Вечер потрясения - Андрей Завадский

– Дьявол, мы в захвате! – воскликнул Колин, словно попавший под ледяной душ. Русские появились, когда их уже не ждали. – Включить систему радиоэлектронного противодействия! Сбейте им прицел!

В сторону русских, находившихся еще вне пределов видимости, устремился электромагнитный импульс, запросто способный свести с ума любой радар. А секунду спустя под брюхом еще одного "Стратофротресса" вспух огненный шар, и машина, смертельно раненая, теряя топливо из пробитых осколками баков, пошла на снижение.

Ему так и не позволили нанести на борт своего истребителя отметку о победе, что ввергло пилота в глубокое уныние, длившееся, правда, не слишком долго. В конце концов, майор Патрикеев понимал, что нужны веские доказательства, нечто более существенное, чем только лишь его слова и доклад локаторщиков о том, что цель ушла со снижением в сторону границы. И потом, то подобие воздушного боя, когда пара могучих МиГ-31 противостояла невооруженному беспилотнику, мгновенно засекретили, и едва ли "особисты" позволили бы разглашать тайну даже косвенно, малюя на обшивке всякие значки. Да, в общем, тут мало чем можно было гордиться – на учениях порой и то попадались более "зубастые" мишени.

И все же Александр Патрикеев верил, что его ракета достала "Глобал Хок", чертова американского робота, прервав его полет. Шпион не мог уйти далеко, и наверняка его обломки сейчас искали среди норвежских гор, в заснеженной тайге или на склонах глетчеров. Майору же оставалось впредь исправно нести службу, и сейчас он вместе со своим ведущим, комэском Гордеевым, наматывал круги над акваторией Баренцева моря. Внизу простиралась безжизненная водная гладь, вверху, сколько хватало взгляда, простиралось столь же пустое небо, серое и угрюмое, как, впрочем, почти всегда.

– Включить радар, – приказал Патрикеев, убедившись, что прошли положенные полчаса. – Осмотримся.

Они старались не выдавать себя, ничем не обозначая свое присутствие, и потому радиолокационная станция была почти всегда отключена. О враждебных намерениях незваных гостей всегда известит система предупреждения об облучении СПО-15СЛ, стандартная для новых отечественных истребителей. К тому же МиГ-31, как и прочие российские самолеты четвертого поколения, был оснащен эффективным теплопеленгатором, способным "чувствовать" цели на дальности полста верст.

– Понял, командир. Выполняю!

Штурман, находившийся в задней кабине, старший лейтенант Муравьев, в несколько касаний включил бортовую радиолокационную станцию "Заслон", и луч радара пронзил пространство, на несколько секунд позволив видеть все вокруг на удалении три сотни километров. Как и следовало ожидать, небо оставалось непривычно пустым.

– Гостей не наблюдаю, – доложил Муравьев. – Все чисто, командир!

Возможно, МиГ-31 не был таким же маневренным, как знаменитый Су-27, известный, наверное, во всем мире. Перехватчику, весившему аж сорок шесть тонн, едва не вдвое больше, чем "Сухой", не по силам было свободно и легко крутить "бочки" и петли", но это и не требовалось самолету, предназначенному вовсе не для ближнего боя. Ни "Сухой", ни МиГ-29 не могли разгоняться до трех "Махов", и не могли разить врага на полторы сотни километров, доставая ракетами цели, скрытые за горизонтом.

– Вот и славно, – отозвался вполне довольный раскладом Патрикеев. Пусто, и замечательно! Ну а если чужак все же появится, то истребитель, выплюнув струи пламени из форсажных камер, тотчас сорвется на сверхзвук, и посмотрел бы майор на того, кто сумеет от них уйти. – Выключить радар. Продолжаем патрулирование.

Очередной полет предвещал стать не более разнообразным, чем предыдущие. Долгих четыре часа – и три из них, к счастью, уже миновали – звено МиГ-31 должно было кружить над морем, время от времени прощупывая пространство вокруг себя лучом бортового радара. Рутина, к которой пилоты привыкли, и от которой их уже начинало тошнить, несмотря на осознание всей важности этого дела.

Сверхзвуковой перехватчик парил над морем, вдали от родной базы. Пара МиГ-31 сейчас была передовым дозором, первой линией обороны Кольского полуострова и всей страны. Их пилоты должны были первыми обнаружить врага, первыми вступить с ним в бой. Поэтому, разумеется, каждая машина несла внушительный арсенал – четыре ракеты Р-33 под фюзеляжем, наполовину вдавленные в корпус, и еще четыре Р-60М с тепловым наведением, по две под каждой плоскостью. Правда, сам Патрикеев продолжал надеяться, что история с повышенной боевой готовностью – очередная перестраховка штабных "вояк", хотя после случай с беспилотным разведчиком убеждать в этом самого себя становилось все сложнее.

