Ключи от королевства (СИ) - Львофф Юлия

- Не все ваши земляки пали в битве с дикарями, - говорил Эберин, стоя у очага и обращаясь к собравшимся вокруг него фризам. – Те из них, кому удалось выжить, забрали тело вождя Альбуена, чтобы похоронить его в земле Фризии. Скоро они вернутся домой и мы вместе продолжим борьбу за нашу свободу, за Фризию, за Аремор. Готовы ли вы, друзья, сражаться против сил разрушения и зла? Готовы ли вы к решающей битве?

- Да, готовы, - единодушно и твёрдо ответили Эберину фризы. – Мы готовы ко всему! Мы готовы на всё…

Как только их голоса смолкли, в наступившей тишине все услышали, что к Большому дому приближается всадник. Конский топот был дробен и тревожен. Эберин и несколько фризов, прихватив боевые топоры, выбежали во двор и окружили всадника.

- Тревского отряда больше нет… – Адальрик пошатнулся в седле. – Мой отец… маркиз Гундахар вероломно убит по приказу короля Рихемира. Князь Гримберт – предатель, он приведёт сюда кочевников по короткому пути… У вас мало времени…

Обессилев от бешеной скачки и голода, юноша рухнул на шею коня.

- Вы молодец, - похвалил Адальрика Эберин, снимая его с лошади и помогая дойти до очага.

- Мессир маршал? – удивлённым шёпотом произнёс юноша. – Но как вы здесь очутились?.. Как вам удалось сбежать из плена?

- Потом поговорим, - с загадочной улыбкой отозвался Эберин.

Фризы гневно зашумели. Их возмутило новое вероломство Рихемира; но более всего их поразило то, что князь Гримберт переметнулся на сторону врага. «Подлый изменник! Трус! Никогда не простим, никогда не признаем его одним из нас!» - кричали фризы, перемежая брань проклятиями.

Эберин поднял руку. Гомон тут же затих. Те, кто вскочил, снова сели, заняв свои места. Граф Ормуа, стоя у очага, немедленно открыл военный совет.

- Друзья, перед нами нелёгкая задача! – начал он громким голосом. – Макона, Вальдона и все те феоды, через которые прошли дикари, для нас временно потеряны. Фризия – наш единственный крепкий тыл. Если дать сражение в лесу, мы, несомненно, окажемся в выгодном положении. Кочевников очень трудно одолеть на равнинной местности, их сила – в коннице, которая идёт в бой густым потоком, врезается острым клином в ряды противника и прорывает их. Зато лес для них враждебен: здесь их коннице просто негде развернуться. Для нас же – фризские леса защита и убежище!

- Верно! Мы сможем убивать дикарей из засады! – поддержал Эберина старший сын Двана, молодой великан по имени Акв.

- Из-за каждого дерева вылетит с песней смерти фризская стрела и пронзит вражеское сердце! – подхватил другой юноша, Метт, верный друг Аква.

Эберин покачал головой:

- Так бы всё и было, если б враг не был столь многочисленным! Но кочевников – тьма, и нам их не одолеть, убивая поодиночке из-за деревьев.

- Но ведь у нас есть священное пламя из Долины вулканов! – вскричал кто-то из старейшин. – Пусть оно нам поможет!

Но Эберин отверг и это предложение, пояснив:

- Нам нельзя рисковать: ведь священное пламя, коль нам придётся использовать его, вместе с полчищами врагов уничтожит лес.

- Что же вы предлагаете, маршал? – спросил Метт.

- Мы позволим князю Гримберту привести дикарей прямо сюда, в Туманные Пределы. Побережье Холодного моря здесь достаточно широко. Мы заставим противника дать бой там, где выгодно нам, а не ему.

После этих слов лицо Эберина озарил свет: так воодушевляли его надежда и вера в победу. Эта уверенность, словно искра, проникла в сердца собравшихся у очага фризов: их лица сияли, их взгляды были полны решимости.

Серьёзность положения, чреватого опасностями, подтолкнула фризов к немедленным действиям. Одни из них отправились в оружейный склад, где хранились боевые топоры, дротики и мечи; другие пошли проверять запасы продовольствия и собирать женщин, детей и стариков: их всех следовало укрыть в надёжном месте.

Отдав последние распоряжения, Эберин наконец остался наедине с Адальриком: он пригласил трева к столу, и тот с жадностью принялся за еду.

