старик замычал, кивая головой, как если бы я рассказала историю его жизни. Я грустно вздохнула, немного наигранно улыбнулась, надеясь, что эти двое поймут мою тревогу и смятение.

— Ты последний приезжий торговец? — спросила я стрика.

— Уг-у, — закивал старик, ковыряя в горшочке с творогом.

— Мать Небесная! — воскликнул Лур, — Что же делать?

— Ничего не делать, — вздохнула, потирая кончик носа — Пока ничего не делать. Сперва, нужно понять, кто же виноват, что все жители замка Орсак обратился в немертвых.

— И как нам это выяснить?

— В случае с деревней, виноват был деревенский старейшина, продавший всех своих родичей за беззаботную и богатую жизнь. Получил он все сполна, вот только был и сам заперт в этой ловушке.

— Сердце зла? — предположил Лур.

— Немного пафосное название, но так и есть, — кивнула я, — Хотелось бы мне понять, чье сердце в Орсаке стало источником всех бед. Но для этого нужно попасть на прием к королю.

— Это трудно?

— Я поговорила с Мадлен, она объяснила, что в таком виде, что у меня сейчас, туда не сунешься. Придется идти к швее.

— Зачем? Ты же можешь наколдовать?

— Глупый. Как я могу пользоваться магией в месте, где даже стены высасывают из тебя Силу. Любой порыв магии и заклятье иссушит меня, как палящее солнце Хармида.

— То есть? — не понял Лур.

— Это заклятье было изобретено гением, но использовано жаждущими безграничной власти людьми. Это они уже предусмотрели все, включая попытку устранения Мирного Иссушения изнутри. Срыв грандиозных планов из-за какого-то колдуна, ведьмы или мага? Они не могли этого допустить, и усилили заклятье, извратив его так, что любая магия, использованная в источнике, станет маяком. То есть жертва сама выдаст себя с головой.