Охотничий инстинкт (сборник) - Светлана Алешина

— Роман Евгеньевич, добрый день, — вкрадчиво поздоровалась Лариса, услышав в трубке сухой и желчный голос Боцмана.

Тот не сразу узнал ее. Когда она все-таки соизволила представиться, Боцман удивленно спросил:

— Откуда ты?

Лариса оставила вопрос без ответа, сообщив лишь:

— Я нашла его и везу домой.

— Кого это «его»?

— Не прикидывайся! Это ведь ты снарядил отряд на Черноморское побережье, не доверяя Филимонову. И твои люди зачем-то убили его личного охранника. Вообще ни за что ни про что…

— Мои люди? Его охранника? — Боцман был неподдельно удивлен.

— В общем, слушай сюда, — вышла из себя Лариса. — К вечеру я буду дома и гарантирую, что доставлю Путова в Тарасов, только давай, пожалуйста, обойдемся в дальнейшем без пальбы и наездов. Договорились?

— Ну, я не отрицаю, что послал людей, — задумчиво сказал Боцман. — Но… Где ты его нашла? И… вообще… А где Филимонова?

Березов был крайне растерян. Он молчал, сопел и что-то напряженно обдумывал.

— Филимонову мы потеряли, не знаю я, где она, — призналась Лариса. — А Владимир Игоревич со мной, живой и невредимый. Только денег он не брал, это я могу утверждать с полной ответственностью.

— Вот как? — недоверчиво пробормотал Боцман.

— Когда мы приедем, я все объясню, — пообещала Лариса.

— Ну ладно, на твою ответственность, — выдержав паузу, наконец сказал Березов и, посопев еще немного в трубку, отключил связь.

Лариса собиралась уже покинуть кабину междугородной связи, как вдруг ей пришла идея позвонить еще и к себе в ресторан и узнать, как там идут дела. Каково же было ее удивление, когда вместо скрипучего голоса Степаныча она услышала хорошо поставленный, знакомый ей уже десять с гаком лет баритон своего еще пока законного мужа Евгения.

— Ах, это ты?! — произнес Евгений уличительно, как будто только что застал Ларису за каким-нибудь бесовским занятием.

— А ты-то что там делаешь? — не осталась в долгу Лариса.

— Я приехал в отпуск, дорогая, а ты, оказывается, здесь шашни любовные закрутила и куда-то смылась…

По голосу Евгения она поняла, что дорогой супружник уже успел принять с утра порцию горячительного.

— Иди, иди, работай, не мешай! — неожиданно сказал куда-то мимо трубки Котов. — Какое еще, на хер, мясо! Сам, что ли, первый день здесь работаешь?

Лариса поняла, что все это адресовалось Степанычу, для которого в последнее время проблема обеспечения ресторана мясом возымела прямо-таки фатальное значение.

— Ты почему в моем кабинете? Что тебе там надо? — продолжала наседать Лариса.

— А я решил взять ресторан под свою опеку. Ты все равно шляешься черт знает где… — нагло заявил Евгений.

— Что там насчет мяса? — уклончиво спросила Лариса. — Позови к телефону Степаныча.

Степаныч взял трубку и буквально закаркал:

— Лариса Викторовна! У нас опять проблемы с мясом… Опять одни кости…

— Тихо, — тут же прервала его Лариса. — Слушай сюда. Сейчас быстро идешь к парадному входу, понял?

— Ну… — осторожно протянул Городов.

— Берешь двух охранников, возвращаешься вместе с ними обратно и мудака, который сейчас сидит в моем кресле, — пинком! Слышишь меня, пин-ком из ресторана — через тот же парадный вход. Понял?

— Гм… Гм… Вообще-то сейчас в этом кресле сижу я, — уточнил Степаныч, — но я все понял.

— Прекрасно, — констатировала Лариса и отключила связь.

«Только мужа еще там не хватало!» — зло подумала Лариса, выходя из кабины.

Евгений имел удивительную особенность появляться в самые напряженные моменты ее жизни. Так было и во время раскручивания дела Гордеевой, и в деле о коммунальной квартире, купленной Ларисой для своей тетки (потом выяснилось, что в квартире происходили разные странные вещи, в которых Лариса в конце концов и разобралась).

И если раньше Лариса умудрялась как-то использовать мужа в своих интересах, то нынче, учитывая напряженность отношений между ними и статус почти разведенных, присутствие Евгения могло все только испортить.

«Ну ладно, в конце концов придумаю что-нибудь», — успокаиваясь, подумала она, выходя на улицу и глядя на сидящих на скамейке Заура и Путова.

— Нам пора за руль! — бодро воскликнула Лариса. — Если ты устал, я могу тебя сменить.

