Поющие кости. Тайны Д’Эрбле (сборник) - Ричард Фримен

– Подождите, пожалуйста, несколько минут, если у вас есть время, – попросил я. – Мне нужно умыться и переодеться.

Торндайк кивнул:

– Ладно, только недолго.

Я ринулся к себе в комнату, быстро умылся, переоделся и вышел в гостиную, как раз когда хозяин дома расставлял на столе бокалы.

– Доктор Корниш сказал мне, что заставило вас отправиться в Хокстон, – произнес Торндайк. – Так что там за кремация? Вы же знаете, я к таким вещам отношусь крайне скептически.

– Там вроде бы нет ничего подозрительного, – ответил я.

– А купались вы до или после осмотра тела? – спросил он.

– После.

– В таком случае начните с самого начала.

Я подробно рассказал обо всем, что произошло с момента моего прибытия на Маркет-стрит. Торндайк с любопытством слушал и даже пару раз уточнил некоторые детали. Его интересовало все: от устройства гроба до ассортимента товаров в магазине Морриса.

– Да, странное происшествие, – заметил доктор Корниш, когда я закончил. – И непонятно, как мог сам собой отсоединиться трос лебедки. Такого не бывает. Значит, в этом сарае кто-то был.

Я заверил его, что тщательно осмотрел сарай – не было ни души.

– Находясь в воде, вы могли видеть сарай? – спросил Торндайк.

– Нет, это высоко. Я даже дорожку не видел. Но в такой тишине, если бы кто-то оттуда выбежал, было бы слышно. А кроме того, кто мог вздумать так пошутить?

– Действительно, кто? – согласился Торндайк, кивая. – Тут любая версия кажется невероятной. Но факт есть факт. Это случилось. Не менее странным представляется мне ваш знакомый Моррис. Заниматься торговлей антиквариатом в таком районе? Откуда там возьмутся покупатели? Только если товар у него сомнительного происхождения.

– Вот я и подумал, – произнес Корниш, – а не скупщик ли он краденого? Кто знает.

– Вот именно, кто знает, – согласился Торндайк, поднимаясь, чтобы выбить трубку. – Я, пожалуй, пойду. Грей, вы не возражаете прогуляться со мной до конца улицы?

Разумеется, я с радостью согласился, подозревая, что он намерен сказать кое-что, не предназначенное для ушей Корниша. Так оно и оказалось.

– Я заглянул к вам, чтобы поделиться впечатлениями от деятельности полиции, – произнес он, как только мы вышли на улицу. – Мы были к ним несправедливы. Они действуют активнее, чем я предполагал. По секрету мне сообщили, что они передали монету на экспертизу в Британский музей. При этом выяснился любопытный факт. Эта не та монета, что была украдена у Ван Зеллена, а копия, сделанная электролитическим способом из золота. Состоит она из двух частей, аккуратно спаянных и обработанных, чтобы скрыть швы. Все это исключительно важно. Во-первых, это объясняет, почему убийца носил монету в жилетном кармане. Возможно, он получил ее недавно и не успел спрятать. И во-вторых, возникает вопрос, не изготовил ли ее Д’Эрбле? Нужно выяснить, работал ли он с гальванопластикой.

– Тут и выяснять нечего, – сказал я. – Мне точно известно, что он этим занимался. Плакетки с гравировкой и барельефами, которые я принимал за литье, на самом деле получены им с помощью гальванопластики. Он работает в этой технике много лет и достиг совершенства. Например, создал бюст дочери из двух частей, потом спаянных вместе.

– В таком случае, – проговорил Торндайк, – мы делаем шаг вперед. Теперь у нас есть правдоподобная версия мотива преступления и новое направление расследования. Предположим, что убийца заказал Д’Эрбле изготовить с помощью гальванопластики копии уникальных вещей, которые потом собирался продать за большие деньги коллекционерам. При этом мастер стал опасен, поскольку знал, кто владеет оригиналами, скорее всего похищенными. А поскольку этот заказчик жестокий, безжалостный убийца, то ему ничего не стоило избавиться от Д’Эрбле.

– Вы думаете, что Д’Эрбле взялся за такую работу?

– А почему нет? Что подозрительного в таком заказе? Мало ли зачем человеку понадобились копии. И откуда Д’Эрбле мог знать, что оригиналы украдены?

– Это верно, – согласился я. – А что за новое направление расследования, которое вы упомянули?

– Если Д’Эрбле сделал несколько копий каких-то вещей, то, возможно, некоторые уже проданы. И если найти покупателей, то, может быть, через них удастся выйти и на продавца. Вы встречаетесь с мисс Д’Эрбле?

– Да. Я теперь вхож в ее дом. И с некоторых пор бываю там каждое воскресенье.

