Боги, пиво и дурак. Том 6 (СИ) - Гернар Ник

Хотя секунд через пять я понял, что эти ритмичные женские звуки вовсе не двусмысленные, а прямо-таки вполне определенные.

А когда я развернул вторую доску…

Гай охнул. Отвел глаза. Снова уставился на доску круглыми глазами. И снова отвернулся. Но лишь для того, чтобы с открытым ртом опять впиться глазами в изображение на доске.

А изображение там было четкое, крупное и живое! Кадры сменяли друг друга, и на них кроме обнаженных тел на заднем фоне виднелась картина с красным автомобилем. Пластиковое окно. И открытая бутылка шампанского.

У меня перехватило дыхание. В груди гулко и радостно забилось сердце.

— Я только так и не понял… Она что, со всеми троими мужчинами по очереди будет?.. — проговорил Лёха.

— Разврат-то какой, — проговорил Гай, во все глаза уставившись на доску, чтобы ничего не пропустить.

— И не говори, — выдохнул Лёха. — Непотребство такое, что и сказать нельзя! Святые угодники… Ты смотри, смотри, что она делает! Что, и второго тоже, одновременно?.. Ох ты ж прости господи… Да как же так-то?

Я расплылся в счастливой улыбке.

— Лёха, ты… Ты волшебник!!! Ты знаешь, что это такое???

— Ну… эм… Признаться, в одном борделе возле Нагорницы…

Я расхохотался.

— Да я не про это, я про вообще! Так знайте же, друзья мои, прямо сейчас вы смотрите самую настоящую порнуху! И знаете, что это означает? Наша таверна скоро будет грести золото лопатой! Только ты это, канал не переключай…

Глава 19

Что выросло — то выросло

Утром во время перевязки я с удивлением обнаружил, что бинты остались почти сухими, а раны Нергала очистились. Теперь можно было с уверенностью сказать, что пиар-кампания действительно работает.

Это была по-настоящему радостная новость. Правда, наш воинственный бог все еще оставался погруженным в сон, и его лицо выглядело таким же бледным и безжизненным, как и прежде. Но я и не ждал мгновенного выздоровления.

Согласно плану, ночью кошки Нергала должны были развесить по городу еще несколько жалобных писем с просьбой о заслуженном возмездии, а ближе к вечеру мы поручили им подбросить в какую-нибудь подворотню мясную кучу, перемешанную с обрывками мужской одежды и кусками человеческой кожи.

Однако религия — она как революция. Или заразная болезнь. Стоит ей только набрать силу — и все, гасите свет. Неконтролируемой стихией она срывается с поводьев и начинает жить собственной жизнью.

Это я понял, когда после всех своих утренних дел приехал с Гаем в город.

А собрались мы туда, чтобы отвезти королевские доски в «Жареного лося».

Сделать это было не так просто: чтобы не прерывать трансляции, кроме самих досок нам предстояло доставить и «усилитель мощности». Вернее, целых три «Усилителя мощности», которые ухали, охали и раскачивались из стороны в сторону.

Гай предлагал оставить их вместе со второй доской и Лёхой в святилище. Но телевизор без пульта мне везти не хотелось, а некромант не мог контролировать своих мертвецов на большом расстоянии от них.

В итоге пришлось связать покойничков, примотать их веревками к доске и в таком виде погрузить на кривую древнюю телегу, потому что ничего поприличней в запасниках святилища не нашлось. Сверху мы набросали одеял и разложили небольшие мешочки со съестными припасами, которые я стащил с Нергаловой кухни. Благо, обитатели его святилища были вполне себе смертными и регулярно нуждались в пище. На мешки я уложил хороший слой соломы и спрятал в ней вторую часть доски.

Решив проблему с доставкой всех необходимых для трансляции компонентов, мы столкнулись с другой сложностью. Которая заключалась в специфическом фоновом звуке. Причем звук, как оказалось, шел не от доски. Он свободно разливался вокруг Лёхи, поскольку динамиком по факту являлся его призрак. Каким-то простым способом заткнуть его мы не могли. Только если полностью вырубить. Не звук, а Лёху. А это было рискованно.

Так и поехали в Вышгород. С музыкой и цыганами.