Заур, несмотря на то что явно устал, гордо отказался. Лариса усмехнулась. Конечно, разве доверит кавказец какой-то женщине баранку своего пылесоса!

Весь оставшийся путь прошел довольно спокойно. Они въехали в Тарасов, когда уже сгущались сумерки. Заур выглядел откровенно измотанным, лицо его посерело, а нижняя губа непроизвольно отклячилась вниз. Только Лариса, еще с утра выглядевшая энергичной и деятельной, чувствовала в себе силу еще что-то делать. Прикупив по пути косметику, она принялась накладывать макияж.

Она закончила свое занятие, когда они уже подъезжали к дому, где проживали родители Ларисы. Заехав по дороге на дачу, где те почти безвылазно жили все лето, Лариса взяла ключ от их квартиры.

Там к ней сразу же бросилась Настя. Она уже не хотела уезжать от бабушки с дедушкой и выглядела весьма счастливым ребенком. Это подняло Ларисе настроение, и они продолжили путь.

Лариса не хотела ехать к себе домой, так как там наверняка находился оскорбленный в лучших чувствах Евгений. Степаныч наверняка произвел операцию выдворения Котова из ресторана с большим удовольствием и смаком. Он весьма скептически относился к мужу Ларисы…

Глава 7

Президент банка «Двадцать первый век» Николай Ястребов аккуратно припарковал свой «Мерседес» во дворе, который был образован четырьмя похожими друг на друга девятиэтажками.

«Какой же из них?» — рассеянно пробормотал он себе под нос. Он был здесь всего один раз, и то в состоянии алкогольного опьянения. По этой причине он не совсем помнил, куда ему предстояло двигаться.

Ястребов напряг память, но так ничего и не вспомнил. Тогда он решил идти по наитию и пошел прямо.

Размахивая пакетом, он вошел в подъезд, поднялся на лифте на седьмой этаж и нажал кнопку звонка. Номер квартиры он также не помнил и руководствовался исключительно интуицией.

— Есть все-таки на свете счастливая звезда! — с улыбкой произнес он, когда дверь ему открыла темновололосая красавица в сексапильном коротком халатике.

— Это ты о чем?

— О том, что все-таки нашел тебя, — ответил Ястребов и прямо у порога жадно поцеловал красавицу в губы.

Собственно говоря, Николаю было грех жаловаться на отсутствие в его жизни счастливой звезды. Ему было двадцать шесть лет, и все эти годы звезда эта ярко освещала его жизненный путь. В школе Коля был отличником и гордостью класса. Математические олимпиады, где он неизменно брал первые места, участие в КВН, городские соревнования по спортивной гимнастике…

Родители его принадлежали к городской элите. Мать, по сути тащившая на себе бремя обеспечения семьи, была процветающим адвокатом. Соответственно, финансовое благополучие семьи в основном строилось на ней. Отец выполнял только гуманитарные и просветительские функции. Он был кандидатом технических наук и преподавал в университете. Откровенно говоря, и оттуда, с вступительных и прочих экзаменов, семье кое-что перепадало. Коля, таким образом, рос в атмосфере финансового изобилия и в интеллектуальной среде.

Кроме таких, прямо скажем, неплохих базовых данных, в судьбе Ястребова не последнюю роль сыграла его внешность. Высокий, среднего телосложения, с волнистыми каштановыми волосами молодой человек к семнадцати годам попал под пристальное внимание противоположного пола. Но здесь вмешались родители, которые настоятельно советовали ему учиться, а не заниматься глупостями, и Коля, как послушный мальчик, пошел в экономическую академию.

Там он пустился во все тяжкие. Были многочисленные романы, загулы на родительской даче, слезы, деньги на аборты и прочее и прочее… Слава богу, Ястребову-младшему удалось преодолеть грехи юности без особых потерь, и не без протекции все тех же родителей он оказался на работе в престижном банке, где в дело вступили уже профессионализм и деловая хватка Николая. Несколько удачных сделок, знакомств, и к двадцати пяти годам он оказался во главе солидного финансового учреждения, каковым, без сомнения, мог считаться банк «Двадцать первый век», даже его название обязывало.

И не беда, что банком в основном заправлял его старший товарищ Роман Березов. Ястребову в какой-то момент даже понравилось играть роль выставочного президента. Делами он стал заниматься спустя рукава и сосредоточился на своей личной жизни. А она из-за многочисленных презентаций часто пересекалась со служебной.

Счет женщин Ястребова уже начал приближаться к трем сотням, как неожиданно, в самом разгаре одной из пьянок, он задал себе несколько вопросов. Это были стандартные пьяные вопросы: «Кто я?», «Где я?» — правда, с претензиями на философские обобщения — и наконец: «А как же любовь?»