Заметив, что Эберин разглядывает его, юноша смущённо засмеялся:

- Я три дня не ел. А может, и больше.

- Вы отчаянный храбрец, мессир Адальрик, - улыбнулся в ответ Эберин. И прибавил: - Маркиз Гундахар гордился бы вами…

Оба замолчали.

- Вы обещали рассказать мне, как вам удалось добраться до Туманных Пределов раньше меня, - напомнил графу Адальрик, первым нарушив молчание. – У меня такое ощущение, что здесь не обошлось без магии или…

Он не договорил – в эту минуту на пороге Большого дома появилась Ирис.

Адальрик узнавал и не узнавал любимую девушку; это была она и не она… Где та озорная девушка с любопытными глазами, всегда готовая подшучивать над ним в ответ на его колкости? Едва он подумал об этом, как в памяти всплыла одна из их первых словесных перепалок:

«- …А о тревских воинах вам доводилось слышать? Или я их тоже выдумал?

- Одного легендарного тревского воина я уже вижу перед собой…

- Чего не скажешь о вас, мадемуазель! Я ведь тоже ожидал увидеть королеву легендарных фризов, а вижу лишь монастырскую послушницу – кроткую невзрачную девчонку. Трудно представить, как бы вы правили суровыми упрямыми фризами!..»

Сейчас ни она, ни – тем более – он сам уже не осмелились ли бы поддразнивать друг друга, да и неуместно это было бы. И как же он ошибся тогда! «Кроткая невзрачная девчонка» не только превратилась в величавую красавицу: она и вправду стала королевой легендарных фризов…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Приветствую вас, мадемуазель Ирис, - начал Адальрик и тут же запнулся. «О боги, что я говорю, как я к ней обращаюсь! Вождя Альбуена больше нет: теперь эта девушка – правительница Фризии!». Вскочив, он преклонил колено: - Приветствую вас, ваше величество!

Но Ирис как будто не обратила внимание на его оплошность.

- Мне сказали, что к нам прибыл гость из Аремора, - сказала девушка, настороженно присматриваясь к Адальрику. - Тревожные вести вы привезли, маркиз!

Адальрик невольно вздрогнул от её обращения: прежде она называла его только «благородным рыцарем», а теперь… Да, теперь он будет для всех маркизом Адальриком – он, первенец правителя Тревии, унаследовал высокое положение отца и его титул.

Словно прочитав его мысли или уловив его скорбь, Ирис поспешила прибавить:

- Примите мои искренние соболезнования, мессир Адальрик. Маркиз Гундахар был отважным человеком, не лишённым рыцарского благородства. Уверена, вы станете его достойным преемником…

Девушка выдержала паузу и затем произнесла изменившимся, неожиданно строгим и даже жёстким голосом:

- Мессир, я хочу, чтобы вы честно ответили на мой вопрос. Скажите, вы принимали участие в сражении с фризами? Были ли вы среди тех, кто обнажил мечи против моих соплеменников, защищая интересы короля Рихемира?

- Клянусь священной Троицей Богов, что готов говорить вам, ваше величество, только правду! – воскликнул Адальрик, приложив к сердцу правую ладонь. – Я не обагрил свои руки кровью фризов! Меня не было на поле битвы…

Он вдруг умолк и затем, опустив глаза, тихо прибавил:

- Потому что король Рихемир лишил меня рыцарского звания…

Ему было и стыдно от своего признания и вместе с тем именно в этот момент он испытал невероятное облегчение: если бы не королевский приказ, сейчас в глазах Ирис он выглядел бы как предатель и кровный враг.

Большие чёрные глаза девушки озарились радостным светом: признание Адальрика сняло камень с её сердца.

- Это тот случай, когда говорят: всё, что ни делается, - к лучшему, - сказала Ирис, добродушно улыбаясь, и подала Адальрику деревянную чашу, наполненную вином: - Выпейте из чаши дружбы, маркиз! Вы – желанный гость в Туманных Пределах!

Из чаши дружбы поочерёдно отпили все трое: Адальрик, Эберин и Ирис.

Когда после этого Ирис ушла, снова оставив мужчин наедине, Эберин, прикрыв глаза рукой, неожиданно произнёс:

- Как странно, мы оба полюбили одну и ту же девушку.