Стандарты для фотографа - Марика Крамор

— Толяныч... Здорово, — удивление в его голосе говорит о том, что я последний человек, которого Макс ожидал увидеть на пороге своей квартиры.

— Привет, Максик! — излишне радостно произношу я и расплываюсь в широкой улыбке.

Через секунду сжимаю кулак и по прямой, без размаха попадаю другу в челюсть. Тот немного пошатнулся, округлил глаза от неожиданности и потемневшим взглядом уставился на меня.

Еще мгновение, и мы уже оба сцепились в драке, как бешеные. Жалящие удары сыплются на меня отовсюду. Не так-то просто устоять против бывшего боксера. Постоянно мелькают приглушенные вспышки боли, но и я, подгоняемый диким, играющим в крови адреналином, не отстаю. Пытаюсь пробить корпус и голову. Бить-то можно сильно, но надо же еще попасть. Макс сам меня учил когда-то. Я против него, как мальчик. В глазах все смешалось, не вижу перед собой ничего, кроме противника и темного фона позади него. Не знаю, сколько времени мы так друг друга мутузили, но друг резко отодвинулся назад, удерживая дистанцию и ставя надежный блок. Беру с него пример. Лицо у него все в кровоподтеках. Нос я определенно ему разбил. Хотя... Может это и не я. Он и так у Макса весь перебитый. Но, судя по ощущениям, сам я выгляжу не лучше.

— Поиграл и заканчивай. Ты мне не противник, сам знаешь.

Да знаю, конечно. И понимаю, что пришел к нему пар выпустить. Вот отколошматили друг друга, вроде и отлегло. Впервые за последний год. Раньше мы частенько с ним так «играли». Правда, столько крови в прошлом ни разу не было.

Я первым опустил руки.

— Успокоился? Проходи уже, раз зашел. Кофе будешь?

Как же мне этого негодяя не хватало все прошедшее время

глава 43

— Да пошел ты, Макс, со своим кофе!

— Как хочешь. Видимо, еще не успокоился. Сядь. Остынь, — кивнул на диван, который ввиду отсутствия перегородок, стоит прямо посреди гостиной, и отошел в сторону, прихватив с подоконника кружку дымящегося какао. Что это именно оно, я ни на секунду не сомневаюсь, потому как Макс обычно больше ничего не пьет из кружек. А для крепких напитков ему подавай изящные бокалы. Эстет.

Я же, в свою очередь, проигнорировав его предложение, сделал два шага вперед, оперся о стенку и скрестил руки на груди.

Бок немного ноет, скула горит, губа болит. Бровь бывший друг мне сто процентов разбил своим точным поставленным ударом. Остается надеяться, что хотя бы мой нос уцелел. И это он еще не в полную силу прикладывался. Больше защищался на блоках. Уж мне-то известно, в какое месиво может превратить лицо человека этот спрут с крысиным хвостиком. Сам не раз видел и даже оттаскивал его от противника. Макс отвернулся, а я перевел взгляд в окно.

Когда-то я считал этого гаденыша своим лучшим другом. Мы ели с одной тарелки, пили с одного стакана. Были даже случаи, когда мы спали в одноместной кровати, на одной подушке. У нас даже было с ним «наше дружеское приветствие» — особый порядок рукопожатий, похлопываний, ударов о кулаки друг друга... Я до сих пор его помню. Если бы в то время кто-то сказал мне, что я буду люто ненавидеть Макса целых полгода (или даже год… а может и больше?) и считать его своим злейшим врагом и беспринципным предателем, я бы первый рожу расквасил такому выскочке. Еще и пару ребер сломал. Для комплекта.

Но такой момент настал. Картины прошлого, которые я так отчаянно пытался забыть когда-то в прошлом и которые уже давным-давно для меня померкли, снова, как никогда ярко вспыхнули перед глазами, медленно всплывая из омута памяти.

День рождения Макса. Народу он, конечно, насобирал просто уйму. Праздновали у него на даче, где места предостаточно и даже больше. Спиртное лилось рекой. Время летело незаметно. Кое-кто под утро уехал. А кто-то, как я со своей девушкой, остался ночевать у именинника, потому как торопиться было некуда. Нам Макс выделил отдельную комнату, в которой я всегда спал, когда мы собирались оторваться в выходных.

Алкоголя в тот день я выпил столько, что сам не понимаю, куда в меня столько поместилось. И как я вообще еще держался на ногах. Когда, утянув Ксюшу за собой, я упал на кровать, мозги мои мгновенно отключились, потому как я вообще не помню, что там было дальше. Сразу я уснул или нет. И через сколько времени проснулся.

Когда открыл глаза, осознал, что спал я во всей одежде и даже обуви. Ксюши не было рядом. Голова нещадно трещала. За окном уже, видимо, давно наступил день. Солнце стояло высоко.

Надо добрести до комнаты Макса. У него для таких случаев обычно припрятана пара бутылочек пива для снятия головной боли. Вообще, у нас существует давнишнее негласное правило: наутро всегда полируем пивком, если за руль никому не надо.

Совершенно не ожидая никакого подвоха, дотащился до двери друга. Вряд ли он сегодня заперся. Даже не стал стучать, просто повернул ручку и толкнул.

Сцена, которая предстала моему еще затуманенному взору, в раз вышибла весь воздух из легких и заставила опереться о дверной косяк: ноги на пару-тройку секунд меня все же подвели.

На широкой двуспальной расстеленной кровати, широко расставив ноги и уперевшись ими в пол, полулежал мой лучший друг, за которого я готов был жизнь отдать когда-то. А рядом, тычась лицом в молнию на джинсах Макса, прямо на коленях между его ногами сидела моя Ксюша. В одном белье. Только тогда я заметил, что вещи ее валяются на полу от двери до кровати. Руки МОЕЙ девушки скользили по его бедрам. И каждое ее интимное движение отдавалось глухой болью где-то глубоко внутри.

Даже в самом страшном, нереальном сне я не мог себе представить такой картины. Для меня это стало очень серьезным ударом. Сильнее ударить просто невозможно. Разумеется, моим отношениям уже настал конец. По-другому и быть не могло.

Но как нужно было поступить тогда? По натуре я очень психованный человек. Руки сами сжались в кулаки. Еще