Север - Андрей Буторин

Скорость у нелепой тарахтящей штуковины в противоположность производимому шуму оказалась совсем небольшой. И, судя по глубокой досаде, а скорее, даже отчаянию на лице сидящего в ней человека, разогнаться быстрей она попросту не могла.

Вскоре стала понятна и причина, по которой мужчина так отчаянно пытался выжать из своей «тарахтелки» все возможное.

Из-за деревьев один за другим показались три снегохода – два черных и желтый. На каждом было по седоку, и все они держали в одной руке «плюющиеся палки», стреляя из них по голубой тарахтящей штуковине. Это были не автоматы, а такое оружие, что делало лишь одиночные «плевки». Чтобы выстрелить, седокам снегоходов приходилось снимать вторую руку с руля и прижимать широкие основания палок к плечу, да поторапливаться, пока оставшийся без управления снегоход не съехал с обочины. Лишь один из людей мог стрелять одной рукой, поскольку в ней была зажата даже не «палка», а «палочка», вряд ли длинней самой ладони.

Видимо, из-за всего этого преследователи «тарахтелки» и не могли никак попасть в ее седока. Но это наверняка было лишь делом времени, причем, определенно не слишком долгого, учитывая, что скорость снегоходов была не в пример выше – один из них уже поравнялся с огромными колесами и легко стал обгонять «тарахтелку». Человек, сидевший внутри, видимо, тоже увидел это. «Тарахтелка» дернулась вправо и, зацепив передним колесом сугроб, заваливаясь, съехала с обочины, да так, наклонившись, и застряла в глубоком снегу.

Надя, остановившая перед этим возле обочины снегоход, обернулась и стала возиться с креплением прицепа. Затем она выхватила из волокуш автомат, заставила снегоход взреветь, и тот, рванувшись и оставив позади себя неподвижные волокуши, резко развернулся почти на одном месте, выбросил широкую струю снега и помчался навстречу «тарахтелке».

Нанас еще не успел опомниться, а Надя, отпустив руль, уже поливала огнем окружившие поверженную добычу снегоходы. Седок одного из них, взмахнув руками, тут же упал на дорогу. Два других снегохода вновь взревели моторами и ринулись навстречу девушке. Тот мужчина, в руке у которого была короткая «палка», начал стрелять. Над головой у Нанаса свистнуло, и он сполз на дно волокуш, во все глаза продолжая следить за происходящим и ругая себя уже вслух за то, что не умеет обращаться с автоматом. Ему стало очень страшно за Надю – настолько, что страх к «плюющимся огнем палкам» показался сейчас не просто нелепой, а поистине досаднейшей, возможно, непоправимой глупостью. Юноша дал себе слово, что, если все закончится благополучно, он первым же делом возьмет автомат и попросит Надю немедленно начать обучение. Даже не попросит – потребует!

Но сейчас оставалось лишь наблюдать за ходом боя…

Седок вырвавшегося вперед желтого снегохода уже кувыркался по дороге, а сам аппарат вылетел с нее и зарылся в сугроб на обочине.

Надя лихо затормозила и остановилась, видимо, для того, чтобы лучше прицелиться в единственного оставшегося в живых противника, который продолжал стремительно к ней приближаться. И сделала это напрасно: в седока с короткой «палкой» в руке она так и не попала, зато тот, резко виляя по дороге, чтобы помешать ей прицелиться, поравнявшись с Надей, внезапно прыгнул прямо на нее. Оба покатились по дороге, но первым вскочил на ноги мужчина. Подбежав к пытающейся подняться Наде, он резко ударил ее кулаком в лицо и приставил к ее голове свое короткое оружие.

Нанас выпрыгнул из волокуш и с криком: «Не-е-ет!!!» рванулся к ним. Он даже не понял, каким образом в его руке оказался автомат; правда, держал он его, словно дубину, за узкий конец. Но до места схватки было далеко, и он, холодея, понимал, что все равно не успеет.

Однако его неосознанный порыв оказался все-таки не напрасным. Услышав его вопль, мужчина повернул к нему голову, чем тут же воспользовалась Надя. Она вцепилась в державшую оружие руку мужчины и берцем заехала ему между ног. К сожалению, лежа у нее не получилось как следует размахнуться, и удар вышел недостаточно сильным, однако противник все же согнулся от боли, разжав руку и выронив в снег свою короткую «плюющуюся палку». Однако, быстро опомнившись, он сорвал с Надиного лица противогазную маску и, занеся уже кулак для нового удара, неожиданно замер.

«Понял, что перед ним девушка», – подумал Нанас и прибавил ходу, хотя в тяжелом костюме сделать это было невероятно трудно. Он тоже почти сразу сорвал с себя маску и теперь во всю глотку орал что-то нечленораздельно-свирепое.

