Золото вайхов - Владимир Корн

— Я был в то время очень далеко отсюда, девочка, на противоположном краю Империи, зарабатывая себе шпагу.-

— А потом? -

— Потом я помчался похвастаться шпагой перед очень молоденькой, но такой красивой девушкой, но не доехал.-

— Почему не доехал, Артуа? — в ее голосе мне послышались недоумение, боль и обида.

— Когда я был уже недалеко от этих мест, то узнал, что эта девушка выходит замуж и повернул коня. У тебя очень хороший муж, Милана, храбрый, честный и он очень любит тебя.-

— Я знаю — кивнула она головой — А еще у меня есть дочь, маленькая Эмилия, ей год и два месяца, у нее карие глаза и она очень похожа на своего отца.-

У Анри Дьюбена глаза светлые, у самой Миланы глаза голубые, очень яркого василькового цвета. А вот у одного придурка, который, вместо того чтобы шевелить мозгами предпочитает махать шпагой, глаза самые что ни на есть карие, карее некуда. Я впился взглядом в Милану, до боли сжав побелевшими пальцами край стола.

— Да — ответила она на невысказанный вопрос — это твоя дочь, Артуа. Иногда она так становится похожа на тебя своими жестами и поведением, что мне даже становится немного не по себе. Ты сам мне говорил — продолжила Милана, отвечая на следующий не озвученный мною вопрос — что чаще всего человек становится заложником обстоятельств и не в силах что-либо изменить. Понимаешь, Анри, тогда у меня не было другого выхода, совсем не было, я клянусь тебе всем, что для меня свято. -

Я потянулся к ее руке, лежащую на столе, чтобы погладить ладошку с длинными красивыми пальчиками, но вовремя одернул себя. Милана понимающе улыбнулась. Господи, откуда в этой совсем юной женщине столько мудрости. Хотя глупых женщин и не бывает, в отличие от нас, мужчин.

— И не вини себя ни в чем, Артуа. Так уж сложились наши звезды, но все равно я счастлива, что в моей жизни был такой мужчина, как ты.-

Я глупо кивал головой, какое слабое утешение, да и не заслуживаю того, что слышу.

— Какая она? -

У Миланы загорелись глаза, она оживилась, как всякая мама, рассказывающая о своем ребенке.

— Она такая егоза, постоянно что-то лепечет, уже встала на ноги и теперь за ней нужен глаз да глаз.-

Я исподтишка любовался ее лицом, лицом матери моего ребенка, ее движениями, улыбкой, сиянием глаз. Наконец Милана оборвала себя на полуслове, обратив внимание на выражение моего лица.

Мне не место в этом доме, где все так хорошо, где муж светится счастьем, глядя на любимую жену, я здесь лишний и могу принести только горе графу и смятение чувств его жене.

— Милана, я пойду пожалуй отсюда, ты умная девочка, ты все понимаешь. Получилось так, как получилось и уже слишком поздно что-то менять. Но ты всегда можешь на меня положиться. Только позови, если потребуется моя помощь, и я примчусь, брошу все и примчусь. Я очень, очень рад был тебя увидеть. Прости, но мне пора. -

Все-таки решившись, я погладил нежную и бархатистую ладонь Миланы, затем резко встал, поклонился, поцеловал ее ручку и решительно зашагал к выходу, не обращая внимания на окружающую меня действительность.

Мне удалось пересечь почти половину залы, когда я почувствовал толчок в плечо. Не оборачиваясь, извинился, так, на всякий случай, ведь я никому не заступал дорогу и не пересекал ее. Меня остановил смутно знакомый голос, произнесший.

— Это так похоже на людей, не столь давно купивших себе титул, оскорбить человека и убежать. К сожалению, нельзя купить воспитания и манер.-

Ба, да это же сам граф Колин Макрудер, собственной персоной, в окружении нескольких своих приятелей, коим он и вещал с презрительной полуулыбкой на лице. И вся эта тирада направлена в мой адрес, нет никаких сомнений. Интересно только, откуда он узнал о моем совсем недолгом во времени баронстве.

Гости Дьюбенов, до этого развлекавшиеся кто чем, заинтересованно потянулись к месту событий, ну как же, дело пахнет дуэлью, а это так интересно. Дуэли практически всегда входят в программу вечера, как драка на свадьбе у меня на родине.

Гости держали себя пристойно, не глазели подобно уличным зевакам, не то воспитание и положение, но внимательно следили за нами, делая вид, что заняты своими делами, самим собой и друг другом.