По лесу пробирались с матюками под эротический аккомпанемент — вчерашний мороз внезапно сменился оттепелью, и снег за ночь и утро превратился в вязкую кашу.

Солнце насмешливо светило в глаза, отогревшиеся птицы звонко и наперебой чирикали в ветвях. В воздухе неожиданно запахло весной, хотя для нее еще было слишком рано. Но даже обманчивое тепло все равно лучше, чем честный собачий холод. Так что лес искренне радовался выпавшей удаче. И только мы не особо были счастливы тащить телегу практически на себе. Хотя, если честно, сомневаюсь, чтобы морозная погода исправила бы ситуацию.

Выбравшись на наезженную дорогу, мы с облегчением вздохнули. Дело пошло веселей. Ехали не спеша, осторожно. Колеса натужно скрипели, кони нервничали из-за активной энергии некроманта, но все прошло неожиданно гладко и без приключений.

На подъезде к городу вдруг обнаружилось, что у ворот стоит очередь. Она была небольшая — всего четыре торговых обоза. Но я здорово напрягся.

Сказал Гаю:

— Похоже, стражники осматривают товар внимательней обычного. Видимо, пришло распоряжение об усилении контроля в связи с покушением.

Мой напарник усмехнулся.

— Ну, наш голосистый груз они бы по-любому осмотрели.

— Так-то оно так, но при обычном раскладе они вполне бы удовлетворились созерцанием доски. А теперь как бы под одеяла не сунулись.

— Не думаю. Это Богомол и Тиб, я хорошо знаю их обоих со времен службы в Ямах. Вряд ли они станут слишком уж трясти старого приятеля. Тем более, когда увидят, какое чудо у нас с тобой в телеге запрятано. Но даже если вдруг станут, я найду, чем их отвлечь, — заверил меня Гай. — Например, карточным долгом в пятьдесят золотых, который Богомол так и не вернул мне.

Мы подъехали к торговцам и заняли свое место в очереди с самыми невозмутимыми физиономиями.

Торговцы смерили нас осуждающим взглядом. Покосились на телегу. Потом крайний из них, круглолицый увалень в щегольских сапогах с пряжками и дорогой, но изрядно поношенной накидке сплюнул в рыхлый снег и недовольно проворчал:

— Совсем стыд потеряли. Сношаются средь бела дня…

Другой, худощавый усач с лицом прохвоста, поддержал его.

— И не говори. Эй! Угомонитесь там, в соломе! — угрожающе прикрикнул он. — А то щас радовалку оторву и приколочу на ворота!

Мы с Гаем переглянулись.

Я спрыгнул на землю и разворошил руками солому.

— Вот…

Глаза торговцев округлились. Праведный гнев сменился неподдельным интересом.

— Да идишь ты!.. — выдохнул первый. — Это что ж такое?..

— Новаторская форма иллюзии, — с важным видом заявил я. — В виде подвижных картинок на доске.

— Еще каких подвижных… — присвистнул второй. — Это что, на продажу товар? Сколько просишь? Я куплю!

— Притормози коней, усатый, — буркнул круглолицый. — Такими уникальными вещами на базарах не торгуют, это только богачам на заказ делают.

— А что там у вас? — сгорая от любопытства, подошли к нашей повозке остальные.

— Эй, чего столпились? Не задерживаем досмотр, проезжаем! — с хмурым видом обернулся к нам один из стражников, долговязый и нескладный парень, которого прозвали Богомолом.

Увидев Гая, он расцвел широкой, хорошей улыбкой, которая разом украсила его простоватое бесцветное лицо. — Мастер Гай? Ты ли это?.. Как жизнь, где пропадал все это время? Ой, а че это у вас там такое?..

Въездной досмотр медленно, но верно, превращался в тусовку.

В итоге на воротах мы провели около часа. Те, кто приехал после нас, присоединялся к просмотру и беседе, которая становилась все оживленнее с каждым новым «бухаловом». Стражники тоже не стеснялись угощаться — правда, спрятавшись за телегу и наши спины. Все-таки служба.

Нас засыпали вопросами о том, куда и кому мы это сокровище везем. Я охотно отвечал, что в «Жареного Лося». Да-да, все слышали? Приходите, как закончите работу, и друзей приводите.

Богомол нахмурился и спросил, не та ли это таверна, что считается проклятой.