– Тоска, командир, – вздохнул Муравьев, тоже про себя наверняка отсчитывавший тридцать минут, ровно через столько вновь предстояло вдохнуть жизнь в радар.

– Терпи, казак, – усмехаясь, отозвался майор.

Полчаса истекли на этот раз очень быстро, пролетев незаметно, и вот уже Муравьев снова терзает приборную панель. Фазированная антенная решетка, скрытая под пластиком носового обтекателя, выбросила радиоимпульс, просвечивая пространство по курсу, и мгновение спустя отраженный сигнал вернулся на воздушный корабль.

– Командир, воздушные цели на трех часах, – торопливо доложил штурман, сбросивший с себя сонную одурь. – Множественные цели, низколетящие! Дальность – шестьдесят. Вижу шесть… семь… одиннадцать отметок!

– Что за черт? – Патрикеев поспешно настроился на частоту кабины ведущего: – Первый, я второй. На радаре большое количество низколетящих воздушных целей. Следуют курсом сто девяносто в направлении нашей территории.

– Звено, на перехват!

Истребители слаженно развернулись навстречу неопознанным объектам, скользившим где-то внизу, едва не над самыми волнами. А подполковник Гордеев безуспешно пытался вызвать базу.

– Земля, земля, в квадрате три-пятнадцать обнаружены неопознанные воздушные цели, – кричал пилот в микрофон. – Как слышите, земля? Прием! Черт, почему молчите?

Никто из летчиков не мог и представить, что аэродром перехватчиков, расцененный американскими стратегами, как ключевая цель, уже пылает, и не успевшие оторваться от земли самолеты догорают на взлетных полосах грудами искореженного металла. Волна "Томагавков", прилетевших будто из другого измерения, так неожиданно они появились, основательно прочесала авиабазу, позволив адмиралу Бриджу уже торжествовать победу.

Истребители шли на снижение, пронзив тонкое полотнище облаков. Что-то мелькнуло внизу, под днищами "мигов", и Муравьев, едва не вывернув голову, увидел хищно вытянутые тела крылатых ракет, на концах которых топорщились коротенькие стабилизаторы.

– Бляха-муха, это "Томагавки", – воскликнул штурман. – Это крылатые ракеты!

Это были вовсе не "Томагавки", но ракеты шли строго на юго-запад, к родным берегам. Теперь уже все четверо пилотов видели четкий строй крылатых ракет CALCM, будто выровненных по линейке.

– А, к черту все, – махнул рукой Гордеев. – Разрешаю применение оружия. Атака!

Первая волна ракет AGM-86C уже прошла к берегу, и перехватчики, выполнив плавный разворот, повисли у них на хвосте, быстро настигая цели.

– Включить форсаж, приказал Гордеев, и обе машины рванули с места, буквально пожирая километры. – Вперед! Сбить их все!

Александр Патрикеев отклонил от себя боковую ручку управления, и перехватчик, громадный, словно дом, стремительно разгоняясь, скользнул к воде, пикируя по пологой траектории. Оружие находилось в полной готовности, машина оставалась послушна своему пилоту, и оставалось только сбить такие заманчивые цели. Что Патрикеев и сделал.

На лобовом стекле округ крайней левой цели замкнулось прицельное кольцо, и майор, откинув предохранительный клапан, надавил клавишу пуска. Ракета Р-60М болидом вырвалась из-под плоскости, чтобы буквально вонзиться в сопло турбины чужого самолета-снаряда. Огненный шар вспыхнул на неуловимое мгновение и рассыпался потоком искр.

– Есть первая! – радостно закричал майор.

Они не использовали главный калибр, ракеты большой дальности Р-33, полуутопленные в фюзеляж. Стрельба велась в упор, на ничтожно малых дальностях, и Патрикеев, когда дистанция до целей сжалась до каких-то полутора километров, дождался сигнала и надавил гашетку. От его истребителя к чужой ракете протянулась мерцающая нить трассеров – шестиствольная пушка ГШ-6-23М за полсекунды выбросила семьдесят снарядов, превративших еще одну ракету в огненный шар. Еще одна, более короткая очередь – и следующая ракета, буквально распиленная пополам, градом обломков летит к воде, готовой все поглотить, все укрыть в темной пучине.

– Отставить, второй, – приказал Гордеев. – Ракеты не сами здесь появились. Атакуем носители! Высота пятнадцать тысяч, курс двадцать!

Пять из одиннадцати ракет, тех, которые попали в поле обзора бортовых радаров, уже никогда не причинят никому вреда, об остальных пусть заботится противовоздушная оборона, зенитчики. А пара МиГ-31, набирая высоту, уже мчалась навстречу "Стратофортрессам", пока остававшимся невидимыми. В прочем, это длилось недолго.