Торндайк улыбнулся:

– Молодец, зря времени не теряете. В таком случае вам будет нетрудно выяснить, делал ли ее отец недавно какие-то гальванокопии и кто заказчик.

Я с готовностью согласился, радуясь, что могу принять активное участие в расследовании. На этом мы расстались. Доктор Торндайк пошел дальше, а я вернулся обратно к дому Корниша.

Глава 10

Нападение на Мэрион

Туман в начале осени в Лондоне не редкость. Но сегодня он сгустился настолько, что когда я вышел на Эбби-роуд, где находилась мастерская Д’Эрбле, то не знал, в какую сторону идти. Добраться до цели удалось чуть ли не на ощупь.

У двери, над бронзовой табличкой с причудливой надписью «Мистер Дж. Д’Эрбле» висел не менее причудливый бронзовый молоток, которым я поспешил воспользоваться.

В ответ на мой стук за дверью послышались легкие шаги, отчего мое сердце забилось в два раза быстрее, и вскоре на пороге возникла Мэрион в очаровательном наряде – простая юбка, блузка с закатанными рукавами, сверху передник – и с милой улыбкой на хорошеньком лице. С трудом подавляя острую жажду прямо тут же обнять ее и поцеловать, я вынужден был ограничиться лишь теплым пожатием руки. После чего мы прошли в мастерскую, где я в приятном изумлении остановился.

– Что? – спросила она.

– У вас едва ли не кунсткамера!..

Мэрион с улыбкой оглядела мастерскую, понимая мое удивление.

Мастерская представляла большой прямоугольный зал с частично застекленной крышей и единственным большим окном наверху. На стенах полки, полки, полки, а где их нет, крючки, с которых рядами свисали муляжи человеческих конечностей и лиц, последних больше. На полках теснились бюсты и невысокие фигурки без рук. Все это выглядело довольно жутковато, поскольку на головах отсутствовали волосы.

– Почему они все лысые? – поинтересовался я.

– На них надевают парики, – пояснила она. – А волосы мешают. Кстати, натурщицам, с которых отец лепил головы, не нравилось видеть себя безволосыми. И ему приходилось делать их с волосами, а потом убирать специальным инструментом. – Мэрион прислушалась. – Кажется, кипит чайник. Я скоро приду.

Пока она готовила чай, я обошел мастерскую, любуясь слепками голов и лиц. Некоторые были с закрытыми глазами. Когда мы сели пить чай, я спросил, почему так.

– Вы, наверное, подумали, что это посмертные маски, – сказала она. – Нет, отец лепил их с живых людей, приглашенных натурщиц. А глаза выполнял позднее.

– Должно быть, неприятно лежать с лицом, обмазанным гипсом, – заметил я. – А как же они в это время дышали?

– Через специальные трубочки. И отец использовал качественный гипс, который быстро твердеет. Так что вся процедура занимала несколько минут.

Мы помолчали. Затем я спросил, появились ли у нее заказы.

Мэрион улыбнулась:

– Целых три. Так что на ближайшее время работой я обеспечена. А что у вас? Закончили замещать доктора Корниша?

– Да. Теперь я опять безработный.

– Постарайтесь найти практику в Лондоне. – Она вздохнула. – Не могу представить, что вы куда-то уедете. Хотя бы ненадолго. Мы с Арабеллой уже привыкли к нашим воскресным встречам.

– А если бы вы знали, с какой радостью предвкушаю их я! Даже не верится, что мы совсем недавно познакомились.

Она потупилась.

– Всего несколько недель? А мне кажется, что я вас знаю многие годы, чуть ли не с детства. Вы как-то сразу внушили доверие.

– Очень рад это слышать.

– И вообще, вы очень милый. И наделены редким даром воспринимать невзгоды других как свои собственные.

– Ну, это касается только вас, – признался я. – С тех пор как вы оказали мне честь быть вашим другом, я с огромной радостью готов взять на себя все ваши беды.

– Как приятно это слышать, – пробормотала она, краснея.

Мы помолчали. Затем она спросила, снова наливая чай, мне и себе:

– Вы давно виделись с доктором Торндайком?

– В последний раз несколько дней назад. Кстати, я вспомнил, он просил меня выяснить, принимал ли ваш отец заказы на гальванотипии.

Она задумалась.

– В последнее время папа занимался гальваникой только для себя. А насчет заказов – не знаю. Для этого есть специальные мастерские. А почему доктора Торндайка интересует гальванотипия?

– Он хочет проверить некоторые факты, – туманно объяснил я. – Это важно для расследования.

Мэрион кивнула:

– Мы сейчас допьем чай и посмотрим в шкафу, где лежат матрицы для гальваники. Гипсовые и гуттаперчевые. Отец их сохранял на всякий случай. Вдруг понадобятся. Может, найдем что-то интересное.