Теперь мне нужно достойно ответить графу, ведь он оскорбил меня прилюдно и я либо должен проглотить обиду и извиниться, либо же послать ему вызов гордо и непреклонно, как и подобает истинному дворянину и джентльмену.

Только не в этом доме и не сегодня, сейчас, когда больше всего мне хочется уйти, остаться наедине с собой и не видеть никого как можно дольше.

Обведя взглядом зал, я нашел Милану, державшуюся за здоровую руку мужа. Оба они с явным напряжением во взгляде смотрели в нашу сторону.

— Извините граф, я действительно Вас не заметил.-

Коллайн смотрел на меня так изумленно, как будто у меня вдруг выросла вторая голова или я внезапно поменял ориентацию.

По толпе местной аристократии волной пронесся шепоток, ведь все ждали большего, где дворянская честь и прочее, где достойный ответ с моей стороны, где последующий вызов на дуэль…

На месте Макрудера я придрался бы к формулировке моего извинения, мол, как же так, барон, Вы не заметили меня, графа, словно я лакей или уличный торговец, а это еще большее оскорбление, чем тот факт, что Вы намеренно меня толкнули. Но в этом случае ему самому придется делать мне вызов, а это значит, что выбор места и оружия останется за мной. Но граф поступил иначе, заявив, что-то вроде того, что имей я таких славных предков как он, мне бы и в голову не пришло просить извинения, ведь такие дела должны решаться несколько иначе.

Снова пронесся шепот, явно ободрительный в пользу графа.

— Один великий человек, в отличие от нас очень умный, однажды высказал такую мысль что тот, кто кичится славой своих предков, похож на картошку. И в том и в другом случае, все лучшее находится в земле — начиная закипать, парировал я.

— Объяснитесь, барон — потребовал Макрудер.

— Да сколько угодно. В этой зале полно людей, по праву гордящихся своими предками. Но и предки гордятся своими потомками, взирая на них с небес. К сожалению, Вы граф не тот случай.-

Но мне не хватило и этого.

В ответ я снова услышал нечто очень нелицеприятное про своих родителей, не могущих дать мне приличное воспитание, в силу своего скотского происхождения.

А вот это ты зря, моих маму и папу трогать не нужно, пронеслось у меня в голове. Я шагнул к графу, успев заметить выражение удовлетворения на его лице, и отвесил ему пощечину.

Если кто-то считает, что пощечина и есть пощечина, то заблуждается в корне. Это полноценный удар, если нанести ее правильно. Для этого необходимо всего лишь довернуть корпус во время удара абсолютно расслабленной рукой и напрячь кисть в момент соприкосновения, перенеся вес на опорную ногу.

Нисколько не сомневаюсь в том, что в мире полным полно людей, способных устоять после моей пощечины, нанесенной таким образом, но с ними я еще не встречался. Не стал исключением и граф Макрудера, который, мелькнув светлыми подметками сапог, пролетел несколько шагов, приземляясь боком на выложенный каменными плитами пол. Уже не контролируя себя, я подскочил к нему, сорвал с перевязи его шпагу вместе с ножнами и сломал ее через колено, бросил обломки на грудь все еще находящемуся в состоянии грогги Макрудеру. Затем, найдя взглядом Анри Коллайна, я обратился к нему прямо через головы присутствующих.

— Барон, передайте, пожалуйста, этому… — здесь я прервался, затрудняясь с выбором слова — человеку, что готов встретиться с ним в любом месте, в любое время и на любых условиях. Моим оружием непременно станет кочерга, а граф может выбрать себе все что угодно, вплоть до Маренизанской мортиры.-

Маренизанская мортира находилась в столице, отличалась очень большим, почти гигантским калибром и стреляла раз в год, в день основания города. Мне рассказывали, что даже заключаются пари, взорвется она при очередном выстреле или же останется целой. Но это так, к слову.

Я подошел к чете Дьюбенов.

— Леди Милана, господин граф, прошу извинить меня за мой поступок. Простите, я действительно не смог совладать с собой, но видит Бог я очень старался.-

Анри Дьюбен ответил сразу, не задумываясь.

— Барон, я все отлично видел. И поверьте, если бы не мое плечо, я непременно стал бы одним из Ваших секундантов…-

Я подходил к наемной карете, когда откуда-то из темноты вынырнул Проухв, что-то дожевывая на ходу.

— Садись — сказал я, открывая ему дверцу. Тот недоуменно поглядел на меня, сюда-то он прибыл на запятках.

— Давай садись — повторил я — сейчас места хватит, Коллайн остается.-

Некоторое время мы ехали молча. Наконец Прошка не выдержав, спросил.

— Ваша милость, Вы сегодня будете один, без дамы? -