Мужчина, быстро обернувшись на его рев, все же ударил Надю, – да еще и сильней, чем в первый раз. Голова девушки дернулась и запрокинулась. Мужчина подхватил ее обмякшее тело и принялся озираться, высматривая свою машину. Но, увидев, что та лежит, опрокинувшись, шагах в десяти, не стал терять время. Бросив девушку поперек сиденья ее фиолетового снегохода, он вскочил сзади, и, когда сааму оставалось до родных «самобеглых нарт» всего ничего – каких-нибудь два-три прыжка, те, взревев и обдав его залпом снежного града, быстро помчали вперед.

Нанас, сделав по инерции еще пару шагов, рухнул на колени, а потом, содрогаясь от вырвавшихся наружу рыданий, и вовсе повалился лицом в снег. Он явственно ощутил, что вот сейчас, только что, для него кончилось все: перестали существовать какие-либо цели, исчез смысл его существования, оборвалась сама жизнь. Без Нади ему не нужно было ничего, совсем-совсем ничего.

Он почувствовал, что его кто-то тянет за ткань костюма, и даже Догадался, кто – да и кто это мог быть, кроме Сейда? – но вставать не хотелось и было попросту незачем. Остаться лежать, уснуть, за-

мерзнуть – вот что было сейчас единственным, но-настоящему сильным его желанием.

«Значит, пусть она пропадает?!» – «послышалось» вдруг в голове.

«Она уже пропала! – в бессильной злобе ответил он. – Ты что, не понимаешь?»

«Она пропадет, если ты будешь тут валяться. Или опять скажешь, что отдыхаешь?»

– Да как ты смеешь! – вскакивая, заорал вслух Нанас.

Его вдруг охватило неодолимое желание броситься на пса, словно тот и являлся главным виновником случившегося.

«Уже хорошо, – фыркнул тот. – Теперь направь свою злость куда следует».

«Как?! Скотина ты неразумная, как я могу это сделать?!»

«Здесь аж три снегохода. Выбирай любой и отправляйся в погоню».

«Издеваешься?! Ты же знаешь, что я не умею».

«Я могу научить…»

«Ты?!..»

«Я видел, как это делала Надя. Подумал, что тебе это может пригодиться. Я стал на какое-то время ею, и теперь ее умение управлять снегоходом – во мне. Я могу передать его тебе, если нужно».

Нанас даже не стал вникать в невероятный смысл услышанного. Он ухватил только суть и гут же воскликнул:

– Так чего же ты ждешь, изверг мохнатый?! Передавай скорей!

Все произошло настолько быстро, что Нанас не успел ничего

почувствовать. Только увидел вдруг, как закатываются, тускнея, желтые глаза верного друга, а сам пес медленно заваливается набок. Но, бросившись на помощь Сейду, он неожиданно понял еще, что знает теперь, как заставить снегоход двигаться. Нанас вскочил. Снова бросился к псу и вскочил опять. Что делать? Похоже, что Сейд умирал. Но и Надя умрет, если он будет медлить! Скрежетнув зубами, Нанас бросил верному другу: «Прости!», поднял и забросил за спину автомат, подскочил к лежащему на боку черному снегоходу и поставил его на лыжи c такой легкостью, словно

тот был из полого дерева. А еще через мгновение он уже сидел на нем верхом и поворачивал ключ в замке зажигания. Левая рука будто сама дернула рукоятку переключения передач, большой палец правой нажал рычаг газа. Снегоход, торжествующе рыча, рванулся вперед. Вторя ему, зарычал и сам Нанас. Воткнув вторую передачу, он разогнался так, что засвистел в ушах ветер и заслезились глаза. И все же он сумел рассмотреть далеко впереди на пустынной дороге темное пятнышко.

– Ну, держись, падаль! – заорал Нанас. – Сейчас ты у меня за все ответишь!

Пятнышко стало увеличиваться в размерах. Не так быстро, как хотелось Нанасу, но все же. В общем-то, это даже показалось ему странным – ведь снегоходы были одинаковыми, значит, похититель мог бы ехать быстрей. Но, приблизившись к нему настолько, чтобы увидеть подробности, он сразу понял, в чем дело: Надя пришла в себя и отчаянно брыкалась, так что седоку волей-неволей пришлось сбросить скорость, чтобы и сдерживать сопротивление девушки, и управлять снегоходом.

Держа руль одной рукой, Нанас другой снял из-за плеча автомат. «Научившись» водить снегоход, он почему-то был уверен, что уже умеет и стрелять. Однако автомат в его руке по-прежнему оставался всего лишь непонятной «плюющейся огнем палкой».

«Что ж, – подумал юноша, – и палка – тоже оружие». И, вновь зажав автомат в кулаке наподобие дубины, он воспользовался им именно в этом качестве, настигнув похитителя.